В поселке человек спохватился денег, но не нашел даже ни одного пенса. Старик любезно одолжил ему на трамвай до английского посольства.

При прощании малолетний Карлушка спросил, подражая деду:

— Вы когда еще будете падать, гражданин?..

— Н-не знаю, — отвечал странный человек вполне серьезно.

На следующий день, рано утром, можно было видеть выуженного человека в кафе «Националь», что на Фридрих-штрассе, — за газетой. Он пожирал яичницу и в то же время хронику города. Одинаково энергично действовал и зубами, и глазами.

— Тэ-тэ-тэ-тэ… Я так и знал, — наконец сказал он удовлетворенно, откладывая газету и потягиваясь, несмотря на то, что последнее в приличном обществе не принято. — Он себя выдает с головой. Он — дурак. Набитый дурак…

После этого выуженный человек — мистер Чарльз Ричард Фредерик Уэсс — позвонил в главное полицейское управление:

— Что — еще не поймали таинственного убийцу?..

— Вы кто такой?..

— Я с ним ехал в одной каюте на аэроплане. Он обокрал меня и выбросил в окно… Это — русский большевик. Он выкрал у меня ценные бумаги…

— Будьте добры, зайдите к нам и сообщите свою фамилию.

— Хорошо. Я сейчас буду… Так он еще не пойман?..

— Нет. Прочтите франкфуртские газеты.

Мистер Уэсс бросил телефонную трубку и немедленно поехал в… Франкфурт. В полиции долго его ждали…

Франкфуртское общество находилось в паническом ажиотаже: неизвестный зверски убил трех жандармов, двух уважаемых всеми граждан, забравшись к последним на квартиру и унеся с собой валюту в золотом исчислении на несколько сот тысяч марок, начальника станции, и как будто уже скрылся из города.

Мистер Уэсс не ждал, чтобы ему предложили почитать, а сам лихорадочно стал рыться в провинциальной прессе.

— Ну, конечно, большой дурак, — сказал он себе, когда снова нашел в телеграммах из Глогау потрясающие известия о загадочной смерти двух сотрудников тайной полиции и хозяина отеля. — Я его непременно поймаю…

Из Глогау кровавый след тянулся до Бреславля, отсюда — до Оппельна и Ратибора.

В Будапеште неутомимый преследователь соображал:

— Куда же, в конце концов, мчит этот дурак?.. Где он остановится?.. Или, может быть, он намеревается уподобиться Агасферу — вечному страннику? Что ж, весьма возможно, но тогда я его не поймаю…

В Терезиополе он чуть было не потерял след: загадочный убийца, казалось, пресытился кровью. Выуженный человек чувствовал себя неважно. Метался из города в город, стал притчей во языцех для всей тайной полиции Австро-Венгрии. На авось переехал границу и в Сербии в Белграде, смакуя, прочитал на заборе на самой людной улице объявление:

«За поимку живым или мертвым таинственного убийцы назначается от города 2 000 динаров, за доставку его смертоносного оружия — 10 000 динаров».

По последним известиям железнодорожной охраны убийца намеревался ехать в город Ниш.

Мистер Уэсс, очутившись в Нише, недоумевал:

— Если он имеет намерение ехать в Россию, не нужно было выбирать такого дальнего пути. Впрочем, черт его знает: какое у него намерение?..

В Нише загадочный убийца рассек пополам только одного — станционного кассира.

То же самое повторялось в Софии и Филиппополе. Очевидно, убийца нашел самое верное средство заметать следы.

Из Филиппополя мистер Уэсс, не дожидаясь дальнейших известий, на свой риск поехал в Константинополь, решив:

— Да. Он едет в Россию. Но, видимо, хочет попасть в нее со стороны Кавказа. Может быть, даже поселиться на Кавказе…

Его предположения оправдались. Загадочный убийца оставил обильный кровавый след на Константинопольской пристани и в самом городе. Кассир на пристани был только ранен, и от него удалось узнать, что убийца взял билет прямого сообщения до Сухума на пароход «Кемаль-паша».

— Ага! Климатическая станция… — решил неутомимый преследователь. — Хочет подлечить нервы… не мешает…

В Константинополе загадочный убийца сделал большой промах — допустил непростительную «небрежность» — не добил портового кассира. Кассир выжил и дал детальное описание наружности убийцы.

— Это нехорошо, — думал выуженный человек, беря билет на Сухум, — его могут поймать, отобрать палочку и деньги. Я останусь ни при чем…

Это верно, что за время вихревого бегства по железным дорогам — из города в город, из страны в страну — дьякон Ипостасин здорово расстроил свои нервы. Кроме того, сильно извелся и отощал. Но не для лечения ехал он в Сухум. Сухум был единственным городом из Закавказской Федерации, который был ему известен, и то, правда, понаслышке. Его квартирант Митька Востров частенько отзывался о нем в самых восторженных выражениях и расписывал его природу сверхрадужными красками. Память дьякона вследствие этого даже удержала названия главных сухумских улиц и то, что «город Сухум делится на две части — первая расположена высоко, вторая низко, в первой климат прохладный, приятный и полезный, во второй летают комары, а следовательно и малярия», — последнее дьякон помнил особенно твердо, так как боялся малярии пуще Чеки.

По приезде в Сухум он собирался, поселившись в нагорной его части, где «климат прохладный, приятный и полезный», выписать сюда же любезную супругу свою — дьяконицу Настасью, без которой чувствовал себя, как армия, потерявшая хозяйственную часть, и снова заняться мирной — с пышками и плюющимся самоваром — жизнью, бросив смертоносный промысел навсегда.

За длинный путь от Берлина до Константинополя дьякон приобрел массу полезных знаний и опыт в области сохранения инкогнито и заметания следов. Прежде всего, он действительно, как и предполагал англичанин, в совершенстве научился пользоваться для этой цели смертоносной палочкой. Каждую подозрительную личность, благосклонно или как иначе обратившую на него свое внимание, он рассекал надвое, а если этого казалось мало, то и начетверо. Полицейских, жандармов и прочих блюстителей порядка он уничтожал даже в том случае, когда они и не выказывали к нему внимания. Стоило им только приблизиться, нечаянно или нарочно, на расстояние хорошей видимости, дьякон неизменно пускал палочку в ход.

Справедливости ради надлежит отметить, что убийца с каждой новой кровью также неизменно терзался жалостью и страхом перед карающей десницей «всеблагого». Делать дырочку в голове кассира, продающего ему билет, он научился не сразу. Будучи в городе Нише и поинтересовавшись с помощью случайного переводчика отделом телеграфных сообщений местной газеты, дьякон из уст переводчика услышал полное и правдивое описание своей собственной наружности, сделанное бреславльским железнодорожным кассиром. Это и толкнуло его на счастливую мысль, — купив билет, благодарно отправлять продавца в место, «где несть болезней и воздыханий, но жизнь бесконечная». Услужливый переводчик, понятно, больше не занимался переводами: он внезапно скончался, едва успев поднять изумленный взор из-за газеты на своего собеседника…

Из-за проклятой газеты дьякон экстренно сменил физиономию, прическу и костюм. Физиономию и прическу ему сделал парикмахер (мир праху его!.. между прочим, он научил дьякона пользоваться перекисью водорода для окраски волос), запасной костюм нашелся в чемодане.

Приобретя билет 1-го класса, в отдельную каюту, гражданин Василий Васильевич Ипостасин на пароход вступил с русой бородкой и усами, в широкополой полутуристской, полудуховной шляпе и в широком пальто, похожем на священнические хламиды. Его душевное состояние изменилось в соответствии с внешностью: «Экспериментов не производить, — сказал он себе, — и так напрактиковался замечательно…» Кстати сказать, имея многочисленный подопытный «материал», Ипостасин значительно усовершенствовал технику пользования палочкой. Он не держал ее уже в руке, на виду у всех. Нет. Теперь она покоилась в правом рукаве сюртука, будучи прикрепленной резиновым шнуром к плечу. Достаточно было оттянуть шнур, зажать свинцовую головку в кулаке правой руки, левой через ткань рукава нащупать рычажок, открывающий отверстие, и невидимый луч, чуть слышно свистнув, проходил незаметно между слегка раздвинутыми пальцами… проходил и наверняка поражал намеченную жертву.