В толпе придворных заулыбались, зашушукались, вероятно, о позоре магов ещё никто не знал. Дружинные начальники, которым никогда не нравилось, что чародеи берут на себя слишком много и лезут без спросу во все дела, тоже не слишком старались скрыть язвительные усмешки. Похоже, всех радовало, что хвалёные дознаватели сели в лужу. Вернее, в крапиву.

Князь удивлённо приподнял бровь, повёл головой в сторону главного мага:

— Поведай нам, почтенный Краесвет, правду ли говорит демон?

Главный скривился.

— Мне то не ведомо. Ежели какие-то из младших магов проявили чрезмерное усердие и слегка перестарались, я найду виновных и они будут наказаны.

Стёпка даже опешил. Ловко вывернулся маг. И вроде бы не отрицал, но и не согласился. Наказаны они будут, ага. Все так сразу в это и поверили.

— Слегка перестарались? — воскликнул он. — Это у вас так называется? Пырнуть одного отрока ножом в живот, а другому едва горло не перерезать, это слегка перестарались?

— В бою всяко бывает, — пожал плечами Краесвет.

— В бою с ребятишками?

— Я же сказал, они будут наказаны, если твои слова подтвердятся.

— Они не будут, они уже наказаны, — сказал Стёпка. — Я злой был, я не только крапивой их угостил, я им одежду на клочки изорвал и оружие затупил. Если светлый князь заставит привести сюда всех этих младших магов, то он сможет увидеть на лицах у двух приличные синяки. Ну, а следы крапивы на их магических задницах лекари, наверное, уже вылечили.

И тут пухлый маг наконец не выдержал. До этого он просто скрипел зубами и то и дело порывался вмешаться в разговор — наконец его прорвало.

— Довольно! — заверещал он, выпростав руки из широких рукавов. — Светлейший князь, прикажи этого наглого отрока, это исчадие… прикажи его немедленно в железа! Не о чём нам с ним говорить и обсуждать нечего! Каков наглец! Требовать он вздумал! У кого? У магов царской Чародейной палаты! Ежели мы кого схватили, значит, за дело схватили. Прикажи в темницу его, князь. Это же… Он же подсыл вражий. Его оркимаги по твою душу вызвали, оберегом своим одарили… У демона на шее оберег оркландский висит, а он нам о подлости толкует сам насквозь преподлый! А ты, Краесвет, почему молчишь, почто отродью потакаешь?

Князь кажется определил для себя как держаться с демоном, взбодрился и посмотрел на Стёпку уже сурово, уже как на изобличённого и почти осуждённого преступника.

— Прав ли уважаемый Благовид? Верно ли, что оберег оркландский у тебя на шее?

— Не верно! — звонко ответил Стёпка. — Он был у меня, да, висел, но я узнал, что он вражеский и снял его сам. Он теперь бессилен и ничем не может навредить.

— Лжёт отрок преподлый! — опять возвысил голос маг. — Всякому известно, что такие обереги своей волей снять с себя невозможно. Они к душе намертво присасываются. Пусть задерёт рубаху и мы увидим, так ли это.

Стёпка с готовностью расстегнул рубашку. У Благовида буквально челюсть отвисла. Он-то даже сомнения не допускал, что оберег обнаружится у демона на груди. Краесвет, в главности которого Стёпка слегка засомневался, уж очень молчалив был маг, поджал губы и с усмешкой покосился на опешившего толстяка. Одноглазый Лигор отступил чуть назад. Он был более чем мрачен. Он уже начал жалеть, что решил присутствовать при этой никем не предусмотренной встрече.

Князь, похоже, забавлялся. Магические разборки и проблемы дознавателей его, кажется, не слишком заботили, а зрелище было забавное, как отрок надменных магов мордой в грязь макает.

Благовид сдаваться не собирался.

— Демон сам признал, что оберег был. Висел у него на шее оберег вражий. Он его снял, а потом вновь на себя возденет.

Стёпка протянул руку назад. Дядько Неусвистайло торжественно вложил ему в ладонь обёрнутый в чистую тряпицу конхобулл.

— Вот он, этот вражий оберег. Можете посмотреть. Можете его прямо тут уничтожить. Только сначала я хочу узнать, кто мне с его помощью за мной следит. Мне его в Летописном замке обманом подарили, уверили, что это подорожный страж, помогающий в пути. Но добрые люди объяснили, что это подгляд, изготовленный в Оркланде.

— Как же ты узнаешь, кто за тобой следит? — спросил князь, разглядывая конхобулл издали, и даже не делая попытки дотронуться до него. — Да, знаки оркландские. И вещица непростая, мне ведомо, сколько она стоит.

— Очень легко узнаю, — сказал Стёпка. — Я же демон. Только я хочу сказать, что хозяин этого оберега… он помогает оркимагам. Он предатель, подсыл вражеский, — Стёпке стоило большого труда, чтобы не смотреть в этот момент на Лигора.

— Ты лжёшь, демон, ты сейчас нам наговоришь чего угодно, но не думай, что мы тебе поверим. Ты сам помогаешь оркимагам. Нам то наверняка ведомо.

— Откуда? — спросил Стёпка. — Уж не оберег ли вам о том рассказал?

Благовид счёл за лучшее промолчать.

А Стёпка добавил:

— Оркландцы сами хотят меня схватить. Я сражался с оркимагом три дня назад в тайге, на Бучиловом хуторе. И я победил его! Вам может подтвердить это уважаемый боярин Всемир, десятник передовой сотни Склад и все дружинники, что были там с ними.

— Боярин Всемир в Летописный замок направляется, не скоро мы сможем поговорить с ним. Не потому ли ты на него и ссылаешься?

— Но вам же дружинный чародей Усмарь с хутора весть обо мне отправил, разве нет? Вы знаете, что я оркимага одолел, зачем же тогда врёте?

— Не видел Усмарь твой бой с оркимагом, а боярину ты глаза отвёл, не иначе.

— Ага, — весело согласился Стёпка. — Глаза ему отвёл и вам сейчас всем тоже отведу, а сам на пресветлого князя злоумышление страшное сотворю.

Поверить в то, что задиристый отрок — пусть даже и демонской породы — способен сотворить сейчас какое-либо злоумышление, было довольно трудно. Не верили в это ни бояре, ни тысяцкие, ни князь, ни даже сами маги, до которых дошло, что заполучить демона прямо сейчас им, похоже, не удастся. Благовид отступил назад, Лигор тут же склонился к нему, что-то горячо зашептал в ухо.

Князь, забывший и про охоту и про бегающего по лесам зверя, с интересом всматривался в Стёпкино лицо:

— Если ты узнаешь, на кого увязан оберег, скажешь ли ты о том нам?

— Я узнаю это прямо сейчас. И светлейший князь сам сможет допросить предателя… с пристрастием.

Князю это явно понравилось.

Маги переглянулись, Краесвет склонил голову, соглашаясь за всех. Пусть демон попытается, обман мы сразу разгадаем, а ежели он и вправду подсыла определить сумеет, тогда, кто знает, может, и поблагодарим его за помощь…

Благовид презрительно кривил губы. Видимо, почитая себя истинным магом, он ни на секунду не допускал, что какой-то безродный демон, пусть он там хоть сто двадцать пятого периода, способен выявить предателя, которого почему-то не выявили все весские маги. Да и нет никакого подсыла, нет, тут и думать нечего! Обманывает демон, головы морочит… Ну, недолго ему осталось, всё равно повяжем.

Лигор. Он или был уверен, что демон никогда не узнает правду или рассчитывал на то, что легко опровергнет любые обвинения, потому что доказательств у наглого отрока нет и быть не может.

— Ну что ж, — князь отступил и приглашающе повёл рукой, — Назови нам изменника.

Это был ещё один яркий обрывок сна. Там Стёпка крепко сжимал подгляд своей жуткой виртуальной рукой, давил, уверенно ломая его чёрную душу, а когда почти сломал… проснулся. Но с отчётливым ощущением одержанной победы. И теперь он представил ту руку, сильную, с пугающими когтями, вспомнил, как она выглядела сквозь кристалл, свёл пальцы. Острые края стража впились в кожу, и пару мгновений спустя ему показалось, что бронза слегка захрустела, надламываясь.

Кто-то в толпе за спиной князя коротко охнул. Стёпка поднял голову, упёрся взглядом в Лигора. Одноглазый маг мучительно кривил лицо в страдальческой гримасе, держался обеими руками за грудь и с нескрываемым ужасом смотрел на Стёпку. Тот подмигнул ему и сжал конхобулл чуть сильнее, отчётливо ощущая, как сминается под рукой что-то невидимое, неприятное, похожее на скользкую холодную жабу, — и вот-вот лопнет, разбрызгивая чёрную кровь. Лигор зашатался, вскрикнул, лицо его посинело, глаз выпучился.