- Думаю, что Гумберт - извращенец, - тихо ответила она. Ее глаза были все еще закрыты.
- Правда? - Я улыбнулся, передавая ей “Неряху Джо” и едва сдерживаясь от желания повалить ее на покрытую росой траву и почувствовать на своем языке ее вкус.
- А ты так не считаешь? - спросила она, взяв чипсы - голод, наконец, одержал верх над страстью.
- Думаю, он любит ее, но сам шокирован этой любовью. Он пытается отрицать ее, пытается объяснить, но любовь объяснить нельзя. - Я пожал плечами, вгрызаясь в сэндвич.
- Хмм... - Она очаровательно сморщила носик, задумавшись. - Значит, он влюбленный извращенец? - Я зашелся в приступе смеха, когда она с улыбкой на губах надкусила свой сэндвич. Ее глаза закрылись, а из горла вырывался хриплый стон, заставивший мой член снова напрячься. Этот звук творил со мной дьявольские вещи, неважно ест она “Неряху Джо” или скачет на мне верхом. - Это потрясающе, - сказала она, проглотив.
- Говорил же, - усмехнулся я. - Мама будет мной гордиться.
- Это она тебя научила?
- Я позвонил ей утром, после того как ушел, чтобы узнать рецепт. Хотел, чтобы она его приготовила, а мне осталось только забрать, но она ни в какую не соглашалась. - Я засмеялся, вспоминая, как мама ранее этим утром уговаривала меня быть настоящим мужчиной и самому приготовить ужин. Я знал, что в глубине души ей льстила моя просьба – может, в ее доме больше не было детей, путающихся под ногами, но она любила чувствовать себя нужной.
- Что ж, ты хорошо справился. - Она проглотила последний кусочек и сделала глоток фруктового вина. - Спасибо, - Оберн улыбнулась, вытирая с губ остатки горчицы.
- На здоровье. Я хотел поговорить с тобой о том, что ты пишешь.
- Да? - Она откинулась на спинку стула, покачивая в руке бокал с вином. Сейчас она выглядела такой расслабленной, красивой, и такой моей. Этот момент навсегда останется в моей памяти. Наверно, все это было воплощением того, что мы собой представляли ─ веселье, литература... рай.
- Думаю, тебе стоит опубликоваться, - произнес я.
- Что? Нет, я так не думаю.
- Почему нет? У тебя хорошо получается, Оберн, тебе стоит выпустить свою работу в свет. Можно опубликовать ее в самиздате. Я помогу тебе.
- Нет. Я даже не знаю, что...
- Ты ведь всегда хотела писать фантастику? Я знаю, что у тебя есть целая стопка незаконченных рукописей, которые мечтают увидеть свет. - Она смотрела на меня с сомнением и нерешительностью. - Я уже вижу это: Оберн Лоуренс, автор современных фантастических бестселлеров.
- Хмм... если я и опубликую что-то, то, скорее всего, это будет любовный роман.
- Оу... новый Д. Г. Лоуренс4, так? - ответил я.
- Нет, не те инициалы. Может О. К. Лоуренс?
- Что значит “К”?
- Клер, мое второе имя. Правда, звучит не очень... - Она притихла, потерявшись в своих мыслях. - А что насчет тебя?
- Меня? - Я нахмурился, упираясь локтями в стол.
- Ну да, почему ты не публикуешься? Я знаю, что у тебя с дюжину полу законченных историй. - Она подмигнула мне, повторяя мои же слова.
- Нет, та чепуха над которой я вожусь – это личное. Мое детство, семейные истории... Не представляю, как что-то из этого можно опубликовать.
- Ты должен это сделать. Я знаю, ты отлично пишешь, - она пронзила меня острым взглядом.
- Нет, - покачал я головой, отвернувшись к темной поверхности воды.
- Я серьезно. Я всегда считала твой стиль свежим и необыкновенно лирическим. Должна признаться, я стараюсь подражать тебе, - закончила она, делая глоток вина.
- Ничего себе, - я сглотнул, прикрывая лицо рукой от вечернего солнца. - Спасибо. Я так не считаю, но все же спасибо.
Она дотянулась до меня через стол и сжала мою руку.
- Мне бы очень хотелось, чтобы ты поделился с миром своими сочинениями, но я понимаю тебя, - на секунду она замолчала, нежно улыбнувшись. - А теперь покажи мне, как собирать вишню!
Я засмеялся, испытывая облегчение от того, что она почувствовала мой дискомфорт от этой беседы. Оберн была невероятно чуткой - еще одна черта, которую я в ней любил.
Любовь. Не думал, что это случится так скоро, учитывая всю эту неопределенность относительно моего брака и нашего будущего. Отогнав подальше тяжелые мысли, я встал и повел ее к вишневым деревьям.
Подойдя к первой вишне в длинном ряду похожих друг на друга деревьев, она наклонилась, заметив яркую спелую ягоду, и прикоснулась к ней пальцами. Стоя рядом с ней, я объяснял, как правильно срывать вишни, одновременно притягивая спелую гроздь под новыми ветками, которые будут плодоносить в следующем году. Легко сорвав ягоду, я поднес ее к губам Оберн. - Хочешь попробовать? - Она кивнула, прежде чем приоткрыть губы. Схватив ягоду зубами, она положила ее в рот и прожевала.
- Осторожнее с косточкой, - прошептал я, устремив взгляд на ее губы, за которыми скрывалась сладкая ягода. Оберн была такой опьяняюще-соблазнительной, что я становился зависимым от нее, как от наркотика. Она попыталась сорвать вишню с нагруженного плодами дерева. Ей это удалось, и она поднесла ягоду к моему рту. Я улыбнулся, но в тот момент, как я уже готов был взять ее зубами, Оберн, ухмыляясь, закинула вишню себе в рот.
- Не заставляй меня отбирать у тебя эту вишню, - прорычал я и приблизился к ней. Ее глаза на секунду расширились, прежде чем озорная улыбка озарила ее лицо. Я поймал ее, когда она попыталась спрятаться за дерево, взял ее лицо в ладони и поцеловал, пробуя на вкус сочную вишню.
- Ты мой наркотик, - прошептал я, сжимая в кулаке ее волосы. Запустив язык в ее рот, я нашел одинокую косточку, лежащую у нее на языке в ожидании меня. Зажав ее между зубов, я наслаждался вкусом этой косточки, которую она только что ласкала своим ртом, играясь с ней языком и исследуя ее вкус.
Мой член болезненно напрягся, мне хотелось разложить ее прямо там, на тропинке, и сделать своей. Но я сдержался. Сначала нужно сказать ей главное.
- Не могу быть вдали от тебя, - прошептал я, держа ее лицо руками. - И не собираюсь.
- Что? – раздался ее вопрос, нарушая тишину жаркого летнего вечера.
- Ты хочешь этого, да?
- Да, - сказала она без доли сомнения. Еще одна черта Оберн, которой я восхищался - ее решительность. Она всегда знала, чего хотела, и добивалась этого, во что бы ни стало.
- Я пытался выкинуть тебя из головы после той ночи на пляже, но ничего не вышло. Это плохо, Оберн. Я женат, и я твой учитель.
- Бывший, - вставила она.
- Бывший учитель и преподаватель на писательских курсах.
- Я уйду с курсов, - поспешила ответить она.
- Нет. Этого я точно не хочу. Но я не знаю, что ждет нас в будущем. Все что я знаю, так это то, что я хочу быть с тобой каждую секунду. Это единственная вещь, в которой я уверен. Но если кто-то узнает о нас, я могу потерять работу. И Мел - это бомба замедленного действия... Я разведусь, Оберн. Когда мы разошлись этой весной, мы не говорили об условиях, но, думаю, оба прекрасно понимали, что это конец. Просто само это понятие - развод, - ты должна понять, я никогда не хотел этого. Мои родители прожили счастливо тридцать лет, и я не мог представить для себя ничего другого. То, что мы сделали – было неправильно, но хочу, чтобы ты знала - между мной и Мел все кончено. Один друг посоветовал мне адвоката, осталось только сообщить об этом Мел и оформить все официально.
- Правда? - выдохнула она с надеждой, сияющей в ее прекрасных глазах.
- Правда. - Я прижался к ней всем телом - мой рот был у ее уха, а член упирался в сладкое местечко между бедер, моля о движении. - Но я все еще хочу получить желаемое.
- Хорошо, - выдохнула она.
- И мне нравится получать желаемое. - Я провел рукой по шву ее шорт. Оберн вздрогнула, когда прохладный ветерок растрепал ее волосы, нежная кожа покрылась мурашками.
- Мне нужно оказаться внутри тебя, - прошептал я, расстегивая пуговицу на ее шортах. Ее пальцы в это время лихорадочно возились с пуговицами на моей рубашке. Она проворно справилась с первыми двумя, но потеряла ловкость рук, когда я нашел ее влажный центр. Она вздрогнула, качнув бедрами в мою сторону. Не знаю как, но вскоре она уже лежала на траве под тенью вишен со спущенными шортами в ожидании меня.
