— И в результате срывает компенсатор, — сказал пилот спокойно. — Наложения пиков мощности компенсаторы не выдерживают. Пока что — не выдерживают даже у европейцев. На маневре обязательно случается наложение, раньше или позже. И тогда — срыв. На допределе для экипажа это означает гравитационное поражение, на запределе смерть.

— А почему тогда матки?.. — запальчиво начала амазонка.

— А в матках вшита программа плавного хода, вот почему. Зачем матке маневры, с ее лазерами? А в истребители ничего не вшито, истребителей много, их не жалко. Подумаешь, пару сержантов размажет по компенсатору…

— А вы тогда как? — шепотом возмутилась девушка. — Мы с комэском потом бой разобрали, без записи, конечно, какие записи с олл-аут, а так, по памяти…

— Можно согласовать хорды иначе, — вздохнул пилот.

— Потеря мощности, — уверенно сказала девушка.

В своей белоснежной парадной рубашке она без смущения улеглась на спину рядом с пилотом, разглядывая настройки. Точнее, между пилотом и офицером, причем к последнему — вплотную. На офицера пахнуло духами, невыразимым ощущением чистоты и свежести, и всякие мысли о технических характеристиках двигателя мгновенно вылетели у него из головы.

— …потеря, — словно сквозь стену донесся голос пилота. — Если парой. Но у дисколета минимальный комплект — восемь.

Офицер кое-как сосредоточился, припомнил, что ему втолковывали специалисты по двигательным установкам. Получалось…

— Если настраивать с третьей хордой, настройки пары собьются, — неуверенно заметил офицер.

— Молодец, — сдержанно похвалил пилот. — Хорошо учился там, где учился… Верно, собьются. А когда начнешь настраивать с четвертой, собьются первые три. И так далее. Настраивать надо все восемь сразу. И не по резонансу на пике мощности, а… иначе. Гармоникой.

— Это ж сколько вариантов! — поразился офицер.

— Много, — вздохнул пилот. — А еще есть индивидуальные особенности расходников, они тоже влияют. Меняется расходник — все настройки заново. Я пробовал перевести настройки в цифровую форму, таблицы составлял… не помогает это. Слишком много факторов. Тут нужен слух. Как у музыкантов. Я настраиваю и просто чувствую, что вот так двигатель будет звучать хорошо, а вот так — сорвет на первом маневре… Вот и весь секрет. Ну и клавиатура управления хордами нужна, но это мелочь.

Офицер оценил будничное спокойствие пилота. Он не так давно действительно учился в академии, а не дожидался законных звездочек, потому прекрасно понимал, что умение пилота не граничит с волшебством, а превосходит его. И сильно превосходит. Двигатель, настроенный пилотом на несрываемую работу, наверняка нарушал парочку-другую базовых законов физики гравитационных преобразований — тех самых, между прочим, благодаря которых в космосе удается летать с приличной скоростью. Это уже не волшебство, это прерогатива бога… И так спокойно об этом говорить?!

— Мне настроишь? — деловито спросила амазонка, совсем не впечатленная признанием. — И девочкам. А?

— Я-то настрою! — раздраженно сказал пилот. — А как вы летать будете, умники? В двигателе двадцать четыре хорды, а настраиваются восемь! Три по восемь, понятно? Ни черта вам не понятно! Умники… Тронешь в бою несинхронизированные хорды, и… полетят клочки по закоулочкам!

— А ты как? — возмутилась амазонка.

— А я музыкальную школу окончил с отличием по классу клавишных, вот как! Я управление двигателем на гаммы расписал и полгода разучивал! И то боюсь ошибиться! Умники! Хорды им настрой… для чего? Чтоб двигатель взорвался?!

Амазонка растерянно молчала.

— Умники! — проворчал пилот и полез из-под дисколета.

А офицера вдруг посетило озарение. Подхватило, понесло к невероятным выводам и решениям…

— Настрой девочкам хорды! — приказал он. — Восемь, минимальный комплект. Поставь распределенное управление. Обучи пилотов основным гаммам. На все тебе… через сколько, вы полагаете, Штерн заявится?

— Ай! — вдруг сказала амазонка.

— Я отряхнуть, юбка в пыли и спина… — страшно смутился стрелок.

— А… тогда продолжай.

Офицер огромным усилием воли оторвал взгляд от занимательнейшей сценки.

— Через неделю, — сообщил Буревой хмуро.

— Сержант Стрежевой, на все про все тебе неделя. Выполнять.

— Я-то выполню! — пробурчал пилот. — А как они стрелять будут? При гармонично синхронизированной восьмерке нельзя отбирать мощность на трассеры сверх заводских установок! А без отбора мощности из наших мелкашек только автоматы уничтожать да бакены!

— А вы как SS крошили? — подала голос белокурая комэск-1.

— А мы укрупненные трассеры присобачили! — признался стрелок.

— Укрупненные несовместимы с «Чертями»! Принципиально несовместимы!

— Жить захочешь, все совместишь.

— Да? Как-то слишком просто у вас получается! — подозрительно заметила чернявая. — На вранье похоже! Или… на «тринадцатого».

И красавица пристально уставилась на беспечного стрелка.

— Поддерживаю! — нахмурился офицер. — Ох, доберусь я до вас. Но пока что некогда. Огневой, продемонстрируешь, как укрупненные трассеры… присобачиваются, пусть посмотрят. И я посмотрю.

— Я где столько возьму?!

— А где хочешь. Я верю в твои таланты.

— Где хочешь — это в арсенале, — угрюмо сказал стрелок. — А его только десантом штурмовать.

— Штурмуй. За нами ходила охрана из десантуры? Старшина договорится, пусть на дело поработают.

— Кэп, ты понимаешь, что сейчас сказал? — подал голос старшина. — Штурм арсеналов для тебя означает расстрел.

— Понимаю, — безрадостно усмехнулся офицер. — Знаешь, как лучше? Можешь занять мое место.

Старшина подумал — и четко кинул руку к пилотке:

— Есть договориться с десантурой, есть захватить арсенал.

— Ребята, на вас психушка накатила или… — недоуменно начала чернявая.

— Не придуривайся, Сашка, все ты понимаешь! — поморщилась белокурая комэск-1. — Флот на грани уничтожения, нам надо отбиваться от европейцев, и ребята делают, что могут.

— Да, я понимаю! Я понимаю, что на базе мятеж, что четыре придурка сами в него лезут и нас тащат под расстрел, а руководство, гниды, только нас лапают да меж собой грызутся, и… тебе девчонок не жалко? От всей эскадры нас сколько живых осталось?

— Нас «тринадцатый» спасет, — сказала сержант Милая и странно поглядела на старшину.

— А, ну да, ну да, на «тринадцатого» одна надежда, кроме него ж некому…

— Но спас ведь.

Чернявая амазонка шумно выдохнула. Задумалась. Скорчила озадаченную рожицу.

— Саша, не придуривайся…

— Есть не придуриваться! — вытянулась амазонка. — Есть верить в помощь «тринадцатого»! Есть дооборудовать дисколеты для новых реалий боя! Есть погибнуть всем до одной в этом сраном бунте во имя России, которой мы не нужны!

— Ребята, амазонки с вами, — серьезно сказала Милая. — Полностью и навсегда. Неофициальный лидер эскадры только что дала согласие.

Неофициальный лидер вдруг подбежала к стрелку, повисла у парня на шее и наградила звонким чмоком.

— Шалава, — тихо сказала комэск амазонок незнакомое слово, как показалось экипажу, с оттенком зависти.

Александра Механик в ответ ослепительно улыбнулась, помахала всем ладошкой, и амазонки ушли собирать личный состав.

— Это что было? — спросил побуревший стрелок.

— Укусила! — язвительно отозвался пилот. — Видел, как в старых фильмах делают? Оно и есть. Говорят, любовь от этого начинается!

— Знаете, она… такая мягкая! — пробормотал стрелок. — Везде! Я как-то даже…

— Готов штурмовать арсенал голыми руками? — проницательно спросил пилот.

— Э, нет! — опомнился стрелок. — Только с ротой десанта! Я другое хотел сказать: теперь понятно, почему наш старшина Ольгу весь полет на руках продержал! И гладил еще, я сам видел!

— Подумаешь, гладил, — лениво сказал пилот. — А я видел, как он ее целовал.

— Флуды не разводите! — неловко буркнул старшина. — Сходите лучше договоритесь с десантурой да действительно захватите арсенал. Товарищ младший лейтенант, возглавите или как? А то десантники могут трухнуть в последний момент, они только бунты давят с радостью, а против государства…