– Ну, вот и отлично. Значит, через часик жду вас у себя.

– Непременно, непременно, Геннадий Северинович. Танцор нажал кнопку «Ко».

И набрал Стрелкин номер. Василий был начеку:

– Да, слушаю!

– Отлично. Совсем скоро должен появиться. Сразу же позвони. Потом пойдешь за ним на безопасном расстоянии, чтобы глаза не мозолить. И скажешь, какая у него скорость. Когда мы его остановим, проедешь мимо. И домой. Все ясно?

– Все.

Танцор сел за руль «Волги» и отогнал её вперед метров на пятьдесят. За ним пристроился Следопыт на своем джипе, который после столкновения абсолютно не пострадал.

Позвонил Василий. Танцор прикинул на калькуляторе, что будут минут через десять.

Снял с предохранителя Стечкина.

И закурил перед боем.

Следопыт потихоньку пошел вперед. На всякий случай.

«Тойота» неслась совершенно по-наглому. Километрах на ста пятидесяти. Да ещё и с включенными фарами.

«Расступись, народишка! – зло подумал Танцор. – Сам депутат едет!»

Танцор повернулся лицом к врагу и замахал палкой.

«Тойота» проскочила мимо, даже не сбросив скорости.

Что, в общем-то, можно было предположить. «Для нас законы не писаны! – ещё злей подумал Танцор. – Мы сами законы пишем! И всех, блин, имеем!»

И кинулся в погоню. С мигалкой, с сиреной – как положено.

Следопыт сработал четко. Зад у джипа оказался таким же прочным, как и перед. «Тойота» же стояла сзади с осыпавшимся лобовым стеклом.

– Где тебя черти носят?! – накинулся на Танцора водитель. – Не видишь, депутата Госдумы везу, блин!

– Это он там у вас в Москве депутат, – спокойно, как идеальный автомат убийства, парировал Танцор. – А тут я депутат. Что случилось?

– Этот козел, – водитель кивнул на стоявшего рядом Следопыта, – зад свой подставил. Давай скорей разбирайся, нам некогда.

– Так, – многозначительно сказал Танцор, осматривая ДТП, – скорость у вас, товарищ водитель, была не меньше ста пятидесяти. И при этом еще, возможно, имел место и соленый огурчик на закуску.

Вылез охранник:

– Ты, че, мент, оборзел совсем?! Тебе ж сказали, депутата везем! По важному, блин, государственному делу!

«Скольких же эти самые депутаты развращают, – подумал Танцор брезгливо. – Сколько же вокруг них вьется ублюдков, всяких помощников депутатов, шоферни, охранников, секретарей, совершенно обнаглевших от вседозволенности, зажравшихся, возомнивших себя хозяевами жизни! Скоты! Холопы!»

– Ну, это меняет дело, – несколько переменил тон Танцор. – Слышь, – обратился он уже к Следопыту, – ты, по всему видать, из бандитов. А тут облом вышел. Не на тех наехал. Эти покруче тебя будут!

Следопыт схватился руками за голову и с чрезмерным усердием завыл.

– Так, – продолжил Танцор, – маленькая формальность. Можно на вашего депутата посмотреть, на его удостоверение?

Приоткрыл заднюю дверцу «Тойоты». И влепил Камышникову в лоб две пули.

Сзади раздалось два характерных шлепка. Следопыт уложил охранника, который сдуру схватился за пушку.

Шоферюга был уже совсем другим. Маленьким шофериком, который обдулся, играя в песочнице с маленькой машинкой. Спеси не было и в помине. Лишь ужас в глазах. И страшная жажда жизни. Что-то при этом лепетал.

Следопыт вопросительно посмотрел на Танцора.

– Хрен с ним, пусть живет, – прозвучал оправдательный приговор. – Может, образумится. А ну-ка, козел обоссанный, гони мобильник.

Шоферик еле попал в карман дрожащей рукой, вытащил трубку и передал Танцору.

– Ну, а теперь на хрен, в лес! Беги, а то передумаю! Побежал, с большой охотой побежал. Пересматривая на бегу иерархию ценностей.

Засунули охранника в «Тойоту».

Вытащили ключ из замка зажигания: вдруг шофер вернется раньше времени. Исходя из этих же соображений, Танцор с омерзением вытащил мобильники из карманов трупов. А потом спихнули «Тойоту» на обочину. Чтобы со стороны все выглядело вполне благообразно.

Развернулись и погнали к оставленному без присмотра БМВ. Действовать надо было стремительно, не дожидаясь, когда поднимется тревога.

БМВ был на месте.

Танцор переоделся и аккуратно сложил форму на переднем сиденье милицейской «Волги». Потом туда перегрузили и сладко спавшего лейтенанта. Вот, вероятно, удивляться будет…

В одиннадцать были уже дома.

Где их поджидали Стрелка с Василием. А также Дед, которому чутье подсказало, что надо временно оставить в покое Билла Гейтса и двигать к Танцору.

Более того, сам Сисадмин разразился напыщенным до глумливости посланием.

Танцор!

А также Следопыт, который уже вполне повзрослел!

Чувства переполняют меня! Поэтому прошу извинить, если в моем послании окажутся какие-либо стилистические погрешности.

Ваша блистательная операция, которую вы блистательно провели на 36-м километре трассы Москва–Петербург, вне всякого сомнения, достойна не только моих ничтожных похвал, не только долгих лет исправительно-трудовых работ в сибирских лагерях, но и Оскара, Остапа, Тэффи и Грэмми, вместе взятых.

Я был настолько потрясен свежестью ощущений и логичностью происходящего, что чуть было не попросил вас повторить всё на бис.

Однако вовремя унял свои эмоции. Потому что вам предстоит ещё более грандиозное дело. Еще более величественное и благородное.

Итак, как вы, видимо, уже догадываетесь, нельзя спать спокойно до тех пор, пока в парке Сокольники, предназначенном для отдыха москвичей и гостей столицы, существует страшное бандитское гнездо, фабрика по производству калек. Враг должен быть разбит наголову! Враг должен быть полностью уничтожен! Чтобы никогда более в человеческой истории не было ни одного рецидива столь страшного явления.

Главная битва впереди! Ваше дело правое, победа будет за вами!

Верховный главнокомандующий Сисадмин

Р.8. Да, и приоденьтесь как следует. А то вы сейчас более похожи на банду гопников, нежели на орудие праведного возмездия. Как-никак, на всю Европу транслировать будут! Не опозорьте старика!

Все расхохотались. Лишь один Василий побледнел. Однако ему рассказали всю правду и доходчиво объяснили, что деваться некуда. И что работу действительно придется доделать до конца: домотдыха необходимо сровнять с землей.

Завершающую операцию назначили на 3 июня.

В связи с чем Танцор, Следопыт и Василий поехали на конную базу. Изучать ситуацию на местности, а также инструктировать охранников «Сокороса», которым выпала почетная обязанность праведного возмездия. Не бесплатно, конечно. Поскольку жизнь – материя хрупкая, а потому и дорогостоящая, каждому из десяти бойцов решили выделить по сорок штук.

А Стрелка решила на всякий случай выучить Плач Ярославны. Села, расслабилась и начала внедряться острым умом в седую архаику. Однако вскоре поняла, что ни за что не совладать ей со всеми этими зегзицами, бебрянами, кычеть, аркучи, бяшет, еси, комоня, буй турами…

Глянула, кто перевел. Некий Андрей Чернов, поэт. Из нынешних. Посмотрела что-нибудь из его стихов. И с ходу напоролась:

В подворотне два мурла

Солнцедарят из горла.

Клевая была герла,

Жалко только, померла.

Все слова были вроде бы современные. Кроме одного. И из-за этого было совершенно непонятно, чем же два мурла занимаются в подворотне. Всего лишь лет тридцать прошло, а такое ощущение, что и тогда тоже, в семидесятые годы прошлого века, куролесил князь Игорь, не давая Ярославне спокойно спать под Путивлем.

Нет, твердо решила Стрелка, от поэзии один только вред, одна великая путаница и головная боль.

Следопыт снял со счета шестьсот штук. Двести отдал Евграфову. И сказал, чтобы он дня на два лег на дно. Упаси господи, если подвернется под горячую руку.

Четыреста штук разделил между десятью охранниками «Сокороса», с которыми предстояло вместе идти в бой.