— А сейчас… «адмирал»… давайте вернемся на «Триумф» и займемся делами, — проскрежетал он.

— Действительно, давайте. Но по пути совершим небольшую экскурсию по станции, ладно? Конечно, минуя секретные зоны. В конце концов, мой предыдущий осмотр был весьма… грубо прерван. После вас, адмирал.

Оссер стиснул зубы:

— О, нет, после вас, адмирал.

Экскурсия превратилась в парад. Майлз водил их кругами добрые сорок пять минут, посетив, в частности, столовую в обеденный час и сделав там несколько шумных остановок, чтобы поприветствовать по имени нескольких старых дендарийцев, которых он узнал, а остальных удостоить ослепительной улыбкой. За собой он оставлял гул голосов: те, кто пребывал в неведении, требовали объяснений от тех, кто был в курсе.

Рабочая команда аслундцев отдирала волоконные панели, и он остановился, чтобы похвалить их работу. Елена поймала момент, когда Оссер отвлекся, наклонилась и яростно продышала в ухо Майлзу:

— Где Грегор?!

— Торчит неподалеку… И моя голова будет торчать на колу, если я не верну его, — прошептал Майлз. — Все слишком запутанно, объясню позже.

— О Боже, — она закатила глаза.

Когда, судя по темнеющему лицу Оссера, он почти достиг пределов адмиральского терпения, Майлз все-таки позволил вести себя в сторону «Триумфа». Вот так. Подчиняясь приказам Кавило, Майлз не сделал ни одной попытки войти в контакт с Барраяром. Но если после всего этого Унгари не сможет его найти, то его пора увольнять. Даже тропическая птица, исполняющая безумный брачный танец, едва ли смогла бы устроить более заметное шоу.

Когда Майлз вел свой парад через отсек, к которому был пристыкован «Триумф», там все еще велись монтажные работы — делались последние мазки. Несколько аслундских рабочих в желто-коричневом, голубом и зеленом, свесились с мостков, чтобы поглазеть на него. Военные техники в синей форме приостановили монтаж оборудования, уставившись на процессию, потом принялись снова сортировать соединительные кабели и закручивать болты. Майлз воздержался от улыбок и приветственных взмахов, иначе сжатые челюсти Оссера дали бы трещину. Хватит бросать приманку, пора приступать к серьезным делам. Со следующим броском костей почти тридцать наемников могут превратиться из почетного эскорта в тюремный конвой.

Высокий сержант с «Ариэли», шагая рядом с Майлзом, осматривал отсек, отмечая новые элементы конструкции.

— Завтра к этому времени роботы-погрузчики должны перейти на автоматический режим, — заметил он. — Это будет кстати… блин! — Его рука внезапно опустилась на голову Майлза, толкая его вниз. Сержант полуобернулся, его согнутые пальцы рванулись к кобуре, и в это мгновение трещащая голубая молния разряда нейробластера ударила его прямо в грудь на том уровне, где только что была голова Майлза. Сержант конвульсивно дернулся, его дыхание остановилось. Запах озона, горячего пластика и покрывшегося волдырями мяса ударил в ноздри Майлза. Майлз продолжил движение вниз, упал на палубу, перекатился. Второй разряд разбился о палубу: его расплывшееся поле будто двадцать ос ужалило вытянутую руку Майлза. Он поддернул ее под себя.

Когда тело сержанта упало, Майлз, схватившись за куртку, рывком переместился под него, пряча голову и позвоночник туда, где слой плоти был самым толстым — под туловище сержанта. Он как можно ближе подтянул руки и ноги. Еще один разряд ударился в палубу рядом с ним, затем два подряд попали в мертвое тело. Даже через абсорбирующую массу, прикрывавшую Майлза, эффект был хуже, чем удар шоковой дубинки на полной мощности.

Сквозь звон в ушах Майлз слышал крики, стуки, вопли, топот, хаос. Чирикающий звук парализатора. Голос:

— Вон он! Бери его!

И другой голос, высокий и хриплый:

— Ты его заметил, он твой. Сам и бери его!

Еще один разряд ударил в настил.

Тяжесть крупного тела и вонь от смертельной раны давили Майлзу на лицо, но он бы хотел, чтобы парень весил еще килограмм на пятьдесят побольше. Неудивительно, что Кавило готова была выставить двадцать тысяч бетанских долларов, чтобы добраться до защитных костюмов. Из всех типов отвратительного оружия, с которым встречался Майлз, его лично нейробластер пугал больше всего. Ранение в голову, которое не убьет его окончательно, но лишит человеческих качеств, превратит в животное или растение, было его самым страшным кошмаром. Его интеллект определенно являлся единственным оправданием его существования. Без него…

Треск нейробластера, на этот раз не направленного в его сторону, проник в его сознание. Майлз повернул голову и закричал, его голос заглушался одеждой и плотью:

— Парализаторы! Парализаторы! Он нам нужен живым для допроса!

«Он твой, сам и бери его…» Ему следовало бы вылезти из-под этого тела и присоединиться к драке. Но если он был главной целью убийцы, а иначе зачем бить разрядами в мертвое тело… Возможно, ему следует оставаться там, где он есть. Майлз скорчился, пытаясь еще ближе подтянуть руки и ноги.

Крики стихли, выстрелы прекратились. Кто-то встал на колено рядом с Майлзом и попытался скатить с него тело сержанта. Через мгновение Майлз понял: чтобы его могли спасти, нужно отцепиться от формы мертвеца. Он с трудом распрямил пальцы.

Лицо Торна, дышащего открытым ртом, закачалось над ним, бледное и взволнованное.

— Вы в порядке, адмирал?

— Думаю, да, — пропыхтел Майлз.

— Он целился в вас, — сообщил Торн. — И только в вас.

— Я заметил, — заикаясь, ответил Майлз. — Меня только слегка поджарило.

Торн помог ему сесть. Его трясло так же сильно, как после избиения шоковыми дубинками. Он посмотрел на конвульсивно сжимавшиеся руки, с болезненным удивлением опустил одну из них на тело рядом с ним. «Каждый день моей оставшейся жизни будет твоим даром. А я даже не знаю твоего имени». — Твой сержант… Как его звали?

— Коллинз.

— Коллинз. Спасибо.

— Хороший солдат.

— Я видел.

Подошел Оссер. Выглядел он напряженно.

— Адмирал Нейсмит, я к этому не причастен.

— Да? — Майлз моргнул. — Помоги мне подняться, Бел…

Возможно, последнее было ошибкой: Торну пришлось помогать ему держаться на ногах — мускулы непроизвольно сокращались. Он чувствовал себя слабым и утомленным, как во время болезни. «Елена… Где она? У нее не было оружия…»

Но вот и она, вместе с еще одной наемницей. Они тащили к Майлзу и Оссеру человека в синей форме аслундского рядового. Каждая держала в руках одетую в ботинок ногу: руки человека безжизненно волочились по палубе. Парализован? Мертв? Женщины со стуком бросили ноги перед Майлзом, с невозмутимым видом львиц, принесших добычу своим львятам. Майлз уставился на весьма знакомое лицо. «Генерал Метцов. Что вы здесь делаете?»

— Вы узнаете этого человека? — спросил Оссер у аслундского офицера, подоспевшего к ним. — Это один из ваших?

— Я его не знаю… — аслундец присел, чтобы проверить удостоверение. — Пропуск у него в порядке.

— Он мог бы достать меня и скрыться, — сказала Елена Майлзу. — Но он все продолжал стрелять в тебя. С твоей стороны было умно оставаться под прикрытием.

Триумф ума или слабость нервов?

— Да. Пожалуй, — Майлз сделал еще одну попытку стоять самостоятельно, потом сдался и оперся на Торна. — Надеюсь, ты его не убила.

— Только парализовала, — ответила Елена, показывая в доказательство свое оружие. Должно быть, какой-то умный человек бросил его ей, когда началась заваруха. — Но у него, возможно, сломано запястье.

— Да кто он такой? — спросил Оссер. Довольно искренне, как показалось Майлзу.

— Что ж, адмирал, — оскалился Майлз. — Я говорил вам, что предоставлю больше разведданных, чем ваша разведка смогла бы собрать за месяц. Позвольте представить, — это было как появление главного блюда на банкете: Майлз сделал движение, каким официант снимает куполообразную крышку с серебренного подноса, но со стороны это, наверное, выглядело, как очередной мускульный спазм. — Генерал Станис Метцов. Помощник командующего рейнджерами Рэндолла.