— Гм-м… На мой взгляд, больше похоже на ледниковую морену.

— Так и есть. Именно здесь, кстати, проходит стык между шотландскими базальтами и нортумберийскими песчаниками.

— Ты… Можно на «ты», Уинстон? Ты, я вижу, свое дело знаешь. Действительно, именно в этом районе Шотландия когда-то врезалась в Англию, что породило значительные напряжения глубинных пластов. Но почему ты решил, что этот район геологически нестабилен?

— Сейсмоактивность, — коротко пояснил Уинстон. — Я уже много лет провожу наблюдения.

Джонс с сомнением покосился на него.

— Много лет?.. А на вид тебе не больше двадцати!

— Мне девятнадцать, но… Просто я увлекся геологией, с тех пор как мой дядя впервые взял меня с собой в шахту. Мне тогда исполнилось четырнадцать.

— Дядя? Не отец?

— Я рос без отца.

— А где ты взял сейсмограф?

— Сделал.

— Сделал? Сам?!

Уинстон засмеялся.

— Это было нетрудно. Пьезоэлектрический кристалл из проигрывателя улавливал колебания, а барабан вращал механизм старого будильника. Кстати, в качестве регистрационной ленты я использовал туалетную бумагу. Пришлось, конечно, повозиться, чтобы сделать прибор достаточно чувствительным, но потом я додумался смастерить несколько сейсмографов и расположить их так, чтобы охватить район побольше.

— И все это одновременно с учебой и работой в шахте?

Уинстон пожал плечами.

— Я даже не сдал экзамены по программе средней школы — меня выперли раньше. Мама считает меня человеком конченым. — Он бросил на спутника неуверенный взгляд. — Вы смеетесь надо мной, доктор Джонс?

— И не думаю. Напротив, я считаю, что ты во многих отношениях весьма необычный молодой человек. Однако давай вернемся к Могиле Люцифера…

— В данных, полученных с помощью моих сейсмографов, я заметил любопытные закономерности. Такое ощущение, что Могила является своего рода центром, от которого исходят какие-то колебания. Как будто там, под землей, ворочается что-то живое, только я понятия не имею, что именно.

— Но ты считаешь, что этот вопрос стоило бы выяснить, прежде чем взрывать супербомбу?

— Вы совершенно правы, доктор.

За разговором они добрались до края долины и вскоре уже вступили на освещенное светом прожекторов пространство. Мгновение, и им в лица ударил яркий луч еще одного фонаря.

— Стой!

Доктор Джонс заслонил лицо рукой.

— Кто вы такие? Уберите ради всего святого ваш фонарь! И пусть ваш солдат перестанет в меня целиться!

— Уберите пистолет, сержант. Прошу прощения, сэр, я — капитан Роберт Филлипс, Колдстримский гвардейский полк. А кто вы такой?

Собравшиеся в «Приюте конокрада» местные жители шумели все громче, и Бакс Грейди с усмешкой сказал:

— Похоже, ваши парни достаточно разогрелись; того и гляди устроят марш протеста.

— Да, сейчас мы все пойдем к Олдмурской базе и хором споем там «Блейдонские скачки»[4]. После этого водородная бомба, конечно, не взорвется.

Тельма улыбнулась.

— Я уверена, вы справитесь, констебль Бейнс. Можно мне пойти с вами?

— Сделайте одолжение. Возможно, в вашем присутствии шахтеры станут меньше дышать мне в лицо пивом и хватать за задницу.

Впрочем, когда собравшиеся вышли на улицу, не по-осеннему холодный ночной воздух слегка остудил даже самые хмельные головы. Надвинув пониже шапки и плотнее закутавшись в пальто, демонстранты построились в некое подобие колонны и зашагали на запад. Громкие разговоры постепенно стихали, и только пар от дыхания десятков людей поднимался над идущими.

Ветер донес до Джонса слова команд, усиленные громкоговорителем. Рядом встрепенулся Уинстон.

— Испытания начнутся совсем скоро. Нам нужно…

— Нет. — Капитан Филлипс заступил ему дорогу. — Прошу прощения, джентльмены, но дальше вам нельзя. — Какой-то новый звук отвлек его, и капитан поднял голову.

Протяжный вопль, напоминающий вой ветра в телеграфных проводах декабрьской ночью, разнесся над пустошью, и в туманной мгле над их головами быстро скользнул какой-то шарообразный предмет, странно похожий на огромный глаз.

— Доктор Джонс! — почти выкрикнул Уинстон. — Вы видите это? Видите?!

— Разумеется. Больше того, я уже наблюдал подобную штуку совсем недавно. И слышал тоже. У меня сложилось впечатление, — чисто субъективное, конечно, — будто она патрулирует долину и окрестности. Собственно говоря, ради нее я и приехал. За последние годы из вашей местности поступило немало сообщений о появлении в небе неопознанных летающих объектов, причем сообщений не от специалистов или от психов, а от рядовых граждан. Да, многие из них боялись выставить себя в глупом виде и тем не менее сообщили об увиденном в полицию или в местные газеты, считая это своим долгом. Впоследствии подобные сообщения — отсортированные и просеянные — легли на мой стол на Уайтхолл[5], и вот я здесь. — Джонс немного помедлил, — Вы тоже видите это, Капитан Боб?

— Возможно, это просто рудничный газ, метан. Говорят, он светится в темноте.

— Ну-ну, капитан! — фыркнул Джонс. — Все официальные объяснения я знаю наизусть, и получше вашего.

— Вы сказали, что уже наблюдали такую штуку раньше, — вмешался Уинстон. — Когда именно?

— Вскоре после своего приезда сюда. — Джонс бросил взгляд на часы: до полуночи оставалось совсем немного. — Это было примерно полтора час назад.

— Я так и думал!

— Вот как? А можно узнать почему? Или ты наблюдал и за НЛО тоже?

— Об этих летающих штуках в наших краях сложено немало легенд. Местные называют их Гренделями.

— По имени чудовища из «Беовульфа»?

— У меня такое чувство, что это название даже древнее, чем сама поэма. Люди видят Гренделей уже много веков. И появляются они достаточно регулярно, причем с периодичностью в девяносто минут, не больше и не меньше.

— Ты уверен? Но почему именно девяносто минут?

— Космические корабли! — неожиданно выпалил Филлипс.

— Что вы сказали, Капитан Боб?

Роберту Филлипсу было на вид не больше тридцати; он был высок ростом и казался немного неуклюжим. Его узкое, бледное лицо украшали большие закрученные усы. Сейчас он, похоже, жалел о том, что вообще заговорил.

— Я, видите ли, давно интересуюсь всем космическим — спутниками и тому подобным… По-любительски, конечно, — смущенно пояснил он. — В Кембридже мы все увлекались Отважным Дэном и профессором Куотермессом[6], так что…

— О боже!..

— Вот почему, как только вы сказали — девяносто минут, я сразу подумал о космических кораблях. Разве не столько времени требуется, чтобы облететь Землю по орбите?

— Вы совершенно правы. Что ж, будем считать вашу догадку… одной из вероятных гипотез.

— Но что это значит? — спросил Уинстон.

— Этого я не знаю, пока не знаю. И тем не менее ты был прав: что бы здесь ни происходило, Олдмурская военная база — не самое удачное место для экспериментов с термоядерным оружием.

— Подобные разговоры, доктор Джонс, могут довести до беды, — предупредил капитан Филлипс. — И я думаю, было бы гораздо лучше, если бы вы… гм-м… вернулись туда, откуда приехали.

Но Джонс пропустил эти слова мимо ушей. До его слуха донеслись какие-то голоса, и, обернувшись, он увидел приближающуюся толпу людей с фонариками в руках.

Уинстон ухмыльнулся.

— Слишком поздно, капитан, вам не кажется?

Голоса демонстрантов, доносящиеся из динамиков в подземном командном центре, обладали неприятным «жестяным» тембром, но слова разобрать было можно.

— Вы уже начали обратный отсчет, Тримейн? — спросил Годвин.