Даже ресурсы затрачиваемые на упаковки продуктов, восполнялись при их же переработке. Полный круговорот — ни что не пропадает из этой системы…

Все вроде было логично. Почему бы человеческому термитнику и не выживать подобным образом в полной изоляции от мира. Но тогда почему что-то в Саймон Сэте противилось этому утверждению всякий раз, когда он об этом думал?

Что это говорило в нем: его чувствительность ко лжи, раздающейся из уст ведущих в телевизионных каналах, или же интуиция разумного человека, шепчущего о невозможности миллионов людей жить в изолированной самодостаточной системе?

Ответа на этот вопрос он не знал. Возможно все же человек добывает какие-то полезные ресурсы вне стен города… Могло ли правительство скрывать, например тот факт, что использует заключенных для добычи скажем урановой руды во внешнем мире, которую расходует для топлива в атомных реакторах тайно построенных в шахтах якобы давно заброшенного метрополитена?

Сэт еще раз посмотрел в окно на сверкающий сотнями огней, в основном рекламного характера, город. Это бы объясняло очень многое — например, отсутствие сверхжесткой экономии электроэнергии.

— Таксист, — неожиданно для себя произнес он, — внеси изменение в маршрут. Я хочу взглянуть на городские стены сверху.

— Приближаться к городским стенам запрещено, — вкрадчиво ответил приятный женский голос. — Наша кампания ставит приоритетной целью безопасность клиентов и не допускает возможности…

— Приблизься на максимально возможное расстояние, и набери максимально допустимую высоту, — попросил Сэт.

— Корректировка маршрута принята, — отозвался все тот же приятный и безмятежный голос.

Сэт повернулся к Сандре и наткнулся на внимательный, оценивающий взгляд:

— Что ты задумал?

— Просто хочу взглянуть на стены, — пояснил он. — Ты не против?

Она молча помотала головой и вновь уставилась в окно.

Тем временем, стены опоясывающие город гигантским сталебетонным кольцом показались на горизонте. Стоило лишь такси вылететь за пределы леса центральных небоскребов, непроницаемо-черные бастионы нависли над серыми, многоэтажными домами подобно вставшей на дыбы волне цунами.

На ее гребне, через каждую сотню метров располагались мощные прожекторы, освещающие ночь по обе стороны стены. Согласно общепринятому утверждению прожекторы расходовали энергию для привлечения туристов, желающих ощутить романтику ночного города, но как обычно Сэт не совсем в это верил. Должно быть, свою роль играла его природная подозрительность, а возможно кажущаяся абсолютная бессмысленность содеянного правительством.

Рядом со стенами располагались ветхие, приземистые дома, большинство из которых принадлежали муниципалитету. В них ютились самые бедные: те, у кого правительство конфисковало собственное жилье и переселило сюда за неуплату налогов; те, кто лишился последнего и доживает свой век без всякой надежды. Существует поговорка о том, как далеко можно скатиться. Так вот, скатываться дальше было некуда — здесь у стен располагалось самое дно пропасти.

И тем более было совершенно нелогично освещать редким, так называемым туристам с верхних уровней города, творящееся внизу. Они ведь потом-то и заснуть спокойно не смогут — у них перед глазами так и будут стоять задыхающиеся люди с язвами по всему телу и клочьями облезающей кожи.

Конечно, кто-то не поймет, спросит как такое возможно: ведь у стен по идее должен быть более очищенный воздух, чем в центре города. Ведь именно в стены вмонтированы гигантские насосы с дорогостоящими фильтрами, которые беспрестанно выкачивают из города ядовитые испарения, скапливающиеся у земли и клубящиеся там подобно туманной дымке.

Возможно даже, они будут правы, если не учитывать тот факт, что из сотни насосов постоянно работает что-то около десятка. Да к тому же, эти насосы медленно перегоняют воздушные массы с центра города на его периферию, что в конечном итоге повышает концентрацию яда у стен, до сверхдопустимого предела.

И вновь было непонятно почему бы вместо освещения всей этой мерзости внизу, не направить энергию питающую прожекторы для работы еще одного-двух насосов.

А еще более неясным оставался вопрос, о том, зачем освещать никогда не меняющуюся молочную пустоту за стенами города?..

Такси, наконец, поднялось выше уровня гребня городских стен и Сэту видел освещаемый гигантскими прожекторными лучами океан: густой и вязкий как кисель, белый и волнистый, словно только что разлитое молоко. Этот океан сплошь обволакивал тридцатиметровые стены, понукаемые самыми слабыми порывами ветра, его волны бились о неё, будто обуреваемые страстным желанием перескочить вставшую на пути преграду и затопить город трехметровым потоком.

Сэт на секунду представил, что случится, если эта взвесь химических ядов найдет дорогу в стене-плотине и просочится в город. Представил и, невзирая на весь свой цинизм, по-настоящему ужаснулся последствиям. Все находящиеся в этот момент на нижнем уровне мгновенно погибнут — их тела будто бы сварятся в серной кислоте. Тем же несчастным, кто в этот момент находился на уровне вторых-третьих этажей повезет еще меньше — с жестокими ожогами дыхательных путей и покровов кожи будут умирать в больницах несколько дней. Оставшиеся до пятого этажа включительно будут всю жизнь страдать от онкологических заболеваний — как впрочем, с большой вероятностью и все те, кто находятся еще выше…

Нет. Все же он ошибался. Правительство никого не посылает туда. Ни что и никто не сможет добывать ресурсы в тумане вне стен города. Стоило лишь чему либо живому войти в него, как оно сгинет в ту же секунду. И разумеется, даже в самых лучших защитных костюмах не протянуть там долго — менять дыхательные фильтры придется каждые пару минут — а они стоят баснословно дорого.

— Ты удовлетворен, Саймон Сэт? — прервала его размышления Сандра. — Может мы, наконец, отправимся в клуб?

— Да конечно, — опомнился он. — Таксист, следуй в "Аврору".

— Так о чем ты думал, Саймон Сэт, — спросила она, спустя какое-то время. — О чем ты думаешь сейчас?

— Ты ведь знаешь, — сообщил он. — Я думаю о том, что не в силах изменить этот мир.

— Почему нет? — поинтересовалась она.

Он покачал головой:

— Город — это сложная сбалансированная система, и чтобы её изменить, при этом не разрушив, надо переделать законы самого мироздания — но это не в моих силах, я вовсе не великий волшебник.

— Волшебник?

— В детстве мать читала мне книги о могущественных магах и чародеях. Они могли менять привычный ход вещей лишь мановением пальца. Я вырос и понял, что это всего лишь сказки, но иногда, я так хочу, чтобы существовала настоящая магия — ведь только она способна изменить этот мир.

Она удивленно распахнула глаза:

— Ты веришь в магию, Саймон Сэт? Но ведь это глупо.

— Знаю… Знаю, что её не существует, но иногда так хочется верить…

Она понимающе улыбнулась и мягко произнесла:

— Магии не существует. Саймон Сэт. Ни магии, ни монстров.

Сэт улыбнулся, хотел что-то ответить, но его перебил невидимый водитель такси.

— Пункт назначения достигнут, — сообщил женский голос. — Мы прибыли на парковочную зону ночного клуба "Аврора". Спасибо что воспользовались услугами нашей компании, пожалуйста, не забывайте в салоне свои…

В тоже мгновение он оказался в темноте, на холме усеянным крошками лопнувшего льда, среди крестов с прикованными к ним обледеневшими мертвецами. Рядом с ним вооруженная Сандра продолжала бороться с подступающим безумием.

И тогда он засмеялся. Дико. Будто сам обезумел на несколько мгновений.

Что с ним? Истерика? Нет — нечто другое.

— Что смешного? — зарычала, наконец забывшая о гложущих противоречиях, Сандра. — Ты смеешься надо мной?

— Ты говорила, что монстров не существует! — произнес он сквозь слезы смеха. — "Ни магии, ни монстров" — так ты говорила! Тогда что это сейчас было? Да и где мы сейчас? А? А я ведь тоже дурак! Я ведь хотел! Помнишь?.. Хотел! Хотел, чтобы магия существовала. Желал чтобы существовал иной мир вдали от этих злачных городских башен и мерзких трущоб под ними… Да, я дурак — не спорю… Где мы, Сандра? Как мы вообще сюда попали?