— Ну вот, — обиделся мой друг, — я для него стараюсь, а он…!

— А он не ценит! Знаю-знаю! — перебил я его.

Так, у меня где-то остались от былых времен вельветовые джинсы. Осталось только порыться в шкафу, отыскивая их.

Что тут еще? Ветровка. Пойдет! Надену рубашку хаки, сверху ветровку.

Укладывая налучье с росским луком и колчан, услышал, как за спиной шумно сглотнул Алендриэль. Ничего-ничего! Это тебе, дружище не светит! Я прихватил еще несколько листов с мишенями. Надо будет потренироваться, а куда приспособить мишень, я уж как-нибудь найду.

Наскоро позавтракав, мы совершили марш-бросок к Площади космонавтов. Немногие утренние прохожие поглядывали на нашу толпу «ролевиков» с некоторой опаской. Так поглядывают на некоторых собак. Вроде бы ничего, и даже симпатичная, ну, а как укусит? Я не стал дожидаться всеобщей посадки, и, торопливо забравшись в салон автобуса, выбрал дальнее место у окошка.

Автобус на лесной дороге раскачивало, как корабль во время шторма. Я, одной рукой удерживая свое драгоценное оружие, другой судорожно держался за подлокотник, подпрыгивая при подъеме и хекая при приземлении. Пассажиры, которые, по-моему, уже успели принять что-то взбадривающее, дружно орали какую-то песню на незнакомом языке. Сашка, старательно им подвывая, в перерыве между куплетами сообщил мне, что это квенья. Кто такая эта «квенья», я уточнять не стал. По-моему так звали вон ту, полную тетку, которая орала самым немузыкальным образом.

Наконец-то, после десятка километров по лесным проселкам, автобусы остановились на лесной поляне. Я, слегка пошатываясь, вывалился из передней двери и пробрел к раскидистому дубу, под которым и опустил, свои измученные тяжкой дорогой, мощи.

Главы партий разложили, похожую на простыню карту и старательно елозили по ней пальцами, определяя, кого куда запихнуть. Пассажиры начали переодеваться, придавая себе облик, более подходящий для игры.

Больше всех в этой толпе было, пожалуй, орков. Во всяком случае, я их так идентифицировал. Они надевали на себя какие-то тряпки серого цвета. Мое внимание привлек здоровенный парень, цеплявший себе на пояс огромный боевой топор (вроде бы, такие называют секирой) с, уже закрепленным на спине, огромным круглым щитом.

Пока я пялился на этот образчик оркского генофонда, рядом со мной опустился Сашка. Он взглянул в направлении моего взгляда и охотно пояснил, хотя я его и не спрашивал, что это — Огромный Донд. Донд неизменный лидер оркских войск вот уже на протяжении шести лет.

Вот ведь. Делать мужику больше нечего!

— Нам назначили место дислокации у Гнилых болот, — страдающим голосом сообщил Сашка.

— Гнилые болота? — вяло переспросил я. — Это у нас где?

— Это у нас в лесу! — огрызнулся Сашка. — Самая дальняя стоянка.

— Ну, раз самая дальняя, то не пора ли туда и отправится? — не остался в долгу я.

Развеселая компания эльфов бодро топала на Гнилые болота. Унылый предводитель, хмуро поглядывая по сторонам, занимался пророчествами.

— Я всегда знал, что к нам относятся с пренебрежением, — бурчал Сашка. — Я им говорил, не надо нас отправлять туда. А они? Они говорят: — «Туда вам и дорога!». Это что, справедливо?

— Дан приказ ему на запад, нам в другую сторону…, - печально спел невысокий щуплый эльф, с тоской поглядывавший по сторонам.

— Это лобби! — убежденно вещал Сашка. — Орки подкупили мастеров! Дриады и друиды, так вообще, в любимчиках ходят. Нет в мире правды.

— Это потому, что мы в прошлый раз продули вчистую, — пояснил высокий брюнет, сплевывая на траву окурок.

— Ты куда плюешься? — не преминул выместить плохое настроение на брюнете Алендраэль. — Тебе что, лес — плювательница? А ну, подбери!

Брюнет отстал, разыскивая окурок, затерявшийся в густой траве.

Еще полчаса бодрого топота, и мы на месте.

Я обозрел предназначенную нам стоянку. Так. Небольшая поляна и лесное болотце. Громко квакают, потревоженные нами, лягушки, да весело звенят, потревоженные нами же, комары. Причем, если лягушки квакают возмущенно, то комары, как раз, наоборот — звенят радостно. Ну, тут их понять можно. Жратва пришла! Налетай! И налетели….

Доблестные эльфы начали активный массаж открытых частей тела, сдобренный отборным великим и могучим. Комарам на великий и могучий было наплевать. Комарам жрать хотелось.

Пламенная речь Сашки, обращенная к бессовестным лягушкам, сопровождаемая редкими аплодисментами и невнятными проклятиями, действия не возымела.

Меня комары почему-то игнорировали. Может у меня резус-фактор другой?

Когда испытанное первое средство, трехэтажный мат улучшенной планировки, не помогло. Решили применить второе, не менее мощное. Сашка извлек из своего сидора две подозрительно булькающие бутылки с прозрачной жидкостью. Прикинув на глаз количество эльфов, тоскливо вздохнул. Маловато будет.

Эльфы пришли к тому же выводу одновременно с предводителем. Снова раздались проклятия, но диапазон их касался уже не только комаров.

— Спокойно! — вдруг, просиял Сашка. — В лагере у орков этого добра немеряно! Это оприходуем и отправимся в гости. Кто «за»?

«За» были все. Даже я вяло поднял руку. Оставаться в компании лягушек и, тем более, комаров, мне категорически не хотелось. Кто их, этих комаров, знает. А как они, за не имением лучшего, за меня примутся?

В том же сидоре нашлась и закуска. Добрый кусок сала, лук, нарезанный большими кружками и буханка черного хлеба. Некоторое время раздавались бульканье, облегченные вздохи и звуки потребления закуски, сопровождаемые неизменными шлепками по физиономии и размахиванием руками.

— Да пошли уже к оркам! — не выдержал брюнет. — От этих комаров спасу нет!

— Думаешь, там их будет меньше? — мудро заметил кто-то.

— Там объектов для пожирания заживо будет больше! — рявкнул брюнет, вскакивая.

Ребятки предприняли скоростной забег по лесу. Они видимо надеялись, что комарам заданный темп будет не под силу, и они отстанут. Ага! Счас! Эти кровососы были настолько голодны, что устремились в погоню. Более того, местные комары, радостно завывая, присоединялись к ней. Когда я, на бегу, оглянулся, то погоня имела вид маленькой грозовой тучки, целеустремленно движущейся между деревьями, за нами. Передовые мессершмидты обгоняли меня и почти доставали впереди бегущих эльфов. Брюнет что-то достал из кармана…, и мне в лицо ударила струя спрея от комаров. Вот ведь — гад! Я тебе что, комар? Разозлившись, я поднажал. Догнав брюнета, я ему хорошо врезал вдоль хребта.

— За что? — не замедляя шаг, завопил этот невежа.

— За комаров! — свирепо прорычал я. — Ты все выпрыснул мне в лицо, а им ничего не досталось.

— На, сам попробуй! — брюнет перебросил мне баллончик.

Я резко остановился и, развернувшись, дал широкую полосу брызг, мысленно желая, чтобы они достались всем комарам.

Не знаю. То ли это, действительно, было сильнодействующее средство, то ли мой мысленный посыл овеществился, но гул комариной тучи стих, как по волшебству.

Треск шагов бегущих товарищей удалялся, но я уже услышал шум стоянки орков, куда, как раз, и направлялись эльфы.

Засунув баллончик в карман, я, уже не спеша, направился на звуки стоянки.

Елки-палки! Если вы уж изображаете из себя эльфов, которые решили напасть на стойбище орков, то будьте добры, соблюдайте правила!

Надо тихо подкрасться, убрать часовых, и засыпать ничего не подозревающего врага, тучами стрел.

Эти же горе — эльфы, топоча, как стадо слонов, абсолютно не скрываясь, вывалились прямо в гущу орков. А орки? А орки, вместо того, чтобы, громко и яростно рыча, опустить на головы этой бестолочи свои каменные топоры и дубинки, стали, громко и радостно рыча, обнимать свалившихся на их головы врагов.

Среди присутствующих, я узрел несколько девиц в зеленых накидках и мужиков с привязанными бородами в рясах, затянутых поясками. Из-за поясков, у некоторых, посверкивали странные изогнутые ножики. Наверное, это те самые дриады и друиды, о которых мне толковал Сашка. Ручаться не могу, но уж больно похожи.