– Что с отцом? – не удержалась от вопроса девушка.

– С ним все в порядке – спит.

– Господин офицер говорит правду? – лукаво сверкнула глазами красавица.

– Конечно правду, зачем мне врать – возмутился юноша.

Илона стремительно подбежала и жарко поцеловала Одоевского в губы. Алеша не удержался, обнял гречанку – молодых людей просто бросило в объятия друг другу. После нескольких страстных поцелуев Илона мягко отстранила Алешу от себя.

– Альёша, спасибо тебе, что ты обратил внимание на бедную девушку, но дальше общаться нам никак не можно.

– Почему?

Нежно глядя на юношу, ответила с шокирующей откровенностью:

– Боюсь не выдержу и отдамся тебе прямо у порога спальни отца.

Она покраснела, опустив глаза. Алеша с нежностью погладил ее по голове и поцеловал в щеку.

– Илона, я поехал в роту, завтра с утра к вам заскочу, нужен еще лечебный сеанс.

– Я тебя провожу, Альёша.

На следующее утро, отдав распоряжения своему заму, лейтенанту Березе, гвардеец поскакал в Скопье. За два часа до этого, в доме Костакиса произошли любопытные события.

Николас Костакис, проснулся с рассветом, ощущая себя молодым юношей, а не пятидесятилетним мужем, умудренным жизнью. Он бодро вскочил с кровати, ощущая только два момента дискомфорта – хотелось по малой нужде и кушать. Николас, напялив на ноги мягкие чувяки, неслышно спустился вниз. Облегчился в отхожем месте, умылся и поспешил на кухню.

Кухня типичная для всех македонцев, представляла собой большое светлое помещение с огромным очагом в углу и небольшой печью. На стенах, на деревянных колышках висели связки лука, чеснока, красного перца, сушеных грибов, пучки каких-то трав. На кухне пахло до того вкусно, что у Николаса заурчало в животе. Он решительно шагнул к домашнему "холодильнику" – так называли объемистый шкапчик, в нем хранили жареное и копченое мясо, а также несколько кувшинов вина, чтобы находилось всегда под рукой. Достал из шкапчика жаренный бараний бок и небольшой кувшинчик красного вина. На столе нашлись вчерашние лепешки, лежавшие в глубоком глиняном блюде, покрытые холстиной. Николас, утвердясь за столом, принялся за трапезу – никогда еще еда не доставляла столько удовольствия. Насытившись, похлопал себя по небольшому животику и перекрестился, коротко помолясь единому Творцу.

В это раннее утро какая-то мысль подспудно не давала ему покоя, постоянно ускользая из сознания. Мысленно махнув на себя рукой, стал подниматься по лестнице и тут грека словно молния ударила – он стоял и тупо разглядывал свои ноги.

– Дурак и идиот – подумал Николас, я должен лежать в постели беспомощный и с жуткими болями в спине.

Не выдержав такой эмоциональной нагрузки, грек хлопнулся задницей на ступеньку. Просидев минут пять и, придя в себя, вскочил и помчался в свой кабинет. Сидя за рабочим столом, принялся размышлять:

– Значит его вылечил тот русский офицер. На вид совсем молодой человек, а такой талант, да ему цены нет. – Николас Костакис умеет быть благодарным – и грек достал из потайного места ларец и полотняный мешочек. Высыпал содержимое на стол, затем пересчитал раскатившиеся золотые монеты. Их оказалось 1550 штук. 50 дирхем оставил на хозяйство, а остальные ссыпал в ларец. В награду Костакис отдал бы гораздо больше, но остальная наличность находилась в деле.

Николас крепко задумался – чем же еще наградить спасителя. Он скреб в затылке, прохаживался по кабинету и нашел. От радости грек подпрыгнул в воздухе. Посмотрев в окно, узрел, что солнце поднялось на два пальца от горизонта – Николас возмутился:

– Почему собственно все спят? – Он-то на ногах.

Неспешной рысцой двигался Алеша к особняку Костакиса. Выбравшись по еле заметной тропке на большую дорогу, езда пошла ровнее. Мимо проплывали оливковые деревья, кусты орешника кучковались отдельно, всюду возделанные поля с кукурузой и пшеницей, большие площади занимали виноградники.

– Надо взять у македонцев черенки винограда, может привьются на нашей земле – мимоходом подумал юноша.

Вспомнив Илону непроизвольно покраснел – мысли его приняли другое направление. Нет, он не овладел девушкой в своем воспаленном воображении, а думал вот о чем.

– Считается ли изменой его будущая связь с гречанкой? – Так сказать, чисто теоретически. А его обожаемая Леночка, она же Посвященная и лжу сразу увидит. Алеша тяжело вздохнул, заранее пожалев себя – тяжела ты наша мужская доля – закончил на сей радостной ноте свои измышления.

Снежок радостно гавкнув, понесся в ближайшие кустики, спугнув стайку куропаток.

Наконец, показалась крепостная стена города. Открылись главные ворота, возле которых скопилась куча крестьянских телег и возов. Пейзане привезли в город на рынок свой товар на продажу – мамалыгу, пшено, овес, дичь, сыр и прочие продукты. Нередко на торгу шел натуральный товарообмен. Алешу пейзане пропустили без очереди – после разгрома зауважали, а офицеров тем более.

Люди с почтением расступались перед конным гвардейцем, приветствовали его с поклонами. Стража беспрепятственно пропустила его в город, не взяв обычной платы.

Орлик не спеша цокал копытами по улицам мощеным булыжником, кося на хозяина умным глазом. Снежок, высунув язык, трусил рядом.

Показался двухэтажный дом Костакиса. Алеша спешился и постучал в ворота бронзовым кольцом, служившим рычагом для поднятия щеколды. Послышались легкие шаги, ворота открыла Илона, радостно взвизгнув, она бросилась на шею лейтенанту. Покрывая его лицо поцелуями, сообщила последние новости:

– Папа ходит, понимаешь ходит, вроде и не болел совсем. – Ты кудесник, заводи скорее коня, мы тебя заждались, пойдем.

Через несколько минут все семейство Костакисов обнимало и теребило смущенного донельзя Алешу. С трудом прервав хвалебный хор, он попросил Николаса подняться к себе.

– Необходим лечебный сеанс, а так же осмотр – заявил Алеша.

Грек безропотно подчинился, но своим домочадцам приказал:

– Через полчаса приготовьте праздничный стол – и прошептал несколько фраз жене на ухо.

Аврора пыталась робко возразить, но Николас остался неумолим. Аврора посмотрев на Алешу загадочным взглядом, произнесла странную фразу:

– Хорошо, дорогой, летний домик я приготовлю, иди лечись.

Поднявшись наверх Одоевский слегка попенял греку за то, что тот рано встал на ноги – надо бы денька два полежать. Хозяин лишь виновато развел руками. Уложив его на живот Алеша первым делом осмотрел место травмы. Собственно регенерация нерва и костной ткани завершилась, но на всякий случай, провел короткий лечебный сеанс. Грек, надев рубаху, заявил:

– Альёша, пойдем за стол, отпразднуем мое выздоровление, выпьем за твои золотые руки. – Потом улыбнувшись, добавил: – тебя ждет достойная награда.

В трапезной юношу посадили рядом с Илоной, оказывая ему всяческие знаки внимания. Они с девушкой ухаживали друг за другом, подкладывая лакомые кусочки.

Первым слово взял хозяин – Николас Костакис – тост получился пышный и красивый. Выпив по первому кубку вина, бывший больной попросил Алешу подняться, затем подвел к небольшому столику и сдернул с него шаль.

На столике лежал объемистый ларец дивной работы. Красивые эмалевые и нефритовые вставки обрамляли витую бронзу, сразу видно – делал мастер. Николас с видом фокусника и со словами:

– Вот твоя первая награда, Альёша, – открыл ларец. Он был доверху набит золотыми дирхемами. Фокус не удался – гвардейский офицер совершенно равнодушно отнесся к золоту. Он прикрыл крышку и произнес фразу, вошедшую в одну из легенд города Скопье.

– Спасибо, Николас, но мне не нужно золото, вам с семейством оно больше пригодится.

Семейство застыло в шоке, открыв рот. Чтобы человек в своем уме и трезвой памяти отказывался от полутора тысяч золотых монет? Да такого просто не может быть – греки не верили своим глазам.

– Николас, велите принести мешок.

Грек, крикнув служанку, дал указание. Та принесла, Алеша ссыпал монеты в него, а одну положил в ларец – вот это и будет моя награда, если вы не против. Мешок с золотом заберите.