- Не переживай, педик, - с презрением глядя на гольнурца, фыркнула Хранительница. - Ничего нашей девочке не сделается. Подумаешь, посуду помоет, а потом часок на грядках покопается. От этого ещё никто не умирал. А за работой поразмышляет о собственной значимости! Да и ты без дела засиделся! Марш в курятник за яйцами! Да корзину возьми, а то с тебя станется - в руках десяток яиц тащить. А разобьёшь хоть одно - вместо курицы на насест полезешь! Ясно тебе, тупица?
- Да, госпожа, - быстро произнёс гольнурец и со всех ног бросился прочь из кухни…
Хавза тяжело вздохнул, отгоняя неприятные воспоминания, перехватил вязанку поудобнее и поднялся на крыльцо. Привычно ворча под нос ругательства, он пересёк холл, прошёл по коридору и ввалился в просторную светлую кухню. Большую её часть занимала громадных размеров плита с десятком кипящих и булькающих кастрюлек и разновеликими сковородами, скворчащими и шипящими горячим маслом. Полки и полочки, уставленные банками со специями, крупами, маринадами и приправами, покрывали кафельные стены от пола до потолка. На столах и тумбах лежали и стояли дюжины металлических и деревянных лопаток, венчиков, ножей и прочих кулинарных приспособлений, о назначении которых Хавза мог лишь догадываться. В дальней стене белели плотно закрытые дверцы чудовищно огромного холодильника.
Через широкие арочные окна, распахнутые настежь, в кухню проникал прохладный утренний ветер. Он смешивал ароматы сдобы, супа и жарящегося мяса и уносил в сад, чтобы добавить к ним сладковатые запахи яблок, вишен и груш.
Станислава в лёгком шёлковом платье, подвязанном белоснежным кружевным фартуком, словно танцуя, двигалась вокруг плиты: помешивала соусы и супы, переворачивала мясо, досаливала, перчила и просто заглядывала под крышки, чтобы убедиться, что с её кулинарными шедеврами всё в порядке. На довольном, одухотворённом лице радостно сверкали изумрудные глаза, а с приоткрытых губ лился бодрый, неизвестный гольнурцу напев. Изо всех сил стараясь не потревожить ведьму, Хавза на цыпочках подкрался к свободной полке и с величайшей осторожностью водрузил на неё дрова. Станислава, придерживая в руке большую круглую крышку, внимательно рассматривала содержимое высокой серебристой кастрюли. Хавза мысленно пожелал себе удачи и засеменил к двери, надеясь убраться из кухни как можно быстрее - раз Станислава была занята, у них с Никой появился шанс полениться. Обычно для этого они забирались на крышу, и гольнурец уже предвкушал часок-другой праздного безделья.
- Стоять! - проревела Хранительница, и, скривившись, словно от зубной боли, Хавза замер. Он представил себе недовольную мину хозяйке и предпочёл не оборачиваться.
- Что-то ещё, госпожа?
- Я пометила галочкой две вязанки!
- Уверяю Вас, госпожа, я тщательно осмотрел все ярлыки. Наверное, Вы собирались, но…
- Тупица!
- Я сейчас же вернусь в сарай…
- Как ты мне надоел! Мразь! - прошипела Стася, и Хавза поспешно обернулся, чтобы (чего доброго!) не огрести половником по затылку.
От выражения свирепой ярости на лице Станиславы мужчину прошиб пот. Он никак не мог понять, почему могущественная колдунья испытывает к нему, обычному камийцу, столь сильную ненависть. А уж когда увидел, что половник в руке рыжеволосой ведьмы превратился в тесак, сердце упало и застучало где-то в районе пяток.
- Что я Вам сделал, госпожа? Я выполняю все Ваши приказы!
- Но это не может изменить твоей гнусной сути!
- Но у нас в Камии…
- …живут одни извращенцы! - прорычал Станислава, потрясая в воздухе тесаком. - Вы все - озабоченные уроды!
За долгие дни, проведённые в доме ведьмы, Хавза повидал всякое. Станислава была крайне несдержанной женщиной и за словом в карман не лезла. Она могла без видимой причины наорать и на гольнурца, и на юную волшебницу, а потом долго и нудно рассуждать о вреде магии, хотя сама пользовалась ею постоянно. Но такой необузданной вспышки ярости Хавза не видел ни разу. Сжимая тесак, ведьма наступала на него с перекошенным злобой лицом, а в прекрасных изумрудных глазах горела жажда убийства. С трудом сдерживая панический крик, гольнурец оробело попятился к двери. Убежать от взбесившейся магички он не мог и в ужасе ждал, когда холодное лезвие вонзиться в его тело. "О, нет! Не хочу! Не хочу умирать!" - отчаянно подумал Хавза и, ощущая всю бесполезность сопротивления, опрометью рванулся к выходу. Вихрем промчался через кухню, рванул на себя дверь и едва не сбил с ног Веренику. Чтобы девочка не упала, гольнурцу пришлось обхватить её руками.
- Извини, - заикаясь, шепнул он, схватил Нику за руку и ринулся вперёд.
- Куда ты меня тащишь?!
- Потом! Нужно уносить ноги!
К счастью, девочка не стала ни о чём спрашивать, и они быстро достигли холла. Спиной ощущая ярость и ненависть рыжеволосой ведьмы, Хавза выбежал из дома и понёсся в сад. Вереника молча бежала рядом, надеясь, что рано или поздно камиец остановится и всё объяснит. Так и случилось. Тяжело дыша, гольнурец остановился возле пышного куста боярышника, всего в нескольких метрах от щита, отделяющего их тюрьму от остального мира, и посмотрел в глаза Веренике:
- Она сошла с ума!
- Стаська? Да она давно не в себе, ты что, раньше не заметил?
- Она бросилась на меня с ножом!
- Эка невидаль! - беспечно отмахнулась Вереника. - У неё просто аргументы закончились.
- Какие аргументы?!
- Доходчивые.
- Шутишь, да? А мне не до смеха, Ника. Она собирается убить меня!
- Стаська? - Девочка недоверчиво покачала головой и усмехнулась: - Вот умора! Ты что, действительно думаешь, что она…
- Хавза! - донеслось от дома. - Немедленно иди сюда, извращенец, а не то я тебя на клочки порву!
Гольнурец затравленно огляделся и хотел было нырнуть за куст, но Ника удержала его за рукав:
- Да что с тобой, в самом деле? Иди к ней, она уже остыла.
- Ну уж нет, - замотал головой Хавза и решительно высвободил руку: - Говори, что хочешь, но интуиция подсказывает мне, что ведьма хочет разделаться со мной. А интуиция меня ещё ни разу не подводила.
- Всё равно от Стаськи не спрячешься.
- А то я не знаю, - буркнул гольнурец, опасливо покрутил головой и со вздохом полез в кусты.
Вереника проводила его насмешливым взглядом.
- Ещё неизвестно, кто из вас спятил, - ехидно заметила она и зашагала к дому.
А над садом гремел грозный голос Хранительницы:
- Хавза! Ну-ка покажись! Немедленно!
"Она что, действительно, спятила? - с досадой подумала Вереника. - Если ей нужен этот несчастный камиец, выдернула бы его с помощью Ключа. А так…" Девочка не успела додумать: обогнув низкую раскидистую грушу, она нос к носу столкнулась со Станиславой.
- А вот и ты! - возликовала Хранительница, потрясла в воздухе тесаком, и солнечный лучи блеснули на широком отточенном лезвии. - Видела его?
Вереника отвела взгляд от ножа и посмотрела в кипящие гневом изумрудные глаза:
- Зачем ты его напугала?
Из горла Станиславы вырвался клокочущий злобный смешок:
- Надеюсь, он трясётся под каким-нибудь кустом. Пусть трясётся! Когда я его найду, мало ему не покажется. Тупица! Грязный извращенец! Он мне заплатит за всё!
- Да что с тобой?! - в сердцах воскликнула Вереника. - Ты гоняешься за несчастным парнем, как спятившая маньячка!
- Своим присутствием он оскверняет мой дом!
- Он горбатится на тебя с утра до вечера!
- Он мне омерзителен!
- Так отпусти его!
- Чтобы он рассказал о нас всем и вся? Лучше - убить!
Вереника нахмурилась. На её памяти Хранительница ещё никогда не была так близка к убийству. "Бессмысленному убийству!" - уточнила для себя девочка и твёрдо произнесла:
- Дело не в Хавзе.
- Да что ты понимаешь, малявка?..
- Тебя, как и нас, достало сидение в четырёх стенах!
- Чушь!
- Так докажи обратное! - рыкнула Вереника и, подавшись вперёд, ткнула пальцем в блестящее лезвие тесака: - Быть домохозяйкой, может быть, и прекрасно! Но дом строят для кого-то Стася! Для людей, которых любишь! А для кого построила дом ты?