— Вы вынули все десять коробок?

— Да.

— Включая те, на которых были пятна крови?

— Да.

— Что произошло потом?

— В глаза мне ударил яркий свет. Я даже не слышала, как кто-то подошел и встал за моей спиной. Тот, кто оказался передо мной и направил мне в лицо свет, произнес:

«Мы из полиция, леди. Оставайтесь на месте». Я вскрикнула. Все внутри у меня сжалось. Ничего подобного я никогда в жизни не испытывала. Я просто обезумела от страха.

— Итак, вы были схвачены с поличным. Вы испытывали чувство вины и хотели оправдаться. Что вы сказали?

— Мистер Мейсон, я попыталась это сделать, но ничего не могла сказать. Я готова была отдать правую руку, чтобы только придумать какую-нибудь спасительную ложь, но не смогла вымолвить ни слова. Я просто лишилась дара речи.

— Понимаю, — начал рассуждать Мейсон, — но это их не устраивало. Они непременно хотели услышать от вас объяснения. Они спросили вас, что вы делали у мусорного контейнера. Сказали, что готовы выслушать и принять ваше объяснение, что не менее вас заинтересованы в том, чтобы снять с вас любые подозрения. Сказали, что из опыта знают, как часто лицо, действия которого вроде бы указывают на его вину, в действительности оказывается невиновным, а его поступки логически необъяснимыми.

— Мистер Мейсон! — воскликнула Нэнси. — Они действительно так говорили. Откуда это вам известно?

— Это обычный прием. Ну и как вы поступили? Какой была ваша реакция? Вероятно, пытались оправдаться?

— Нет. Я не знала, что говорить. Потом взяла себя в руки и сказала: если они не доверяют мне, никакие мои объяснения не изменят положения, и им лучше обратиться к моему адвокату.

— Но это их не удовлетворило?

— Нет. Они продолжали задавать вопросы, потом посадили меня в машину и привезли сюда. Вызвали надзирательницу и в течение нескольких часов попеременно допрашивали.

— Как вы себя вели?

— Молчала. Я поняла, чем больше я скажу, тем хуже будет для меня, и решила не говорить ничего. Наверное, я поступила не правильно?

— Напротив, в данной ситуации это было самое правильное решение. — Мейсон на мгновение задумался, мысленно оценивая ситуацию, и вдруг спросил:

— А теперь скажите: почему вы поставили на эту лошадь? Кто вам подсказал?

— Никто мне не подсказывал.

Не скрывая раздражения, Мейсон встал.

— Что ж, Нэнси, думаю, нам надо расстаться. Я уже достаточно наслушался вашей лжи. Позволю себе заметить, это вам не очень хорошо удается. Либо у вас не хватает опыта, либо вы весьма невысокого мнения об умственных способностях своих собеседников. Но вы…

— Мистер Мейсон, я говорю правду. На этот раз абсолютную правду.

— Перестаньте, Нэнси. Вы не случайно поставили именно на эту лошадь. Только тот, кто обладал точной информацией, был уверен, что она выиграет. Иначе ставки не были бы такими высокими. Когда молодая женщина с вашим финансовым положением отправляется на ипподром, делает ставку в пятьсот долларов и выигрывает, это нельзя объяснить интуицией.

Мейсон направился к двери.

— Не уходите, мистер Мейсон. Подождите. Выслушайте меня.

Мейсон приостановился.

— У меня не было никаких предчувствий. Мне никто ничего не подсказывал. Я поставила на эту лошадь потому, что… Разве вы не понимаете… Это была единственная лошадь, на которую я могла поставить.

— Нет, не понимаю, — отрезал Мейсон.

— Мне не хотелось бы об этом говорить, мистер Мейсон, потому что это задевает другое лицо, но…

— Говорите.

— Рода.

— Рода? Вашего брата?

— Да. Он.., он растратил несколько тысяч долларов и не мог возместить их. Об этом стало известно…

— Кому? — спросил Мейсон.

— Думаю, мистеру Холстеду, коммерческому директору компании. Но точно не знаю.

— Как вы узнали о растрате?

— От брата. Он позвонил, чтобы попрощаться. Сказал, что, скорее всего, увидимся в тюрьме.

— Почему он решил попрощаться с вами по телефону? Что ему было нужно?

— С чего вы это взяли?

— Уверен, ему было что-то нужно. Что?

— Деньги.

— Сколько?

— Столько, чтобы покрыть растрату.

— Вы дали ему деньги?

— Нет.

— Почему?

— У меня на счету было четыреста семьдесят пять долларов. В последнюю зарплату я положила двадцать пять долларов, чтобы была ровная сумма — пятьсот долларов, дав себе обещание не трогать их ни при каких условиях.

— Как вы поступили?

— Для девушки в моем положении была только одна возможность быстро получить крупную сумму денег — пойти на ипподром и поставить все деньги на лошадь с самыми высокими ставками в надежде получить большой выигрыш.

— Боже мой! — воскликнул Мейсон. — Вы же могли все потерять! Трудно в это поверить, но, с другой стороны, здесь есть своя логика.

— Поверьте, мистер Мейсон! Все абсолютно логично. Пятиста долларов было недостаточно. Моему брату срочно понадобились деньги. Крупная сумма. Наличными. Никто не должен был знать, что он их получил. Я так и поступила. Еще он сказал, что обнаружил место, где прятали наличные деньги, откуда он потихоньку их и брал. На мой вопрос, какие это были деньги, он ответил, что немалые.

— Кажется, у меня начинает складываться определенная картина, — медленно, как бы размышляя вслух, произнес Мейсон. — Продолжайте, я слушаю.

— Вот, собственно, и вся история. Взяв деньги, я бросилась на ипподром, выбрала лошадь с высокими ставками, которая в случае удачи могла принести мне выигрыш. Я чувствовала себя очень несчастной, мистер Мейсон. Честно говоря, шансы мои были невелики. Я ведь знала, что пятьсот долларов не спасут Рода, а могла потерять и эти деньги.

— Невероятный способ выбирать лошадь, — заметил Мейсон. — Тем не менее он оказался успешным.

— Да, мистер Мейсон, и…

— Минутку, — перебил ее Мейсон. — Родни поставил пятьдесят долларов на ту же самую лошадь. Как это могло случиться?

— Он рассуждал так же, как я, — ответила Нэнси. — Срочно нужны были деньги, а ему удалось собрать лишь небольшую сумму. Он сделал рискованную ставку в пятьдесят долларов и еще пятьдесят долларов поставил на лошадь, которая, согласно полученной им информации, могла выиграть.

— Почему вы не сделали ставку в пятьдесят долларов? — спросил Мейсон.

— Мне нужна была сумма, достаточная до того, чтобы покрыть недостачу.

— Сколько именно?

— Родни сказал, около четырех тысяч долларов.

— Почему вы не поставили триста долларов на эту лошадь, двести на какую-нибудь другую?

— Я знаю, что ставки, которые объявляют перед заездом, не являются окончательными. Это приблизительные цифры. Окончательные ставки иногда отличаются от объявленных. Особенно если они высокие и привлекают отчаявшихся людей, оказавшихся в безвыходном положении, таком же, как и я.

— А почему вы сами не получили деньги? — спросил Мейсон.

— Брат не знал, что я на ипподроме. А я его увидела. Он поставил на ту же лошадь. Об этом я узнала только после окончания скачек. Вся дрожа от возбуждения, я направилась к кассе, чтобы получить выигрыш по стодолларовым билетам. И у другого окошка увидела Рода. Там был и мистер Фремонт. Я оказалась свидетельницей отвратительной сцены. Мистер Фремонт утверждал, что брат сделал ставку деньгами, взятыми из его кассы, поэтому он, Фремонт, имеет право на весь выигрыш. Тут же появились полицейские и предъявили ордер на арест. Это было ужасно.

— Продолжайте.

— Я поняла: они наблюдали за кассами и знали, что я поставила на эту лошадь и…

— Мистер Фремонт был с вами знаком?

— Да. Он знал меня и относился ко мне плохо, то есть я хочу сказать, ну.., что.., я ему нравилась. Он мне.., он мне не нравился.

— Приставал? — спросил Мейсон.

— Приставал и распускал руки, — ответила Нэнси. — Сначала проявлял отцовские чувства. Я работала у него. Ради меня он предложил Родни работать у него. Какое-то время он просто распускал руки, а потом начал открыто приставать.

— Поэтому вы ушли с работы?