Игорь только подумал, а Эл уже остановила его.

– Молчи. Я решила начать с тебя. Тебя правда меньше всего заденет. Ты живешь возвышенными чувствами, но и в трезвости ума тебе не откажешь. Правда в том, что я с самого начала знала, что окажусь на той стороне. У меня был выбор, я могла отказаться и исчезнуть. Или сыграть в смерть. Я выбрала смерть. Могу поспорить, что Рассел убеждал вас, в том, что я намеренно оказалась там. Он очень хорошо меня изучил. Он был прав. Поверили вы или нет – неважно. От меня ждали убийства Нейбо. Операция была спланирована и разыграна. Обеими сторонами. У Нейбо тоже были для меня свои планы и роли. Я поверила, хотя чувствовала, что не смогу. Я видела, как горел Щит-14. Я была близко. Я эту картину знаю наизусть. Если бы я тогда узнала, что жив хотя бы один, я бы сцепилась с Нейбо на смерть. На мою смерть. Я поверила, что все мертвы, и он меня сломал. Сломал. Он сломал несгибаемую и сильную Эл, в которую вы верили. И теперь верите. Неприятно слышать? Чувствую, как сжимается твое сердце. – Тон ее голоса стал холодным и в нем зазвучало злорадство. – А потом были маяки и галактические базы, о которых я знала, приемы полетов, над которыми мы так трудились, перестановки флота. И ведь знали куда бить, знали самые слабые места. Догадываешься от кого? Ты можешь продолжить список. Сам. Ты знаешь. Ты знаешь, что было потом. До определенного момента. Я уверена, что были случаи, которые вызвали у тебя смутные и неоднозначные чувства. Подозрения. Ты видел, но не хотел верить. У тебя острый ум, ты очень хорошо собираешь информацию воедино. Ты ни с кем не делился подозрениями, боялся, что они окажутся правдой. Ты видел и чувствовал меня. У каждого из вас возникали такие вопросы. И я знаю вопрос, который не дает тебе покоя до сих пор. Кто же так ловко продал крейсер Галактиса?

– Ты? Эл, пожалуйста, перестань. Это не могла быть ты. – Игорь вскочил, сжал кулаки, он готов был кинуться к фигуре напротив. Что-то его удержало. – Ты специально так говоришь. Ты хочешь меня проверить. Зачем? Зачем ты унижаешь себя в моих глазах?

– Ты же хотел знать правду. Я самый надежный источник. Тебе назвать координаты и сумму сделки? Ладно, не буду. Крейсер продала я. Не сама, конечно. С моего ведома. И как результат, неосторожное любопытство привело известное нам лицо к гибели, а меня к провалу. Это уже другая правда.

– Амадей! – прошептал Игорь. – Ты знаешь Амадея?!

– Знала. Если бы только я. Он был кандидатом в коллекцию Нейбо. Там бы и познакомились. Не нужно было меня искать. Вы его вдохновили? Знал аксиому: «Все что принадлежит Нейбо – табу». Рискнул и не ошибся. Моим возвращением Галактис обязан ему. Он все равно угодил бы в плен, если бы не погиб. Наивно было думать, что ваши манипуляции останутся без внимания. Это была хорошая работа, пока вы не начали разыскивать генератор от крейсера. Не было его там. Это был ложный след. Нейбо его тоже искал. Там же. Тут ваши интересы и пересеклись. Может, тебя утешит новость, что Дмитрий не убивал Амадея. Он поздно выстрелил. Амадей взорвал себя сам. Ничего не могу поделать, только посочувствовать, но Дмитрию и его реакции вы обязаны жизнью. Вот она – правда. Дмитрий вас спас, а эти поиски стоили вашему наставнику жизни, а мне провала. Продажа крейсера была знаком для Галактиса. Я знаю, о чем ты думаешь. «К черту, клятву?» Правда в том, что я намеренно его продала. Нейбо меня вычислил. А генератор остался в тайнике, без генератора нельзя собрать и восстановить корабль. Кому, как не мне знать. Вот с этого момента я стала вашим настоящим врагом. Я служила Нейбо добровольно. Во всех операциях участвовала я и планировала их тоже я. Такое условие поставил Нейбо. Чтобы выжить, мне пришлось делать то, что он говорит. Пока он не решил меня обменять или сдать. Я была на другой стороне, ничего не могу с этим поделать. Я ему служила. Нейбо – мертв. Но самое поразительное, что я этого не хотела. В тот момент, когда я прикончила его, я проиграла партию. Пешка стала ферзем, а ферзь ходит куда хочет, кто его поймает, тот и съест. Но эта правда уже не для твоих ушей. Правда такова, что твой друг – пират, а не пленный. Вот и выбирай. Дружеские чувства или правда?

Игорь молчал. Она продолжала. Медленно сообщая ему некоторые подробности своей жизни. Он внутренне спрашивал, и она тот час отвечала. Наконец, он устал. У него болела голова. От волнения он стал терять нить разговора. Эл умолкла. Он тоже молчал. Потом постарался встать, но ноги затекли. Он не понимал, где находиться. Правда ли все, что он видит и слышит или сон и бред? Он собрался с силами, стряхнул оцепенение и посмотрел в ее сторону.

– Ты знаешь, что я тебя не выдам. Перестань, Эл. Перестань, пожалуйста. Я не хочу больше. Остановись.

– Все. Не буду, – согласилась она. – Не буду. Просто запомни, что мы не один раз оказывались по разные стороны войны. Все твои печальные догадки – правда. Тебе придется решить, как ты будешь к этому относиться. И не только вам, кто считает меня другом, тем, кто начал эту игру тоже. Не торопись повлиять на их выбор. На этот раз ты узнал первым. На этот раз я не сбегу. Эта война не с меня началась, и не мной закончится. Посиди. Подумай. Я проверю, что снаружи.

– Не притворяйся, что не чувствуешь, что там, – огрызнулся Игорь.

– Отлично. Я проверяла, способен ли ты здраво мыслить. Побудь один. Тебе нужно подумать. Захочешь поспать – спи. Горючее в углу, там же теплая одежда и еда. Я приду утром.

Эл прошла сквозь щит и исчезла. Пещера опустела. Игорь оглядел пространство пустым взглядом, потом уставился на огонь, постепенно в его глазах появился ужас.

Он действительно уснул. Быстрее, чем предполагал. Очнулся, когда уже рассвело. Снаружи было солнце. Он закутался в одеяло и пошел искать отключение щита. Он выбрался наружу, провалился по колено в снег и только теперь понял, где находится.

– Еще шаг и ты утонешь, – раздался за его спиной голос Эл. Игорь оглянулся. Она сидела на уступе скалы, свесив ноги. – Если ты сможешь залезть сюда, то увидишь свой первый земной рассвет.

Он полез. Одеяло мешало, он сбросил его по дороге. Эл была в своей серой куртке, снег вокруг нее подтаял. Игорь вспомнил про метаболизм. Он встал рядом, посмотрел туда же, куда смотрела она. Светило показалось из-за ближайшего хребта и ослепило его.

– Ты успел вовремя, – сказала она. – Я бы сказала тебе доброе утро, если не возражаешь. Посмотри налево.

Игорь повернул голову и увидел свой катер, он стоял на краю скалы. Посадить машину на такой пятачок могла только Эл, он знал, и все равно удивился. Нужно было, что—то сказать, хотя бы «спасибо». Он молчал, дыхание снова перехватило, на сей раз не от радости, боль в груди не давала ему говорить. Он чувствовала потерю чего-то очень ценного после этой ночи. Опустошение. И ему хотелось плакать, глаза стали влажными.

– Что мне делать, Эл? Я не знаю, что мне делать. Я заснул. Я не обдумал. Ничего не решил. Слишком много всего. Я не знаю, как относиться ко всему, что услышал. Я не питал надежд, что ты выживешь, я не был готов услышать правду. Мне жаль. Я не знаю, что тебе ответить.

– Ничего. У тебя много времени, целая жизнь, что-нибудь решишь, – спокойно сказала она. – Не торопись. Не знаешь, просто молчи.

– Ты не все рассказала. Я понимаю, что не все. Хотя мне уже достаточно. Хуже некуда. Мне нужно время.

– Остальное в отчете прочтешь. То, что предназначалось тебе лично, я сказала. Я намерена прокомментировать свое прошлое. Через пять дней у меня встреча с инспектором Космофлота.

– С кем?

– Не знаю, еще не выбрала.

– Рассел? Он больше не инспектор, но случай необычный.

– Не знаю.

– Почему ты не рассказала Алику? Почему, Эл? Он любит тебя. Он не заслужил такого. Ему очень плохо. Он единственный, кто тебя поймет. Ольге не говори про Амадея. Не говори. У них были отношения, ну, ты понимаешь. Я не хочу, чтобы ей было снова больно. Он погиб у нас на глазах, она не поймет и не простит. Димку не простила.