Часа через три, форсировав очередное болото, весь промокший и грязный я, наконец, выбрался на дорогу.

Тракт был достаточно широким и напомнил мне тот, по которому мы добирались до Шартана. Решив дождаться путников, я расположился на опушке, повторил трюк с разжиганием костра, немного обсушился и почистился. Ткань шодского комбинезона оказалась на редкость практичной — грязь с нее быстро счищалась, промокал же он медленно, а сох быстро. Приведя себя в порядок и съев пару кусочков мяса, я принялся ждать.

Мысли были невеселыми. Я уже решил для себя, что как бы все не повернулось, буду искать Диану. Невидимка проболталась, что хочет держать нас отдельно, значит, Ира осталась там, на дороге. С местонахождением Дианы были возможны два варианта, или она там же с Ирой, или у шодов. Про то, что она могла погибнуть при сшибке, я запретил себе думать. Ирка знала, куда мы едем, и я не видел причин, почему нападение шодов должно было изменить план поисков Вадима. Мне он тоже был нужен — без видящего в этом мире было несколько неуютно. А если Диану забрали нелюди — только он и смог бы помочь. Значит, место встречи изменить нельзя, буду двигаться туда, куда планировали.

Пока шел по лесу, было время подумать и про Невидимку. Что-то в этой девушке показалось мне знакомым. Манера движения, взгляд… Однако, как я не напрягался, вспомнить, где я мог ее видеть ранее, не удавалось. Пасут они нас, значит. И спасают, когда припечет… При этом они явно круты до безобразия — никого не боятся. Диана рассказывала, что Иру тогда, ночью, тоже спасла такая. Или та же самая? Впрочем, какая разница? Мы тут явно играем в качестве пешек. Ну да ничего, найду Вадима, тогда посмотрим, как игра пойдет…

Характерный скрип я услышал тогда, когда уже решил двинуться куда-нибудь в поисках людей. Телега, однозначно. Сам на таком средстве передвижения недавно путешествовал. И, действительно, именно она выехала из-за языка леса. Серая в яблоках лошадка с большим трудом переставляла ноги, и, если бы ее не тянул за уздцы здоровенный детина в крестьянской одежде, обязательно остановилась бы. Я ее понимал — телега была под завязку набита детьми разного возраста и легкой она ни разу не была. На вскидку не меньше десятка спиногрызов. Некоторые спали, некоторые гомонили, кто-то умудрялся даже драться, не смотря на тесноту. Рядом, еле передвигая ноги, топали две уставшие женщины, которые даже не пытались навести порядок на средстве передвижения. То ли понимали, что невозможно, то ли устали до такого состояния, что уже было все равно.

Я вышел на дорогу и стал у обочины, опершись на посох. Детина исподлобья посмотрел на меня и, подойдя ближе вдруг остановился.

— Нет у нас ничего, — устало сообщил он мне по-эртазански. — Беженцы мы, от войны бежим. Шоды сожгли всю деревню, мы одни живы остались. Так что с нас не поживишься. Скоро от голода сами ноги протянем…

Я пожал плечами.

— И не собирался. У меня мяса чуток осталось, давая ребятню накормим, — предложил я, кивая на горевший костер. — Меня Андреем зовут, — представился я.

— Будын, — сообщил детина. Парень был молод, не старше четвертака. Выше меня на голову, нос картошкой, зеленые глаза и здоровенная челюсть как у Арнольда Шварценнегера. — Я сегодня вечером хотел лошадь забить. Все равно еле ноги переставляет.

— Успеешь еще, — сообщил я ему, подходя к костру и разматывая шкуру с жареным мясом. — Дети давно не ели?

— Со вчерашнего, — тусклым, бесцветным голосом сообщила мне одна из женщин, та, что постарше. — Животы не выдержат. Давай похлебку сварим, — предложила она, глядя голодным взглядом на куски мяса. Женщине было не больше сорока, при этом выглядела она плохо. Длинные, спутанные волосы прикрыты серым от пыли платком, порванные местами юбка и рубаха. Тем не менее, если ее привести в порядок, была бы вполне ничего.

— Есть в чем варить? — спросил я. Дети высыпались из телеги и сгрудились вокруг костра, жадно глядя на содержимое мешка.

Молодая, некрасивая девушка лет двадцати, такая же грязная и оборванная достала откуда-то из глубин телеги довольно большой котел. Показав Будыну где ручеек, я подбросил в костер дров, вырезал в лесу две рогатины и перемычку. Спустя полчаса мы все сидели вокруг костра, глядя, как куски мяса плавают в еще не закипевшей воде.

— С какой вы деревни? — спросил я

— Из Моровки, — ответил Будын.

— Здесь все, кто жив остался? — спросил я, чувствуя, как в душе глухо зашевелилось желание кого-нибудь убить.

— Да, — ответила женщина, которая представилась как Вилета. — Мы открыли ворота и не стали сопротивляться. Но после того, как штурм Эривата не удался, шоды будто бы с цепи сорвались. Прислали, — тут она сказала слово, которое я на эртазанском не знал, — отряд, они у нас всю еду забрали. Мужики за колья схватились… — Она горько вздохнула.

— Меня по голове стукнули, не помню ничего, — глухо продолжил Будын. — Когда очнулся, вокруг дома полыхают и трупы лежат. Шодов уже не было, ушли. Личка, — парень кивнул на девушку, — сообразила, что надо детей увести в лес. Там нашлась лошадь старого Миня, которую тот пас всегда на опушке… А телега не сгорела, поэтому запрягли…

— Хотели было на пожарище хоть какие вещи найти, но шоды вернулись, — тихо сказала Личка. — Хорошо, что Дирам их вовремя заметил, — она погладила по голове мальчика лет восьми, сидевшего рядом с ней. — Мы и сбежали в лес.

— Вот третий день уже идем, — завершил рассказ Будын. — Утром границу пересекли.

— Понятно, — кивнул я. Значит, не ошибся — это, действительно, шартанский тракт. А место с разбойниками где-то впереди. Вот туда и пойду. — А в Шартане чем заниматься будете?

— Да все равно, — пожал плечами Будын. — Главное детишек прокормить как-то…

Немного подумав, я отстегнул от пояса один из шодских кошельков. Еще вчера я туда заглянул — два десятка золотых монет с изображением рогатой головы.

— Тогда у меня для тебя первая работа, — проговорил я, передавая мешочек парню. — Прибудешь в Шартан, первым делом найдешь шефа Тайной гвардии, шевалье дель Виля. Передашь ему весточку от меня.

— Как же я такого важного господина найду? — испугано посмотрел на меня Будын, не спеша брать кошелек.

— Страже в воротах скажешь, — пояснил я, вкладывая мешочек в его здоровую ладонь, — что сообщение у тебя для него лично. От пришлого. Запомнишь?

— Запомню, — буркнул Будын. Забавно было видеть испуганное выражение лица у такого здоровяка.

— Когда тебя к нему приведут, скажешь, что встретил меня на лесной дороге. Что я просил передать для баронессы дель Мио: двигаюсь туда, куда собирались с самого начала. Точное место знает Ирина. Повтори!

Минут пятнадцать мне понадобилось, чтобы Будын, а также, на всякий случай, женщины запомнили мое послание, ничего не перепутав.

Мясо мы дали детям только после того, как они съели несколько ложек бульона. Двенадцать оставшихся кусков были разделены пополам, в результате каждый беженец получил по кусочку. Не сытный обед, но до Шартана доберутся.

А спустя час, мы все вместе двинулись дальше. Бодрости у путников прибавилось, даже у кобылки, чью жизнь мне удалось продлить на несколько часов, а может и дней. До места, где караванщиков обычно грабили бандиты, мы добрались еще спустя пару часов. К счастью, на нас никто не напал. Еще раз убедившись, что мои попутчики запомнили послание для дель Виля, я распрощался с ними и двинулся искать место для лагеря. Один черт знает, сколько мне придется здесь просидеть, поэтому я собирался всерьез изучить окрестности и поохотиться. Где бы ты ни был, чтоб ты не делал, а устраиваться всегда надо с наибольшим комфортом.

— Ну, давай прощаться, заложница, — улыбнулся я, глядя в большущие серые глаза.

— Пока, — грустно сказала она. — Пока, Лидик.

— Бывай, Маниша, — важно кивнул парень и потащил свой мешок вниз.

— Дождись отца здесь, ладно?

— Конечно, — кивнула она. — Куда я пойду босиком? — Глаза девочки-ангела подозрительно блестели. Несколько секунд она явно о чем-то важном раздумывала, а когда я стал разворачиваться, чтобы уйти, вдруг схватила меня за руку.