— У меня нет причин доверять вам.

— Нет. Но нет причин и не доверять, так, приятель? — Деккер полез куда-то под куртку, откуда достал небольшой револьвер. Перехватив его за дуло он протянул оружие Патрику.

— Возьми. Для успокоения. Пользоваться умеешь?

— Нет.

— Ну да, чего это я. Просто наводишь на ближайшего уродца и жмешь на скобу указательным пальцем. Главное стоять поближе, так труднее промахнуться.

Патрик неуверенно забрал оружие.

— Так спокойнее? — поинтересовался Адам.

— Нет.

— Ну и мать его. Спрячь ствол и говори, куда ехать. Времени у нас мало.

— Зато у Сесилии его было достаточно. Можем не спешить.

— И то правда. Только если твоя Джен действительно такая важная птица, Сесилия пойдет за ней лично. Так что шанс обогнать ее у нас имеется. Хоть и небольшой.

Охотники за охотником. Патрик чувствовал, что уже не может уловить сути происходящего. Деккер, кажется, не скрывал от него своих намерений, но план его казался странным и нелогичным. Впрочем вся его нелогичность могла существовать исключительно в голове Руа — не потому, что он был скудоумным идиотом, а потому, что Деккер не удосужился раскрыть перед Патриком всех деталей. Что не стыковалось, словно в головоломке не хватало деталей.

Нужно было дать себе передышку, рассортировать хотя бы то, что известно наверняка.

Когда они с Деккером прибыли на квартиру к Вильнев, Дженни была там. Сонная Жаклин непонимающе смотрела на Руа и шепотом отвечала, что у них все в порядке, и никто к ним не приходил.

Деккер внезапно сказал, что Джн лучше оставаться на месте — пока он не подготовит убежище получше.

Потом, по дороге в тренировочный лагерь, он заявил, что Сесилия нападет снова, просто выжидает удобного момента. Он советовал на пару недель стать "трудной целью", не высовываться и не пытаться видится или даже связываться с Джен.

— У тебя все равно будут твои игры, так что совсем не спрячешься. Но вряд ли татуированная тварь рискнет повторить свой фокус с нападением на публике — слишком резонансно.

Тут все казалось правильным. Сесилия должна знать о смерти Джастифая. Даже не зная, кто именно его убил, она понимает, что ее саму может постигнуть та же участь. После первой промашки она должна стать осторожнее. Деккеру придется постараться, чтобы поймать ее.

И понятное дело, ему нужна наживка. Сесилия должна клюнуть — или на Руа, или на Джен. Сможет ли Деккер следить за ними обоими сразу, Патрик не знал.

И все же, что-то здесь не склеивалось. Слишком простая схема, слишком очевидная. Прежде всего, покушение — глупое, рискованное. Разве не было другой возможности? Патрик не прятался, часто выходил в город, подолгу бродил один, даже вечером, в темноте. Можно было с десяток раз убить его, вообще без свидетелей. Все это больше походило на террористический акт, попытку запугать или разозлить кого-то. Кого? Патрика? Деккера? Франкофонов, в конце концов?

Даже если Сесилии удалось узнать, где Джен, зачем убивать Руа? Она могла спокойно дождаться его отъезда из города, забрать Джен и так же спокойно уехать. К возвращению Патрика след ее давно бы остыл. Искать Джен в США было бы бесполезно.

"При условии, что им нужна Джен" — утверждение Деккера, сделанное вообще без доказательств и против логики. Можно предположить, что интерес Джастифая и Сесилии изначально был направлен на него, а Дженни была только отвлекающим фактором. Или что они с Джен оба представляют некий интерес (или угрозу?). Нет, что-то здесь не так. "Все, что может быть объяснено из различия материй по ряду оснований, — это же может быть объяснено одинаково хорошо или даже лучше с помощью одного основания", — эта мысль пришла откуда-то извне, но показалась Патрику правильной.

Утро в тренировочном лагере для хоккеистов всегда начиналось одинаково — с утренней зарядки. Потом, если в этот день была тренировка, они отправлялись на лед. Агенты могли позволить себе пропускать утреннюю разминку, но у рекрутов такого выбора не было. Молчаливые, под надзором клубных худду-скульпторов, они, как автоматоны, выполняли предписанный тренером комплекс упражнений.

— Руа, — один из колдунов вышел вперед и жестом подозвал вратаря. Патрик подошел, послушно опустив голову. Скульптор проверил пульс, пощупал имплантаты под ключицами, в загривке.

— Что с тобой сегодня? Ты заторможенный какой-то.

Патрик пожал плечами.

— Чувствую себя хорошо.

— Это я вижу. Думаешь о чем-то постороннем. Не думай. Не мешай своему телу. Отключись.

— Я постараюсь.

— Не старайся. Делай, — маска колдуна слепо пялилась на Патрика черными провалами глазниц. — Ты заставляешь себя думать. Но ты думаешь не о том. Ты думаешь то, что тебя заставляют думать. Отпусти. Чужая воля не должна направлять твои мысли.

Руа замер, удивленный странной речью скульптора.

— О чем вы?

— О Нилане. Не думай газетными заголовками. Думай сам. Вы ведь были товарищами?

Патрик кивнул. Странные слова колдуна словно парализовали его.

— Делай, как я говорю. Отключись и начинай думать сам.

Первые фразы скульптора плохо стыковались с последней. Казалось, даже голос его отличался. Но именно последняя фраза имела смысл.

Деккер. Его мысли сейчас в голове Руа. Его схема.

"Держись подальше от Джен"

Зачем? Что это изменит?

Ничего. Если не считать того, что Деккер теперь знает где ее искать, и уверен, что ее пропажу Патрик не заметит еще пару дней.

Он бросается из зала, не обращая внимания на удивленные окрики скульпторов и Лаперрьера. Он не помнит, как переодевался, покидал лагерь, ловил таксомотор. Полусонный город, еще не успевший сбросить с себя утреннюю истому, пронесся мимо размытым серым пятном.

Патрик с силой вдавил кнопку звонка на фасаде парадного, держал минуту или две не отпуская, чувствуя, как начинает болеть от напряжения палец.

"Сейчас Жаклин откроет, будет смотреть удивленно, спрашивать, что случилось, — успокаивающе шептал кто-то внутри. — А ты опустишь голову и не сможешь ничего толком объяснить. Потом предложишь переехать, снять другую квартиру, подальше отсюда, в пригороде, например".

Но дверь оставалась закрытой. Патрик продолжал звонить — пока, наконец, не вышла соседка, полноватая женщина средних лет с замотанной в полотенце головой и темными кругами под глазами.

— Что вам надо? Зачем так трезвонить?

— Мне нужна мадмуазель Вильнев.

— Мадам Вильнев. Она уехала. Вместе с племянницей, — женщина попыталась закрыть дверь, но Руа взялся рукой за створку.

— Вы не помните, за ними кто-то приезжал?

Женщина посмотрела на него снизу вверх.

— А я вас помню. Вы недавно приходили к Жаклин. Вы ей кто? Любовник?

— Я — отец Дженни.

— Той девочки, племянницы? Молодой человек, вам еще нет и двадцати пяти. Когда же вы ее зачали — в десять?

— Она моя приемная дочь.

Это объяснение если не удовлетворило, то озадачило женщину. Пожевав губами она, наконец, сказала:

— Вчера вечером за ними заехал серый атоммобиль. Водитель зашел ненадолго, они поговорили — не знаю о чем, говорили на английском. Потом они все вышли, сели в машину и уехали. Без вещей. До сих пор не вернулись.

— Вы видели водителя? — Патрик почувствовал, как желудок заполняется чем-то холодным и тяжелым. В ушах тяжело застучал пульс. Женщина пожала плечами:

— Мельком, через окно. Мне было не особенно интересно.

— Это был мужчина? С бородой?

— Да, кажется, борода у него была. Невысокий такой, крепкий…

Патрик рассеянно кивнул. В голове не было ни одной мысли — просто звенящая пустота. Женщина, помолчав немного, посмотрела на него как-то иначе — уже без раздражения.

— Не знаю, в чем дело, но советую обратиться к арбитрам. Не похоже было, что этот бородач забрал их насильно. Они пошли с ним добровольно.