- У кого - как. Вот на днях деверю гадал, так он...

- А у тебя?

- У меня - всегда сбываются. Вытащишь карту?

Дэн машинально сунул руку куда-то в центр развёрнутой колоды и достал картинку. На простом белом фоне был изображён смешной человек в колпаке с бубенчиками, танцующий на краю пропасти - и одна нога его уже была занесена над пустотой.

- Давай вытащу другую - видишь, у меня джокер!

Грибник пожевал губами, словно собираясь возразить, но сунул карту обратно в колоду, тщательно перемешал и вновь потянул Дэну. Тот взял, как заправский игрок подснял и вновь вытащил - ту же карту. Опять плясал над пропастью забавный человечек в смешной одежде - и мир вокруг него был бесцветным. Дэн возмутился:

- У тебя что, в колоде - одни джокеры?

Собеседник человека лишь усмехнулся и бросил колоду на пень рубашками вниз. Рыцари и короли, пажи и прекрасные дамы, башни и мечи разлетелись яркими брызгами, закрыв собой всё дерево.

- Это карта - не джокер. Это - шут. Ты что загадал-то?

Дэн растерялся.

- Да ничего не загадывал. Так просто вытащил - на удачу...

- На судьбу, значит... Не позавидуешь...

- Никогда я никого не развлекал и не собираюсь юродствовать!

- И правильно. Вот только, знаешь ли ты, что значит - шут?

- Фигляр. Скоморох. В лучшем случае - слабенький артист, восполняющих недостаток таланта разными ужимками...

- Фабрики звёзд насмотрелся? Не хочешь быть "слабеньким"? Конечно, лучше быть всесильным магом, способным одним движением руки перевернуть мир! Одно плохо. Что всё это здесь - только сказки.

Грибник закрыл глаза и заговорил страстно, горячо, немного невпопад, не обращая внимания, здесь ли его собеседник и слушает ли его:

- Когда я говорю о нашем мире, я опираюсь на те законы, которые я знаю о нём - а я знаю их гораздо больше, чем большинство людей. Не досконально, конечно, но тем не менее...

И этому не стоит завидовать, 'в большем знании - больше печали', правы были древние, а понять и принять образ этого мира, можно и не изучая его - нужно лишь открыть ему душу и попытаться понять его, не то, как он устроен, а что он хочет сказать нам.

Так вот, я никогда не пытался определить мага как человека, постигшего законы этого мира и умеющего частично управлять этим миром, используя эти законы. Возможно, потому, что это слишком скучно и банально - для меня, во всяком случае.

Этот мир и так уже раздирают на части множество жадных личностей и совершенно неважно, что не все из них - люди. Я даже подозреваю, что не все из них - личности, но это ещё менее важно.

И чем больше я вижу истинную подоплёку этого мира, тем отчётливей понимаю, что за зримыми силами стоят незримые, и когда какой - нибудь уверенный в себе... хм, маг принимает очередное 'судьбоносное решение' - он просто делает очередной ход в непонятной для него игры - игре жизни. Или, вернее, им делают ход - и он в лучшем случае пешка, потому что офицеры и ладьи - они стоят сзади - за пешками, перенимая манеру своих играющих.

Это как матрёшка - 'матрёшка, матрёшка, я тебя знаю", а под ней другая, меньше, под ней - ещё меньше, и вот она уже такая маленькая, что мы её не видим - но она важнее всех.

А мы - вот простая, но подходящая аналогия - просто марионетки, танцующие свой танец жизни - но только с помощью кукловода. Так можно ли назвать Магом ту куклу, что танцует лучше всех - если за ней всё равно - в вышине и темноте, незримо стоит кукловод?

Если кукле перерезать нити - она умрёт. Значит, кукловод необходим, и все мы - лишь пешки в чужой игре?

А если не так грубо? Самые сильные нити, которые заставляют нас двигаться - наши желания. Человеком в большинстве случаев движет не разум - а лишь инстинкты данного ему тела. Попробуем отказаться сперва от них - не отрывая, а лишь давая обвиснуть, лишая кукловода возможности дёрнуть на ненатянутую нить?

Это не значит - не есть или не испражняться - просто отчистим разум от давления тела, сделаем его свободным от страстей.

Нити никуда не делись, они держит нас, не давая упасть в пустоту небытия, но они ослабли, давая нам крохотный островок свободы - глоток воздуха самоопределения. Теперь мир. Он действует на нас, Действует и через желания, конечно, но если желания убрать, мир останется. Можно, конечно, всё бросить, залезть в тёмную пустую келью, или уехать на необитаемый остров и т.д., а потом сказать - я уничтожил мир в себе. Чушь! Мир остался, он никуда не делся и он по-прежнему, даже ещё больше, в тебе. Он может вместить в себя всё: и тебя и твои потуги и твоего кукловода и даже его потуги - и всё равно останется тем же миром, какой и был. И когда ты умрёшь, он не рухнет и даже не изменится: просто обеднеет на одного любопытного человека.

Нельзя! Нельзя уничтожить мир, даже не мир в себе - но можно уничтожить себя в мире. И это опять на грани самоубийства, опять надо рвать по живому и это ещё сложнее - эти нити сродни пуповине. Соединяющей тело младенца с матерью - но без этого тебе не видать свободы, не иллюзорной, а подлинной.

Очень трудно ослабить эти нити. Твой уклад жизни, твоя работа, друзья, родственники - всё должно перестать быть первоочередным, отступить на шаг в сторону, давая возможность увидеть заслоненное ими. Не уйти совсем - не порвать окончательно, это смерть ещё более верная, чем от рук палача - потому что эта смерть - духовная.

Следующий шаг - нити обвисли, и ты оказался вне танца, вне игры - но ты ещё должен понять, осознать почувствовать и принять это.

Понять - разумом, осознать - телом, почувствовать - сердцем и принять - душой. Это ещё сложнее и зачастую на это требуются годы. Так и хочется рвануться, натянуть нити, почувствовать себя живым и в центре Вселенной - ну пусть не вселенной, но своего мироздания - наверняка. Но это тоже желание и ты гасишь его, но при этом - это уже твой выбор, не зависящий от твоего кукловода - эти нити тоньше и тянут за них совсем другие игроки: Но ты отказываешься от их игр - и потому оказываешься втянутым в новую игру - игру, правила в которой отсутствуют.

Первый ход в ней всегда делаешь ты сам: первое движение, неуверенное движение только что родившегося ребёнка - движение не по потребности мира, или желанию кукловода, а самостоятельное - без причины и следствия, даже не из прихоти - у тебя не может быть желаний, даже случайных - вот тогда и рождается шут. Если он не найдёт в себе источник сил, сил, свободных от любых воздействий и чаяний - его бессильные дёргания способны лишь всех рассмешить: поглядите на эту нелепую куклу! Шут, паяц! Смешной арлекин!

Но если твои движения наполнены силой, если стены мироздания дрожат, раздвигаясь под непонятными, нелогичными движениями шута. Если нити желаний натягиваются в бессильной попытке удержать, но тут же вновь опадают - приходит черёд смеяться шуту: над кукловодом, над миром, над собой. Не презрительно, нет - и не торжествующе, а искренне и легко, как смеётся ребёнок, довольный своей первой удачной шуткой.

И тогда игрокам страшно: страшен не шут, страшна ситуация - кукла получила свободу! Она делает что хочет, не обращая внимание на потуги кукловода! И можно перерезать бесполезные теперь нити совсем, но дрожит рука: а вдруг непонятная кукла, вместо того, чтобы обвиснуть нелепой грудой, поднимет голову и, глядя поверх кукловода, увидит игрока? И тогда страх сводит губы, выдавливая из них неуверенную улыбку.

И это тоже шут!

Грибник выдохся и, махнув рукой, принялся собирать свою снедь. Подхватив вёдра, он совсем уже было собрался уходить, но остановился, и, поколебавшись, добавил:

- Знаешь, мне тоже выпадала эта карта...

- Мам, я вернулся! - Дэн с трепетом переступил порог родного дома. Да, на Земле прошло совсем немного времени - но для него прошли годы - и кто знает, насколько сильно он изменился. Эльфы уверяли, что внешне он - всё такой же, но часто ли им приходилось сравнивать между собой людей? Никогда!