— Насколько близко мы можем подобраться к его семье? — задал вопрос Сильвестри. Подтекст был ясен и страшен.

— Его племянница уже у нас, — сказал Росси. — Если будет нужно нагадить его сестре, то это удобнее всего сделать через ее мужа. Их с Ло Манто не связывают узы кровного родства, поэтому он, возможно, согласится поделиться кое–какой информацией в обмен на то, что ему сообщат о судьбе дочки.

— А что с его матерью? — поинтересовался Сильвестри. — Из Неаполя мне сообщили, что они очень близки. Она предпочитает не распространяться о своей жизни в Нью—Йорке, а он и не спрашивает. По крайней мере, они хотят, чтобы мы думали именно так. Готов поспорить, старуха знает гораздо больше, чем

говорит. Думаю, имеет смысл поближе подобраться и к ней.

— Только сделайте это чисто, — велел Росси, — не напрямую. Вероятно, от ее подруг можно будет узнать не меньше, чем от нее самой. И, главное, чтобы бабка не пронюхала о ваших, гм, изысканиях. Я не хочу, чтобы она настучала об этом своему сынуле.

— В середине недели нам должна поступить новая партия товара, — сообщил Сильвестри. — Можно придержать ее на несколько дней, пока не уляжется шум и не будет решен вопрос с этим копом.

— Как вести бизнес, будем решать мы, а не какой–то там итальянский легавый, вцепившийся нам в хвост, — отрезал Росси, зажмурившись то ли от яркого солнца, то ли от злости. — Кроме того, если ему и впрямь известен каждый наш шаг, он заподозрит неладное. Пусть все идет своим чередом, а ты сделай все, чтобы как можно скорее вырвать у него зубы.

— Он проявляет подозрительное спокойствие в том, что касается судьбы его племянницы, — проговорил Сильвестри, отводя глаза в сторону и наблюдая за брызгами от волн, бьющих в борт яхты. — Это меня беспокоит. Вместо того чтобы трясти своих информаторов относительно наших сделок, коп должен был выжимать из них любую информацию относительно девочки, но он этого не делает. Как ты думаешь, почему?

— Возможно, он приставил к ней соглядатаев, о которых нам неизвестно, — предположил Росси. — Но даже для него это было бы слишком круто. Может, ему просто наплевать? Впрочем, нет, это тоже не катит.

— И что нам тогда остается? — спросил Сильвестри.

— Поскорее найти ответы на вопросы. Иначе мне придется закопать не его, а кое–кого другого, — со зловещей многозначительностью в голосе ответил Росси.

* * *

Паула медленно шла по переполненному пассажирами вокзалу «Гранд—Сентрал», разглядывая величественные потолки с нарисованными на них звездами и планетами, которые, казалось, парили в воздухе сами по себе. Она проголодалась и устала, хотя ночь, проведенная в зале ожидания, прошла достаточно спокойно. Больше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы это неприятное приключение поскорее закончилось. Мысленно проклиная тех, по чьей милости она не имела возможности почистить зубы и принять душ с тех пор, как выбралась из запертой комнаты, Паула подошла к круглой информационной кабинке, возле которой уже успела выстроиться длинная очередь. Люди задавали вопросы относительно наиболее удобных маршрутов и мест пересадки, и служащие справочной службы, сидящие за толстым пуленепробиваемым стеклом, отвечали на них равнодушными голосами роботов, которые невозможно было бы услышать, если бы не микрофоны возле их губ. Паула посмотрела на скопившуюся на перроне толпу пассажиров, готовых отдать свою жизнь, чтобы только втиснуться в очередной прибывающий поезд. Затем она двинулась к расположенным в конце зала закусочным, выискивая глазами свободное место.

За каждым ее шагом неотступно наблюдали две пары глаз. Двое мужчин в кожаных пиджаках и обтягивающих джинсах стояли под электронным табло с рас–писанием прибывающих и отходящих поездов, надписи на котором менялись с быстротой сообщений об изменении курсов акций в главном зале нью–йоркской биржи. Тот, что был повыше, с зачесанными назад густыми черными волосами и застегнутым под горло воротником рубашки, держал в правой руке свежий номер «Нью—Йорк пост». Опустив взгляд на своего напарника, что был пониже ростом, но зато более упитанным, он проговорил:

— Сдается мне, Отто, эта девчонка сама не знает, куда направляется. Иначе она не болталась бы столько времени в этой треклятой подземке.

— Может, ты прав, — ответил Отто, — а может, и нет. Но как бы то ни было, мы не можем упустить ее. Если проморгаем девчонку, то на следующей неделе наши жены посетят двое похорон.

Высокий положил газету на прилавок билетной кассы и направился следом за девочкой, а Отто двинулся рядом с ним.

— Интересно, — пробормотал он, — почесался хоть кто–нибудь после того, как она пропала? Хотя бы для того, чтобы сделать вид, что им не все равно.

— Прошло–то всего два дня, — ответил Отто, — а такие дела быстро не делаются. Но тебя это все равно не должно касаться. Твое дело — быть начеку и не зевать, когда начнется.

— Думаешь, за ней придет тот коп? — Высокий посторонился, чтобы пропустить мамашу с дочкой, спешащих на отходящий вестчестерский поезд и пытающихся при этом не растерять многочисленные пакеты, которыми были заняты их руки. — Или кто–то другой, кого мы не знаем?

— Это не имеет значения, Фредди, — ответил От–то, не спуская глаз с девочки, проходившей в этот момент мимо книжного киоска. — Наше дело — повязать его прежде, чем он успеет к девчонке прикоснуться.

— Похоже, она собралась позавтракать, — высказал предположение Фредди, мстительно пихнув локтем задевшего его бизнесмена в дорогом костюме.

— Самое время, — кивнул Отто. — Я бы тоже не отказался что–нибудь слопать. — Затем он поглядел вправо и добавил: — Но сначала, как мне кажется, она сделает заход в клозет.

* * *

Паула подставила руки под холодную воду и стала смотреть на свое отражение в зеркале. Ее длинные волосы были грязными, спутались и срочно нуждались в щетке, под глазами появились синяки от недосыпания. Девочка сложила ладони пригоршней, наклонилась и плеснула ледяной водой себе в лицо. Она повторила это действие несколько раз, не обращая внимания на высокого мужчину, стоявшего у крайней раковины и не сводившего глаз с двери. Вот она открылась, вошла пожилая женщина в коричневом жакете. Вымыв руки, она вытерла их двумя бумажными полотенцами, которые затем бросила в бак для мусора, и вышла.

Мужчина сдвинулся с места и подошел к девочке, которая все так же стояла, наклонившись над раковиной, и плескала себе в лицо холодной водой. Положив руку на ее спину, он спросил, улыбаясь ее отражению в зеркале:

— Ну и как тебе нравится Нью—Йорк?

Паула подняла глаза, и на ее лице тоже расцвела широкая улыбка.

— Zio!^[15] — прошептала она и, повернувшись, повисла на шее у мужчины. — Я знала, что ты появишься! Не знала, где и когда, но была уверена, что ты найдешь меня!

Ло Манто нежно поцеловал племянницу в макушку, поднял ее лицо и заглянул в ее чистые, невинные глаза.

— Я не нашел бы тебя лишь в том случае, если бы умер, — ответил он, с нежностью глядя на девочку.

— Мне ужасно хочется в душ, — призналась Паула, — а потом я готова съесть целого слона.

Ло Манто отвел взгляд в сторону и посмотрел на закрытую дверь.

— Со слоном придется немного подождать, — проговорил он. — Я еще должен закончить кое–какие дела, а без твоей помощи мне это не удастся.

— Дядя Джанни, прошу тебя! — взмолилась Паула с детской непосредственностью. — Ты уже сделал все, что было нужно. Ты спас меня, и теперь я в безопасности. Тебе больше ничего не нужно делать, кроме того, что отвезти меня туда, где я смогу принять душ и поесть.

Увидев, как поворачивается дверная ручка, Ло Манто сгреб Паулу в охапку и втащил ее в ближайшую свободную кабинку. Затем он закрыл дверь, запер ее на задвижку, взобрался на унитаз, чтобы его ноги не были видны снизу, и приложил палец к губам, делая знак племяннице не произносить ни звука. Они услышали, как цокают по кафельному полу каблуки вошедшей женщины, которая заперлась в крайней кабинке и зашуршала в наступившей тишине одеждой.