За круглым столом сидели втроем – жена Анисья, не вышла, хворала. Угощенья радовали глаз, Алеша внес свою лепту, вытащив из сидора половину медвежьего окорока. Купец с дочкой одобрительно переглянулись – паренек-то не жадный. Алешка быстро наелся до отвала, его потянуло в сон и он сидел, клюя носом.

Аникей распорядился:

– Любаня, отведи дорогого гостя в комнату, устал с дороги сердешный.

Мальчик не помнил, как укладывался и, проснувшись солнечным утром, обнаружил себя на кровати с периной, полностью раздетым. Он невольно покраснел, обругав себя тюхой – позорище, девчонка раздевала да спать укладывала, словно какого немощного и убогого – нехорошо Алексей Иванович, несолидно. Так покритиковав себя, выскочил на ноги, оделся и на улицу в нужник.

Прибежав с морозца, умылся, потом тихонько прошел в комнату и достал из своего сундучка книжицу, взялся за чтение, за этим делом и застал его купец Гончаров. С подстриженной бородой и усами Аникей помолодел лет на десять. Пожелав ему доброго утра, Алеша заметил:

– Вы, дядя Аникей, если бороду сброете совсем молодым вьюношей будете, ей Богу.

Купец, подойдя к зеркалу, висевшему на стене и, попялившись на собственную морду лица, скривившись, молвил:

– Может и вправду сбрить, на кой черт она мне, плачу за нее в казну кажный год десять рублев? – Но опять же, засмеют, да и в нашем купецком сословии, не принято бритым ходить, чай не вармии. – Пошли завтракать, Алеша, дочка накрыла уже.

За завтраком Аникей порасспросил парнишку о его житье, а узнав, что тот совсем сирота, преисполнился жалостью.

Проведав о дальнейших планах и желании продолжить учебу в кадетском корпусе, заметил:- Вот жаль какая, у нас в Челябе корпуса нет, но может тебе следоват эту зиму в обычную школу пойтить, а в кадетской корпус следующим летом поедешь. – Нынче-то опоздал, поди.

Алеша доводы Аникея счел убедительными и согласно кивал.

Попив сбитню, Аникей спросил:

– Алеша, у тя бумаги-то казенные есть?

Парнишка быстренько сбегал за сундучком и достал нужные документы, Аникей долго читал, водя пальцем и шевеля губами, потом изрек:- Пенсион тебе полагается, до исполнения шешнадцатилетия. – Пенсион особый, как сыну гвардейца, унтер-офицера – о – купец многозначительно поднял указательный палец.- А по случаю потери кормильца пенсион само собой, согласно Государеву уложению – дай Бог ему здоровья. – Одевайся, сейчас поедем к Наместнику, он человек справедливый, сироту не обидит.

Конюх расторопно запряг четверку лошадей в возок и через полчаса они лихо подлетели к помпезному дому Наместника.

По случаю понедельника был приемный день. Боярин Никифор Москвин, майор гвардии в отставке по ранению, оказался крепким мужчиной лет тридцати пяти со шрамом во всю щеку – от виска до подбородка.

Выслушав Алешкину историю и прочитав документы, воскликнул:

– Гвардеец – гвардейцу всегда подмога, а наш Император защищает своих подданных.

Вызвав колокольчиком секретаря и писаря, велел срочно оформить пенсион Алексею Ивановичу Одоевскому, десяти лет от роду, сыну покойного унтер-офицера гвардии третьего полка Городненской дивизии. Секретарю приказал подать чай.

Угощая купца с Алешей поинтересовался, не родственники ли князя Одоевского Алеше. Тот отрицательно помотал головой. Москвин, прослышав о дальнейшей учебе мальчика, загорелся идеей помочь ему, но слово в слово повторил вслед Аникею – нынче зиму здесь походишь, а летом поедешь в корпус, в Казань.

– Я тебе рекомендацию напишу, там у меня полковой товарищ служит.

В это время принесли готовые бумаги, Наместник достал из шкатулки печать, дыхнул на нее и с треском шлепнул в угол документа, затем аккуратно расписался.

– Сейчас, Алеша, сходи к казначею, он тебе пенсион за четыре месяца выдаст и два рубля на похороны, ну он знает.

Попрощавшись с добрым боярином и, получив на первом этаже, у казначея деньги, купец с Алешкой вывалились из присутственного места.

– Хороший у вас Наместник, дядя Аникей.

– А я что говорил, поехали, в школу тебя запишем.

За час умудрились пристроить парнишку в пятый класс, завтра к 8 часам утра на занятия.

– Теперь, Алеша, на базар, обновы тебе покупать, а то одет ты, ровно таежник дремучий.

На торгу Аникей одел парнишку с головы до ног, особо гордился удачной покупкой – замшевыми сапожками на меху и шубейкой волчьей.

На вытащенные Алешей деньги, купец замахал руками:

– Я тебе еще должен останусь, помоги беде моей. – С женой плохо, извелась вся.

– Дядя Аникей, конечно,помогу, на сколько хватит моего разумения, а сейчас пойдем в книжную лавку.

Купец только плечами пожал, пойдем раз надо. Алешке неслыханно повезло – в лавке обнаружилась анатомия человека – учебник для медикусов, а также толстый том общей хирургии, в авторстве профессора Фомы Жука. Запихав драгоценные книги в купленную сумку, счастливый парнишка, отбыл с купцом на возке домой.

После обеда и часового отдыха, Алеша попросил показать больную. Увидя лежащую на кровати худую и изможденную женщину, мальчик сразу понял – дело очень серьезное.

Выгнав всех из спальни, кроме служанки, сказал ей, пусть оголит живот хозяйке.

Подойдя вплотную и опустив ладони, принялся сканировать внутренние органы. Конечно, Алеше не знал мудреного слова – сканировать, он употреблять простое – смотреть,а смотрел он по-особенному. Тело человека видел насквозь, стоило ему только настроиться.

Вот и сейчас, он видел два камня в почках, один небольшой с ноготок, другой раза в четыре больше. Маленький камешек он раздавил в песок своей ментальной энергией, а с большим поделать ничего не смог, не хватило силенок.

– Накиньте ей рубашку – сказал служанке парнишка и вышел из комнаты.

В зале с взволнованными лицами его дожидались Аникей с дочерью. С затаенным страхом ждали приговор знахаря.

– Дык, что скажете, Алексей Иванович? – подал голос хозяин.

Алеша, сев за стол, призадумался – хирургических операций он никогда не делал, но здесь не тот случай, женщина долго не протянет, очень уж большой камень, плохо лежит, закрывая протоки.

– Дяденька Аникей, у вашей жены в почках два камня, один я убрал, а второй – он запнулся – короче нужна операция.

– Ой, а по-другому нельзя? – охнула Любаня.

– К сожалению, нет, время не терпит – отрезал Алеша. – Дядя Аникей, нужен опиум, шарик с две спичечных головки и длинный очень узкий нож, причем с закругленным концом, длина лезвия с палец, остальное рукоять. – Заточен так, что падающий волос режет, с метр просоленных жил и пол-литра твореного вина, очень крепкого. – Ну, там, ведро кипяченой воды, холстины, все завтра приготовите, да еще перед операцией хозяйку положить на твердую поверхность – стол или широкую лавку. – Ладно, пошел готовиться.

Купец с дочерью долго таращились друг на друга – надо же, пацан, а так командует и все по делу сказал, ничего лишнего.

Алешка, придя к себе в комнату, часа три штудировал анатомический атлас, а затем засел за общую хирургию. Несмотря на непонятность многих терминов – общую картину и методику проведения операции он уяснил. Материал о почечных и желчных камнях изучил от корки до корки.

– Теория, это хорошо, но без практики, пустое место – глубокомысленно заключил малец и бухнулся спать. – Утро вечера мудренее, – засыпая, успел подумать Алеша.

С утра пораньше, не завтракая, узнав у работников расположение Кузнечной слободы. Помчался туда в сопровождении Снежка. По дороге, тот носился кругами, радуясь возможности размяться по мягкому снежку, бдительно посматривая по сторонам – охранял.

По слободе раздавался звон, пахло каленым углем – кузнецы за работу принимались спозаранку. Хорошего мастера мальчик нашел в третьей кузне, сговорился с ним быстро, нарисовав прутиком возле горна, что ему требовалось.

Кузнец, мужик с пегой бородой и пудовыми кулаками, почесав в затылке, управился за час. В итоге Алеша уносил пинцет и узенькую лопаточку на длинной ручке.