— Спасибо вам за чай.

— Запомните, что я вам сказала.

Она проводила Харриет до дверей и наблюдала за тем, как она закрыла за собой на задвижку ворота, и продолжала следить до тех пор, пока Харриет не взобралась на холм по направлению к Эвердену.

Харриет быстро шла с высоко поднятой головой. Она насвистывала какой-то мотив, и ее руки раскачивались в такт ему.

В коттедже, в телевизионном кабинете Элисон, Харриет взяла старомодный черный телефон и набрала номер Чарли Тимбелла.

— Чарли, — сказала она после того, как они поздоровались друг с другом, — ты у меня в долгу.

И Чарли, который опубликовал неопровержимую историю «Пикокс» и тем самым уменьшил стоимость акций Харриет при их продаже, мог только согласиться с этим.

— Я хочу получить долг назад, — сказала Харриет.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Я хочу получить некоторую информацию. Настолько много информации, насколько это возможно, о компании «Кастория Дивелопментс», Ките Боттрилле и о проекте строительства в «Бердвуде» возле деревни Эверден в Кенте.

— Это все? — сухо поинтересовался Чарли.

— Пока.

Чарли вздохнул и потянул к себе адресную книгу.

— Я посмотрю, что я смогу сделать.

— Позвони мне по этому номеру.

— Где ты?

— В Эвердене, конечно. Расскажу тебе завтра.

Положив трубку, Харриет улыбнулась. Она открыла местный телефонный справочник. Ей нужно такси, чтобы доехать до станции.

Она поедет в Лондон на один день, чтобы взять свою машину и провести свое собственное расследование.

Она не думала об этом деле, пока ждала прихода такси, но она больше не чувствовала ревности к работе Элисон.

«Там есть дом, — рассказывала Харриет Джейн, — викторианско-готическое безумие с башенкой и верандой из кованого железа, которая наполовину обвалилась. Он был построен в семидесятых годах прошлого века человеком по имени Фарроу, который сделал свои деньги, будучи производителем мыла. От его парка осталась только земля».

Джейн выглянула из своего окна. Прямо напротив греческая семья красила закопченные кирпичи своего дома в ярко-желтый цвет. Казалось, что этот ядовитый цвет испускает лучи прямо в гостиную Джейн, отражаясь от ее стен и просачиваясь в темные углы.

— Ты лучше выглядишь, — похвалила Джейн. — И мне кажется, что это благодаря деревенскому воздуху.

Когда Харриет в конце дня подъехала на машине к дому, находящемуся в Хакни, на ее щеках горел румянец. Под мышкой она держала папку с бумагами. Джейн перевела свой взгляд с желтого фасада на лицо Харриет.

— Продолжай. Расскажи мне. Итак, ты увидела развалившееся наполовину викторианское безумие производителя мыла где-то в глубине Кента. И оно тебе нужно?

— Да, я хочу этот дом. Но я хочу также и землю.

— Возделывать сад? Да ты никогда даже горшочка ноготков не вырастила.

— Причем всю землю. Весь участок для строительства.

— Но… — Джейн начала было говорить, но остановилась.

Они обе осознали, что между ними встали деньги Харриет, их незаметное, необъяснимое влияние. Джейн даже не могла представить себе, что на них можно купить.

— Но ты ведь не фирма-застройщик.

— Не такой, как Боттрилл, к счастью. Но у меня есть идея. Харриет открыла папку и выложила содержимое на коврик рядом с Имоджин в ее корзинке.

Там были экземпляры инструкций по проектированию, проспекты застройщиков и масса других материалов. У Харриет был беспокойный день.

Джейн взяла один из близлежащих проспектов и взглянула на пастельные картинки белых домиков с остроконечными крышами в обширных пышных садах. Она быстро снова положила их на место и посмотрела на затылок спящей Имоджин, где волосы ребенка завивались в маленькой ложбинке на шее. Затем она подняла глаза от Имоджин на Харриет.

Казалось, что лицо Харриет совершенно изменилось. Кости, которые после нападения, казалось, готовы были исчезнуть под опухшей в синяках и кровоподтеках плотью, снова стали твердыми. Постепенно возвращался естественный цвет лица, а опухоли были не в счет. Это была прежняя Харриет.

Затем Джейн с улыбкой спросила:

— Какая идея?

— Если мне удастся каким-нибудь образом приобрести землю, как инвестирование капитала, любую часть этой земли, на которую Боттрилл не имеет права, потому что он не хочет связывать свой капитал до тех пор, пока не будет уверен в получении разрешения на строительство, и если будет хотя бы один ключевой участок земли, который он не может получить, а, возможно, это будет не один участок, а больше, тогда я предложу свой собственный план; добьюсь поддержки местных жителей и заставлю Боттрилла понять, что он не сможет реализовать свои планы. Ему придется отступить и оставить мне, попросту говоря, поле битвы.

— Но ты поступаешь точно так же, как и он.

— Нет, не так, — возразила Харриет. — Есть разница. Я не планирую возводить дома высшей категории, роскошные, с тремя-четырьмя спальнями, которые раскидают на живописный ландшафт для поспешной продажи их посторонним людям, которые взамен ничего не сделают для общины. Я бы хотела построить первые дома, прежде всего, для продажи местным супружеским парам, а часть из них предполагаю сдавать в наем. Они были бы выстроены в местном стиле, и не было бы оконных рам из мореного дерева. Будет естественная смесь разных домов так же, как и в любой другой настоящей деревне, — будут дома побольше, на углу будет магазин и, возможно, паб, а также общественное помещение и даже несколько мастерских.

Слова из нее лились потоком. Она обрисовывала руками в воздухе конек крыши, улицы и их перекрестки. Джейн с восхищением наблюдала за ней.

— Нужно только правильно все расположить — дома, которые могут дать приют, зеленую лужайку для игр и даже, если хочешь, пруд с утками. Я смогу достать для строительства денег в три раза больше, если только я приобрету землю и мне будет гарантировано разрешение на строительство. Будет, конечно, и довольно существенная прибыль на инвестиционный капитал, хотя и не такая большая, как была бы в случае строительства роскошного спального района.

Джейн подняла руку, останавливая этот поток.

— Почему ты хочешь делать все это?

Она имела в виду следующее: «Тебе вообще незачем работать. Ты можешь забавляться теми деньгами, которые уже имеешь, можешь получать удовольствие. Тебе ведь не нужно давать уроки и разбирать на них «Над пропастью во ржи» с тупыми учениками».

Харриет просто ответила:

— Потому что он есть там, потому что я видела этот дом.

— Точно так же, как было с «Мейзу», когда ты увидела ее?

Харриет вспомнила, как дрожь пробежала по ее спине, когда она впервые увидела игру Саймона. Она снова испытала ее, когда они с Элисон обходили вокруг промокшей громады «Бердвуда», мимо окон, обшитых досками с черными надписями. Только тогда по слабости она испуганно гнала это от себя. Но как только она осознала, что испытываемое ею чувство было не страхом, а интуицией, уверенность хлынула к ней потоком, словно свежая кровь в ее кровеносные сосуды.

— Да. Точно так, как было с «Мейзу».

Лаконичность и простота ее слов не могли скрыть момента торжества. Сидя так близко к ней, Джейн почувствовала, как мощная струя этого горючего, сдерживаемого Харриет, готова вспыхнуть.

Почувствовав это, она немного испугалась. Впервые она поняла, что совсем не деньги были движущей силой для Харриет; это была настоятельная потребность, ее старое, жесткое единственное желание — победить, выиграть.

Не нападение в подземном переходе разбило кости Харриет, лишило ее энергии и живости, а ее поражение, потеря.

Харриет заговорила снова:

— Я бы хотела реставрировать дом. Возможно, пожить там самой, пока идут строительные работы. Не приедешь ли и ты с Имоджин? Можешь иметь для себя собственную половину. Она кивнула через окно на ослепительно желтый дом. Ты могла бы бросить школу и уехать отсюда. В Эвердене есть школа, я видела ее. Это было бы прекрасным решением всех проблем.