Громила с дубинкой посмотрел на Оверхолта, покачал головой и перешагнул через него, направляясь к Майлзу. Получивший по голове громила вытащил свою шоковую дубинку, разрядил ее в голову лежащего и не оглядываясь последовал за первым. Очевидно, никто не хотел покупать Оверхолта.

— За сопротивление при аресте будет десятипроцентный штраф, — холодно заметил лежащему Майлзу ведший переговоры полицейский. Майлз скосил глаза вверх вдоль блестящих колонн его сапог, и тут на него обрушилась шоковая дубинка.

После третьего ослепляющего удара он начал кричать. На седьмом ударе он потерял сознание.

Майлз пришел в себя чересчур скоро: двое полицейских все еще тащили его, держа между собой. Он непроизвольно вздрагивал, а с дыханием были какие-то проблемы: нерегулярные неглубокие вдохи не давали достаточно воздуха. Волны острых уколов прокатывались по его нервной системе. От их маршрута у него осталось калейдоскопическое воспоминание о лифтовых шахтах и сменяющих друг друга, пустых, сугубо функциональных коридорах. Наконец они рывком остановились. Когда громилы отпустили его руки, он упал на карачки, а потом осел на холодный пол.

Еще один работник гражданской безопасности уставился на него поверх комм-пульта. Чья-то рука схватила голову Майлза за волосы и отдернула назад, на мгновение его ослепило красное мерцание сканера сетчатки. Кажется, его глаза стали сверхчувствительны к свету. Его дрожащие руки были прижаты к чему-то вроде идентификационной панели. Когда его отпустили, он снова бесформенной кучей упал на пол. Его карманы опустошили: парализатор, удостоверения, билеты, наличность — все это в беспорядке запихали в пластиковый пакет. Майлз издал приглушенный раздосадованный писк, когда его белую куртку со всеми ее полезными секретами тоже запихнули в пакет. Пакет запечатали, прижав его большой палец к застежке.

Служащий изолятора вытянул шею:

— Он будет перекупать?

— Анх… — промычал Майлз в ответ, когда его голову опять оттянули назад.

— Он говорил, что будет, — помог Майлзу громила, проводивший арест.

Служащий покачал головой:

— Придется подождать, пока сойдет шок. Думаю, ребята, вы перестарались: он же всего лишь маленький коротышка.

— Да, но с ним был здоровый мужик и от него нам досталось. Маленький мутант, похоже, был за главного, так что мы дали ему возможность расплатиться за обоих.

— Это справедливо, — признал служащий. — Что ж, придется подождать. Бросьте его пока в карцер: мы поговорим, когда его перестанет трясти.

— Думаешь, это хорошая идея? Парнишка, конечно, выглядит забавно, но, возможно, не откажется поучаствовать в торговле. Он все еще может себя выкупить.

— Ммм, — служащий изолятора с подозрением осмотрел Майлза. — Ну, тогда бросьте его в отстойник к техникам Марды. Это ребята спокойные, они его не тронут. К тому же им скоро улетать.

Майлза снова потащили: ноги не слушались, а только спазматически дергались. Скобы на ногах, должно быть, произвели усиливающий эффект на шоковые удары, доставшиеся его ногам, или, быть может, причина заключалась в их сочетании с силовой ловушкой. Длинная комната, похожая на помещение казармы, с рядами коек вдоль каждой стены, проплыла перед его глазами. Громилы довольно бережно опустили его на пустую койку в относительно свободном от людей конце комнаты. Старший сделал слабую попытку выпрямить его и набросил на все еще непроизвольно дергающееся тело легкое покрывало, после чего они ушли.

Прошло немного времени, в течение которого ничто не отрывало Майлза от полноценного вкушения гаммы новых физических ощущений. Он думал, что собрал все возможные виды агонии в свою коллекцию, но шоковые дубинки громил отыскали в его теле нервы, синапсы и ганглии, об обладании которыми он даже не подозревал. Ничто так не способствует концентрации внимания на самом себе, как боль. Становишься солипсистом. Но, похоже, она ослабевала. Если бы только прекратились эти квазиэпилептические приступы, так истощавшие его…

Лицо возникло у него перед глазами. Знакомое лицо.

— Грегор! Как я рад тебя видеть, — тупо пробормотал Майлз. И почувствовал, как расширились его слезящиеся глаза. Руки сами собой вцепились в одежду Грегора — голубую робу арестанта. — Какого черта ты тут делаешь?!

— Это долгая история.

— А! А! — Майлз с трудом поднялся на локте и начал дико озираться, ожидая увидеть наемных убийц, призраков или неизвестно кого. — Господи! А где…

Грегор положил ему руку на грудь и заставил снова лечь.

— Успокойся, — и добавил еле слышно: — И замолчи!… Тебе нужно отдохнуть. Ты сейчас не очень хорошо выглядишь.

Вообще-то, Грегор, сидевший на краю койки Майлза, и сам выглядел не лучшим образом. Его лицо, бледное и усталое, было покрыто щетиной. Обычно по-военному подстриженные и причесанные черные волосы спутались, а карие глаза выдавали нервное напряжение. Майлз судорожно сглотнул, сдерживая панику.

— Мое имя Грег Бликман, — поспешил проинформировать Майлза император.

— Не помню, какое в данный момент имя у меня, — Майлз запнулся. — Ах, да. Виктор Рота. Кажется. Но как ты выбрался с…

Грегор неуверенно огляделся:

— Полагаю, у этих стен есть уши?

— Да, может быть, — Майлз приумолк. Человек на соседней койке покачал головой, всем своим видом выражая пожелание, чтобы Господь избавил его от соседства этаких придурков, отвернулся и закрыл голову подушкой. — Но, э… ты сюда попал, как бы, э… по собственной воле?

— К сожалению, все это сделал я сам. Помнишь, мы с тобой шутили по поводу возможности убежать из дома?

— Ну?

— Ну, — Грегор вздохнул, — это оказалась довольно плохая идея.

— Ты что, не мог догадаться об этом заранее?

— Я… — Грегор замолчал, уставившись через длинную комнату на охранника, сунувшего голову в дверь и прокричавшего: «Пять минут!» — О, черт.

— Что? Что?

— За нами пришли.

— Кто пришел за кем? Какого черта здесь происходит, Грегор… Грег?

— У меня было место на грузовом корабле — я так думал, но меня вышвырнули здесь. Не заплатив, — быстро объяснил Грегор. — Кинули. У меня с собой не было даже полмарки. Я пытался устроиться на какой-нибудь отходящий корабль, но прежде чем мне это удалось, меня арестовали за бродяжничество. Джексонианские законы просто безумны, — добавил он задумчиво.

— Я знаю. Что потом?

— Они, очевидно, устраивали специальный рейд. Похоже, какой-то предприниматель продает технически подкованную рабочую силу аслундцам для работы на их станции в Ступице, они там отстают от графика.

Майлз моргнул:

— Рабская сила?

— Своего рода. Пряник в том, что по истечении срока заключения нас выпускают на станции Аслунд. Большинство из этих техников, похоже, не слишком возражают. Платить не будут, но у нас — у них — будет еда и крыша над головой, кроме того, таким образом удастся избежать джексонианской полиции, так что в конце концов они окажутся в положении не хуже, чем сначала: без гроша и без работы. Большинство из них, кажется, считает, что в конце концов они найдут места на кораблях, уходящих с Аслунда. По крайней мере, быть без средств на Аслунде не такое ужасное преступление.

В голове у Майлза стучало.

— Так они тебя забирают?

Напряжение скапливалось в глазах Грегора, удерживаемое там, не получающее разрешения растечься по всему его одервеневшему лицу:

— Прямо сейчас, я полагаю.

— Господи! Я не могу позволить…

— Но как ты меня здесь нашел… — начал в свою очередь Грегор, затем обеспокоенно посмотрел в другой конец комнаты, где мужчины и женщины в голубых робах, ворча, поднимались на ноги. — Ты здесь, чтобы?..

Майлз судорожно огляделся. Одетый в голубое мужчина на койке рядом с ним лежал на боку, разглядывая их скучающе и мрачно. Он был не очень высок…

— Ты! — Майлз с трудом перебрался с койки на пол рядом с соседом. — Хочешь избавиться от этой поездки?

Скука слегка сошла с лица мужчины: