— Хорошо, что мы на мотоцикле, — сказала Тельма. — Машина здесь ни за что бы не прошла. Впрочем, шоссе, которое ведет из города, должно быть посвободнее. Жаль, мы ничего не можем сделать для этих людей — ведь они пострадали ни за что!

— Не волнуйся, дочка, — сказала Хоуп. — Ты и так делаешь все, что в твоих силах. — Мотоцикл подскочил на груде кирпича, и миссис Стаббинс добродушно добавила: — Эй, Уинстон, поосторожнее! Если бы я знала, что ты повезешь меня кататься на «русских горках», я бы надела свою лучшую шляпку.

— Извини, мам.

— Куда ведет этот переулок? — спросила Тельма. — Не на главную дорогу?

— Туда, но проехать будет нелегко. Держись крепче, мама.

Через пять минут они уже оказались на шоссе, но здесь Уинстону пришлось остановиться.

— Боже мой!

Шоссе заполонили люди. Сплошной поток их двигался прочь из города, так что даже выехать на асфальтовую мостовую было невозможно.

— Что там такое? — окликнула сына миссис Стаббинс. — Мне с галерки ничего не видно.

— Это люди, мама. Сотни и тысячи людей. Они покидают город.

— Мужчины и женщины, — подхватила Тельма. — Старики в инвалидных креслах, дети в колясках и в рюкзаках за спинами родителей. Вон там катят даже больничные кровати на колесиках.

— То же самое было и в прошлую войну, — сказала Хоуп. — Когда стали падать бомбы, немало людей ушли из городов в деревни, в холмы, причем некоторые прямо в пижамах, босиком. В военных фильмах такого не показывают.

— Но как же мы проберемся сквозь толпу?

— Это будет ужасно, — с чувством сказал Уинстон.

— Зато впереди шоссе должно быть свободно, — уверенно сказала Тельма. — Вы готовы, миссис Стаббинс?

— Всегда готова.

— Тогда поехали, — отозвался Уинстон и тронул мотоцикл с места. Люди неохотно расступались перед машиной, и они пусть медленно, но все же продвигались вперед. Потом земля снова вздрогнула.

— Вы это тоже почувствовали? — крикнул Уинстон.

— Боюсь, что да, — ответила Тельма. — Новый толчок. — Она посмотрела на часы: стрелки приближались к трем пополуночи. — Ну да, только что истекли очередные полтора часа.

— Мы движемся со скоростью пешехода.

— Вы бы ехали куда быстрее, если бы отцепили дурацкую коляску, — заметила Хоуп.

— Мы никогда этого не сделаем, — ответила Тельма, упрямо тряхнув головой.

Откуда-то спереди раздался усиленный мегафоном голос — далекий, но вполне различимый:

— Тельма Беннет! Уинстон Стаббинс! Тельма Беннет! Если вы здесь, дайте о себе знать!..

— Ты слышала? — спросил Уинстон.

— Да. Нас зовут. Я думаю, это капитан Филлипс. Джонс послал его за нами.

— Вперед, седьмой номер, пора спасать игру!.. — пробормотала Хоуп.

— Тише, мама! — поморщился Уинстон и добавил, обращаясь к Тельме: — Мне кажется, зовут вон из того грузовика. Видишь, у него фары горят?

— Останови, — ответила она. — Я сбегаю туда и все разузнаю.

— Но…

— Пешком будет быстрее.

— Возвращайся скорее, ладно?

Тельма соскочила с мотоцикла и стала проталкиваться сквозь толпу.

— Извините… извините, пожалуйста. Пропустите! Мне нужно срочно пройти!

— Вопрос в том, что теперь со всем этим делать, — вздохнул Тримейн. — Лично я не имею ни малейшего представления!..

Годвин холодно улыбнулся.

— Люди вроде вас способны видеть во всем одни сплошные проблемы, — сказал он. — Я же, напротив, вижу лишь новые возможности. При условии, разумеется, что все, о чем вы тут говорили, правда.

— Хотел бы я знать, почему меня это так сильно пугает? — пробормотал Джонс.

Зазвонил телефон, и коммодор снял трубку.

— Алло, кто это? Снова вас, Джонс.

— Дайте сюда… Алло?

— Джонс?

— Тельма? Ну наконец-то! С вами все в порядке?

— Да. Я с капитаном Филлипсом. Уинстон тоже здесь, так что успокойте Клер. Правда, у нас тут, кажется, все начинается снова.

— Я знаю. У нас толчки тоже ощущаются, хотя и слабее.

— Мы собрали всю информацию, которая вам нужна.

— Отлично. Вы молодчина, Тельма.

— Надеюсь, мы не зря старались. Вы уже поняли, с чем мы имеем дело?

— С магмоидами, мне кажется. Скорее всего, они атакуют земную кору изнутри. Приезжайте скорее и привозите вашу информацию. И будьте осторожны, конечно.

Он дал отбой и, положив трубку на рычаг, перевел дух. Облегчение, которое Джонс испытал, когда узнал, что Тельме не грозит непосредственная опасность, оказалось куда сильнее, чем он готов был признать. Впрочем, Джонс довольно скоро пришел в себя и снова стал замечать окружающее: приглушенный звук множества голосов, отдающихся от стен командного пункта, телефонные звонки, стрекот телетайпов и перфораторов, резкий запах озона и нагретого пластика, исходящий от электронных устройств. Доктор очень устал, глаза у него буквально слипались, но ему было ясно, что уснуть он все равно не сможет, даже если у него появится такая возможность.

Пол под ногами снова содрогнулся, стальные стены жалобно скрипнули.

— Поступают еще сообщения, — доложил майор Краун. — В Ньюкасле новые разрушения. Зарегистрированы сильные подземные толчки близ баз проекта «Гадес» в испанской Севилье и турецкой Анкаре.

— Потери? — быстро спросил Годвин.

— По-видимому, есть жертвы среди мирного населения. К сожалению, связь по-прежнему работает крайне неустойчиво, ситуацию наверху никак не удается взять под контроль.

— У вас есть какие-нибудь предложения, Джонс? — спросил Тримейн.

Ученый пожал плечами.

— Мы мало что можем сделать, пока не вернется Тельма с информацией. Впрочем, у вас, вероятно, есть связь — пошлите предупреждение по своим каналам. Пусть власти приготовятся к повторению толчков через каждые девяносто минут, причем толчки, вероятно, будут усиливаться. Если что-то изменится, мы сообщим им дополнительно. Хочется верить, что мы еще можем выбраться из этой ситуации без особого ущерба. Для магмоидов люди не враги; я думаю, они рассматривают нас как источник мелких неприятностей — ну, вроде грозы или неожиданного дождя, который вдруг пролился на них с их каменных небес. Но если будут взорваны еще бомбы, вот тогда они с нами разберутся, поэтому вам, Тримейн, необходимо в первую очередь позаботиться о том, чтобы остановить испытания. Краун повернулся к Тримейну.

— Вы согласны с этим предложением, профессор?

— Откровенно говоря, — растерянно признался Тримейн, — я далек от того, чтобы безоговорочно согласиться с гипотезой коллеги Джонса, однако между моментом взрыва нашей бомбы и местонахождением других баз проекта «Гадес» с одной стороны и временем и локализацией подземных толчков — с другой несомненно существует какая-то связь. Думаю, было бы разумно прислушаться к его рекомендациям.

— Очень хорошо… — начал было Краун, но Годвин не дал ему договорить.

— Отставить, майор! — резко приказал он, вытаскивая револьвер.

— Коммодор!

— Что вы задумали, Годвин?! — воскликнул Тримейн.

— Я принимаю командование проектом «Гадес» на себя. Если магмоиды действительно существуют — а я все еще в этом не уверен, — следовательно, нам грозит глобальный кризис. В этих условиях найти приемлемое решение можно, только если мыслить категориями ответного удара. Ваши пацифистские штучки здесь не пройдут.

— Ответного удара?! — переспросил Джонс. — Да вы что, с ума сошли?

— Извините, коммодор, — твердо сказал Краун, — но я все-таки должен передать предупреждение доктора Джонса своему правительству.

— Зачем?! Магмоиды атакуют Ньюкасл, а не Вашингтон. Вся ключевая информация стекается ко мне, и поэтому никто, кроме меня, не может достаточно квалифицированно принимать решения по важнейшим проблемам, которые встают сейчас перед человечеством. Отойдите от консоли, майор, это приказ.

Прежде чем ответить, Краун набрал полную грудь воздуха.

— Прошу прощения, коммодор, но вы не имеете права отдавать мне подобные приказы. На базе я представляю американскую армию, и мой верховный главнокомандующий — президент Эйзенхауэр, а не вы. Да, мы работаем вместе как союзники, но в данном случае я склонен больше доверять своим собственным выводам. Это диктует мне долг перед моей страной. Нет, сэр, я не допущу, чтобы Олдмурская база вышла из-под контроля моего военного командования.