Теперь ему не представится такой возможности.

Учиненные на Калте зверства и немыслимое вероломство, таящееся в сердцах Несущих Слово, настолько ошеломляют и ужасают, что Корона Чазми и Двенадцать-Один-Сорок Два выцветают и забываются. Сыны Жиллимана никогда не позволят себе забыть боль от этого предательства.

В успокаивающем мраке доспеха капитан ― словно одна сплошная кровоточащая рана. С каждой жизнью Несущего Слово, забираемой в оглушенном состоянии, на эту рану брызжет соль ненужной потери. При каждой расправе над Ультрадесантником, отключающиеся жизненные показатели которых каскадом стекают по оптическим экранам, словно кипящая хроника, Эфон чувствует, как эту соль втирают в самую его душу. Ему больно от утраты каждого из павших Ультрадесантников, равно как и от заблудших легионеров, что стоят над ними победителями. Легионы переплелись в трагедиях друг друга, и, несмотря на сумятицу, на ненависть и бешенство поля боя, они все ― жертвы некой куда большей катастрофы.

Ультрадесантники, при всей своей выучке, теории и симуляции, не видели этого мрачнейшего варианта. И все же что-то открыло Несущим Слово глаза на то, чего им не следовало видеть, и Лоргар с его сыновьями посвятили себя грядущему кошмару, плану братоубийства и предательства родной крови. Теперь Эфон и его Ультрадесантники оказываются внутри этого плана, сражаясь за свои жизни.

Капитану хочется реветь, проклинать и плакать. Стряхнуть с себя шок от бойни и вновь ощутить себя целым. Но он не может. Хотя осквернение плоти Императора и предательство родного мира причиняет ему боль, он не может позволить себе продемонстрировать подобную слабость. Его братья ― как Несущие Слово, так и Ультрадесантники ― услышат в его голосе адамантиевую ноту Жиллимана. Ощутят в грохоте его выстрелов и панциря гнев Императора. Узнают реальность непрекращающейся войны.

Эфон чувствует, как его сердца замедляются. Кажется, будто битва и кровопролитие отступают от него, словно сам Калт перестал вращаться. Свет повсюду вокруг угасает. Веридийская звезда меркнет, а затем разрастается с опаляющей глаза яркостью. Как будто начинается и проходит затмение, и похоже, что светило претерпевает некий катаклизм. В миг угасания Ланшир погружается в сумерки нежданного заката. Спустя считанные секунды кажется, словно небо пылает болезненным блеском фальшивого рассвета. На горизонте, вырезая в дыму силуэты обломков и сражающихся легионеров, пробираются по полю боя блеклые лучи Веридии.

Я хочу, чтобы солнце не вставало, чтобы отсчет повернул вспять, чтобы братство не нарушилось.

Утрачено что-то бесценное. Галактика должна была стать нашей. Человечество должно было принести свет цивилизации пребывающим во мраке мирам и очистить звезды от недостойных рас. Славный союз планет, достигнутый носителями крови Императора ― крови, ныне запятнанной предательством. Необходимо ли напоминать нам о давно забытых истинах и неподобающих мерах? Должны ли мы вновь стать Ангелами Смерти для своих? Этот новый ненастоящий рассвет так страшит меня, ибо несет с собой не просто новый мир. Он несет переосмысление Галактики, остановку крестового похода и вражду с сородичами.

Эфон наклоняется и переходит на смертоносный бег. Он повелевает окружающей его громадой терминаторского доспеха, ощущая, как пучки волокон сжимаются, а сервоприводы повторяют его движения. Внутренний дисплей шлема высвечивает синие контуры Ультрадесантников, затерянных в море багряной брони и тьмы. Легионеры-изменники захлестывают поле боя, их зловещие шлемы возникают из мглы. Зеленые глазные линзы с ненавистью глядят поверх болтеров. Цепные клинки издают хлопки, а затем раскручиваются для удара.

Эфону не хочется убивать никого из них. У него есть только приказы примарха, крайняя необходимость в защите. Убиты тысячи Ультрадесантников, однако каждая смерть во имя мести уводит Легионес Астартес все дальше от былого единства. Эфон не обманывает себя фантазиями о контроле. Его нет. Царит хаос. Единственным победителем выйдет смерть.

Прежние союзники теперь обозначены как вражеские цели, и капитан чувствует, как его комбинированное оружие, Морикорпус, задерживается на миллисекунду. Дух оружия фиксирует замешательство, когда зияющие стволы болтера и мелты направлены на приближающихся Несущих Слово.

Вы не оставляете мне выбора. Не подвергайте мою верность испытанию.

Умирает Несущий Слово, затем еще один и еще один. Кажется, будто сердце Эфона оцепенело. Его боевые выкрики глухи от сожаления и хриплы от ярости. Впервые в жизни капитан испытывает неуверенность. Это семя сомнения, пустившее корни на дне желудка. Несущие Слово выглядят такими же убежденными, каким может быть безумец, и бросаются на него, словно сошедшие с ума звери. Эфон не может найти успокоения в безумии. У него есть лишь приказы, приказы его примарха: «Защищайтесь всеми средствами, что есть в вашем распоряжении».

Так что он защищается.

Стелок Эфон из 19-й направляет оружие на убийцу в багряной броне. Он позволяет Морикорпусу выразить свой протест, а затем настойчивое подергивание спуска вгоняет воину в грудь несколько зарядов. Пока легионер падает на землю, капитан сражает еще двоих. Снаряды болтеров, искря, отлетают от его усиленного доспеха, словно падающие метеориты. Эфон не окончит жизнь на прицеле у предателя. Благородная броня не допустит подобного.

К нему движутся новые Несущие Слово, проталкивающиеся сквозь мрак и сумятицу. Декоративное обозначение звания и громада доспеха неодолимо притягивают врагов.

— Защитите капитана! — слышит Эфон по вокс-каналу, а затем атакующих срезает сзади залп болтерных зарядов. Это бесславный конец для легионера, однако Несущие Слово не оставляют им выбора.

Эфон чувствует сенсорами, что приближается враг. Оборачиваясь, он запускает клинок цепного кулака. Несущий Слово из штурмовой роты пытается всадить Эфону в плечо свой цепной меч, и капитан отбивает удар. Меч искрит и отскакивает от более тяжелого оружия Эфона. С силой опуская цепной кулак, Эфон отсекает Несущему Слово руки в запястьях. Бронированные перчатки падают наземь, продолжая сжимать неистовствующий цепной меч, а из прикрытых доспехом обрубков бьют фонтаны крови.

Отбросив Несущего Слово назад ударом ноги, Эфон отправляет тяжело раненного противника в толпу наступающих предателей. Еще один цепной меч вгрызается в двухслойный керамит наплечника, капитан не успевает развернуться достаточно быстро, чтобы помешать этому. Клинок скрежещет по бронированной спине, и Эфон повторяет маневр, отбивая меч цепным кулаком, а затем пробивая рукой нагрудник врага.

Пока оружие перемалывает торс кричащего Несущего Слово, Эфон поднимает предателя перед собой. Используя противника как живой щит, Эфон принимает на себя струю огня из болтера. Снова поворачиваясь к приближающимся Несущим Слово, он отбрасывает труп и наставляет на атакующих стволы комбинированного оружия. Продырявив двум Несущим Слово глотки болтами, Эфон начисто сносит последнему голову ревущим порывом жара из мелты.

Капитан слышит боевой клич обезумевшего сержанта Несущих Слово, когда изменник взбегает на созданную Эфоном гору трупов. Прыгая на него, сержант заносит над головой заклинивший цепной меч. Погнутое оружие отскакивает от брони Эфона, но бьет с такой силой, что он отшатывается назад. Вскинув Морикорпус, Эфон стреляет, выбивая цепной меч у сержанта из рук и вынуждая того вытащить болт-пистолет. Вновь выбив дождь искр, Эфон лишает руку сержанта оружия — и нескольких бронированных пальцев. Подняв комби-болтер на уровень головы врага, Эфон наблюдает, как Несущий Слово спотыкается о труп соотечественника и оказывается на земле.

Эфон делает шаг вперед и наступает на болт-пистолет, прежде чем сержант успевает дотянуться до него второй рукой. Перешагнув через тело Несущего Слово, капитан давит его перчатку пяткой, а затем опускает сапог на лицевой щиток сержанта, кроша шлем Мк-IV в пыль.

У Эфона перед глазами вдруг сверкает зеленым, по его терминаторской броне бьют заряды бушующей плазмы. Капитан отшатывается назад в опаленном доспехе, фотонное пламя трещит и плавит керамит, оставляя на наплечнике и нагруднике дымящиеся воронки. Эфон ревет от боли, когда еще один выстрел прожигает прочные кабели плакарта. Горячая, словно звезда, пузырящаяся плазма проходит через бок, и капитан, зашатавшись, издает в вокс вой.