– Приветствую тебя, прекрасная госпожа, – вдруг услышала Ксеня совсем рядом и тут же открыла глаза, растерянно обернувшись на незнакомый голос.

Прямо напротив нее стоял мальчик-подросток лет двенадцати и с интересом разглядывал ее. Судя по его одежде и дорогим украшениям на теле, он был из знатного рода и не принадлежал к слугам, живущим во дворце фараона.

– Добрый день, – улыбнулась ему Ксеня: мальчик показался ей довольно милым. – Я не заметила тебя… Ты подошел слишком тихо…

– Извини меня, – мальчик присел с ней рядом на мраморные плиты. – Я не хотел тебя испугать. – Ты ведь та самая Мерит, которую по приказу моего брата привезли сюда вчера вечером?

– Да, – осторожно ответила девушка. – А ты – брат фараона?

Мальчик кивнул:

– Меня зовут Тутмос.

– Ты живешь здесь?

– Да, вместе с матерью и сестрой. В усадьбе, за дворцом.

– Мать Рамсеса не живет вместе с ним во дворце? – удивилась Ксеня.

– Она не его мать. Мать Рамсеса умерла несколько лет назад. Наш отец имел три жены и восемь наложниц, – пояснил Тутмос. – А ты тоже будешь одной из наложниц Рамсеса?

– Нет, – засмеялась девушка. – Я не…

– Значит, – не дав ей договорить, подхватился мальчик, – он хочет сделать тебя своей женой? А как же хеттская царевна, которая прибудет сюда через две недели, чтобы стать его супругой? Хотя…, – он сел обратно. – Ты настолько хороша, что затмишь любую царевну… И можешь стать второй, а, может, и любимой женой Рамсеса…

– Спасибо тебе, Тутмос, за красивые слова, – снова заулыбалась Ксеня, – но я не стану ни женой, ни наложницей фараона… Мы с твоим братом просто друзья.

– Но этого не может быть! – недоуменно воскликнул Тутмос. – Женщина не может быть другом фараону, особенно такая молодая и красивая!

– Значит, это будет первый случай в истории Древнего Египта, – тихо сказала девушка, подняв глаза к небу.

– Древнего? Ты сказала «Древнего Египта»? – непонимающе посмотрел на нее Тутмос.

– Я оговорилась, – поспешила замять свою оплошность Ксеня. – Я имела ввиду «Великий Египет»…

В этот самый момент на дорожке, ведущей к ним, показались Артем с Игорем. Они шли, не спеша, и о чем-то весело переговаривались. Сегодня на Климове было куда больше золотых украшений, чем накануне, а вместо набедренной повязки одето что-то наподобие плиссированной белой юбки до колен, поверх которой спереди был повязан трапециевидный плотный передник в бело-синюю полоску, расшитый золотом и камнями. Одежда Артема была почти такая же, за исключением накинутого сверху полупрозрачного белого плаща. Тутмос, завидев их, почему-то быстро попрощался с Ксеней и убежал.

– Привет! – первый поздоровался Артем, Климов же сдержанно кивнул.

– Доброе утро, – ответила Ксеня. – Закончили свои важные фараоновские дела?

– И слава богу! – первый отозвался Игорь, махнув рукой. – Я думал больше не выдержу стоять на вытяжку два часа и слушать, как этот самозванец, – он кивком показал на улыбающегося Артема, – зачитывает бредовые отчеты и доносы этих древних жрецов и чиновников… Оказывается, бюрократизм процветал во все времена… А главное, как он еще с ними разговаривал! Будто всю жизнь репетировал!

Артем засмеялся, а Климов весело продолжал:

– А эта его последняя фраза на прощание: «Идите с миром и моей милостью»! Я чуть не рухнул на месте! Да уж, те, кто затеял весь этот цирк с нашим перемещением, похоже, знали, кого определить в Рамсесы…

Климов опустился рядом с Ксеней, и Артем сел за ним. Некоторое время все трое молчали, думая каждый о своем…

– Да, сейчас бы сигаретку для полного счастья! – вздохнул потом Игорь, щурясь от яркого солнца. – Кстати, как тут обстоят дела с курением?

– Насколько известно, – охотно ответил Артем. – Курили в Древнем Египте только жрецы в ритуальных целях… Правда, встречаются фрески, на которых изображен курящий фараон…

– О! – взбодрился Климов. – Так, может, организуешь, фараон, а?

– Попробую, – пожал плечами парень. – Вечером, за ужином…

– Под пляски твоего танцевального ансамбля, – подмигнул Игорь. – Надеюсь, это мероприятие сегодня тоже состоится?

– А как же! Куда ж без него, – хохотнул Артем.

– Мне, кстати, одна мулаточка очень даже понравилась… Как там ее… Тафет, кажется…, – Климов даже прищелкнул языком от удовольствия. – А, вообще-то, мы неплохо отдыхаем, скажу я вам… Все, как положено… Еще б на экскурсию какую съездить для галочки… На пирамиды какие посмотреть… И этого…

– Сфинкса? – напомнил Артем.

– Да, ему ж еще не отбили нос?

– Нет, – снова засмеялся Тема. – Не должны… Между прочим, все эти, так сказать, достопримечательности, должны быть недалеко от Мемфиса… Так что можно будет подумать об этом…

– Как вы можете! – вдруг заговорила до этого момента притихшая Ксеня; голос ее дрожал от возмущения. – Мы находимся, черт знает где! И неизвестно, что будет с нами дальше! А дома у нас остались родные и близкие, которые, возможно, переживают за нас! – она неожиданно перешла на крик и тут же почувствовала, как к горлу начали подступать слезы. – А вы тут сидите и с азартом обсуждаете голых девок и всякие другие развлекушки! Еще и строите какие-то радужные планы на завтра! Вместо того, чтобы что-то думать и предпринимать!

Артем молча наблюдал за этой ее вспышкой, и лишь нервное поглаживание подбородка выдавало его истинные эмоции. Климов же, сузив глаза, взглянул на Ксеню и процедил сквозь зубы:

– Прекратите немедленно истерику, Ксения Станиславовна…

Но это возымело обратный эффект, потому что в ту же секунду из глаз Ксени хлынули слезы, и она сдавленно прошептала:

– Эх, вы… Мужики называются… Что ж вы такие бесчувственные-то, а?.. Ничего вас не берет… Ну и развлекайтесь дальше, черт с вами!.., – она резко развернулась на пятках и быстро пошла обратно во дворец.

– Обиделась, – вздохнул Артем, глядя вслед удаляющейся Ксене.

– Не люблю истеричных особ, – поморщился Климов.

– Но Ксеню нельзя назвать истеричной, – возразил ему Артем. – Она ведь находится в стрессе от всего того, что с нами произошло… Она просто сорвалась и все… Она всего на всего слабая женщина, которой сейчас тяжело…

– Все равно ей следовало бы попридержать себя в руках, – уже не так агрессивно проговорил Игорь. – Лишние эмоции сейчас нам всем ни к чему…

– Не суди по себе, мы все разные, – поднялся Артем, а потом ухмыльнулся: – Ладно, Анутион, друг мой преданный, пошли обратно, трапезничать пора…

Ксеня лежала на постели, уткнувшись лицом в подушку, которая уже стала мокрая от слез, льющиеся нескончаемым потоком из ее глаз, и терзала себя раздумьями о своей незавидной судьбе. Вначале все ее воспоминания и мысли крутились около родителей и сестры, которых она, возможно, больше никогда не увидит. Вспомнилась ей и ее школа, и ученики, и даже директриса, которую Ксеня на самом деле не очень любила, но теперь была готова на что угодно, лишь бы еще раз ее увидеть…

Но как-то плавно ее мысли от школы перетекли в сторону Климова… Ксеня очередной раз вспомнила его реакцию на ее слезы и слова, а также тон, которым он произнес: «Прекратите истерику!», и ее снова накрыла волна обиды и разочарования… «Кажется, я очень глубоко ошибалась в этом мужчине, наделяя его несуществующими чертами и качествами, – думала она, размазывая соленые едкие слезы по щекам. – Я сама себе придумала образ, который отнюдь не соответствует реальности… А он оказался совсем другим человеком – жестким, эгоистичным, беспринципным…». И от этого ей на душе стало еще горше, что она разревелась с новой силой.

Именно вот такой ревущей в подушку ее и застала Шери, войдя в комнату некоторое время спустя. В руках служанка держала большой поднос с едой.

– Госпожа Мерит, вы плачете? – обеспокоено спросила она. – Но что стряслось? Какое-то горе?

– Скажи, Шери, – Ксеня села на постели и начала ладонью вытирать мокрые щеки. – Как я выгляжу?

– Вы красивая, госпожа, – осторожно ответила девушка, недоуменно глядя на нее.