Она помахала рукой Генри, Анну же демонстративно проигнорировала.

Выступление началось как типичная премьера в ночном клубе. Газетчики пришли потому, что получили задание. Знаменитости явились для того, чтобы их заметили газетчики. Чего-то необычного никто не ожидал. Подобное не раз происходило и раньше: никому не известная девчонка, пользуясь тем обстоятельством, что шоу с ее участием стало хитом, стремится еще немного подзаработать в дополнение к своему скудному гонорару. Пришли они единственно из уважения к ее одержимости и честолюбию, ушли же, став ее восторженными поклонниками.

Анна не могла поверить своим глазам. Во время выступления она переглянулась с Дженифер, и встретила взгляд, полный восторженного изумления.

Генри Бэллами, затаив дыхание, сдвинулся на самый краешек стула.

Нили была бесподобна. Умело подобранное освещение делало ее детское личико почти красивым, а ее сценический костюм – простая белая атласная блузка с длинными рукавами и короткая темно-синяя атласная юбочка – во всей красе демонстрировал ее великолепные ноги.

Анна была просто поражена, она никогда не замечала раньше ни их, ни ее идеальной фигурки с тонкой талией и подростковой грудью.

– Это звезда, и она ушла от нас, – прошептал Генри. – Боже мой, Лайон, да как же это мы допустили, что она выскользнула у нас прямо из рук?

Лайон сокрушенно покачал головой.

– Да, уж если мы совершаем ошибку, то вселенского масштаба!

– Нили в самом деле великолепна, правда? – прошептала Анна.

– Великолепна – не то слово. Она не правдоподобна. Никто даже отдаленно не может сравниться с нею.

Из-за ажиотажа, возникшего вокруг Нили, жизнь в их квартире превратилась в кромешный ад.

Телефон трезвонил непрерывно, в гостиной брали интервью, проводили фотосъемки, репетировали.

Нили выступила во всех ведущих радиошоу, подписала контракт с крупнейшей фирмой грамзаписи.

Ее добивалась «Метро» [35].

Ее добивалась «Твенти».

А Элен Лоусон перестала с ней разговаривать.

Нили чувствовала себя ужасно.

– Представляешь, она больше со мной не здоровается, – пожаловалась она Анне.

Дженифер усмехнулась.

– Это означает, что ты – звезда. Со мной она по-прежнему сама любезность.

– Я собиралась остаться в этом шоу на следующий сезон, – объяснила Нили.

– Но теперь – ни за что. Гилберт Кейс предложил мне заключить с первого июня новый контракт с широкой рекламой и прибавкой – сто долларов в неделю. Но я не могу работать, когда Элен так ко мне относится.

– Да полно, Нили, – рассмеялась Анна, – у вас же нет с ней совместных номеров. Ты просто успокаиваешь свою совесть, потому что с первого июня решила оставить шоу.

– А почему, спрашивается, я должна считать себя чем-то обязанной Кейсу? Я никогда бы не получила эту роль, если бы не ты, Анна… и если бы Элен не испугалась Тэрри Кинг.

Наконец она остановилась на том, что подписала контракт с «Сенчури продакшнс».

– Эта киностудия не такая крупная, как другие, – пояснила она, – но фирма Джонсона Гарриса считает, что для меня это самое лучшее. Две их картины в прошлом году получили награды Академии. Они берут всех начинающих звезд, и я пройду школу становления настоящей звезды.

Мэл отнесся к контракту с киностудией без особенного энтузиазма.

– Но это же прекрасно, – убеждала она его. – Я остаюсь в шоу до конца мая. Адель прислала письмо, пишет, что приезжает в середине июня и хочет свою квартиру назад, так что…

– А как же Дженифер и Анна? – спросил Мэл.

– Ну, «Небесный Хит» будет идти еще год. Дженифер останется в труппе, пока не выйдет замуж за Тони, хотя этим, похоже, пока не пахнет. Они только встречаются, а о женитьбе никаких разговоров.

– Но где они будут жить?

– А-а, сейчас с этим легче. Могут временно перебраться в отель «Орвин». За вполне умеренную плату там можно снять приличный люкс.

– А как же мы?

– Поженимся первого июня, как и запланировали.

– Здорово, а я уж думал, что ты забыла. Нили сжала ему руку.

– И укатим на медовый месяц в Калифорнию. Шеф достает мне там дом.

– Шеф?

– Ой, я совсем забыла рассказать тебе о нем, – затараторила Нили. – Он приезжал сюда на прошлой неделе. Это Сирил Бин, но его никто не зовет ни Сирил, ни мистер Бин. Все зовут только Шефом. Милый старикашка лет под пятьдесят, загорелый, с беленькими волосиками. Такой добренький, как папашка. Снимает сейчас для меня большой дом в Голливуде. Три сотни в месяц, зато с бассейном. Только он сказал, чтобы я не вылезала на солнце, а то выступят веснушки. И еще сказал, что если у меня все пойдет в гору и я пробьюсь наверх, то могу заиметь свой собственный дом в Беверли-Хиллз [36].

– А какая разница?

– Почем я знаю? Может этот – на плохой стороне улицы. Он даже вроде как извинялся за то, что дом в Голливуде. Я прикинулась, что понимаю, о чем он. Ты только представь себе, Мэл: дом с бассейном!

– Нили, – Мэл протянул руку и сжал ее ладонь. – Ты знаешь, я люблю тебя…

– Да, Мэл, и с самого начала я буду получать тысячу в неделю! Только подумай, сколько у нас будет денег.

– Нили… но ведь шоу Джонни Мэллона поставлено в Нью-Йорке.

– Завязывай с ним.

– Как, прямо сейчас?

– Мэл, ты с ума сошел? Ты же получаешь у него всего две сотни в неделю.

– С начала следующего года буду получать три.

– Но мне-то будут платить тысячу! И это, не считая денег за пластинки. В фирме Джонсона-Гарриса мне сказали, что только на пластинках я заработаю в будущем году двадцать пять тысяч. Представляешь!

– А я там что стану делать, сидеть в бассейне днями напролет?

– Мэл, ты же со мной. Мы – единое целое. Ты нужен мне. Мне нужна вся реклама, какую только можно создать. Сейчас – больше, чем когда-либо.

– В киностудии к тебе приставят кого-нибудь.

– Приставят, конечно. Но это уже будет не то, что ты. У их секретаря по связям с прессой будут кроме меня и все остальные звезды. А я хочу, чтобы ты работал на одну меня. И еще, Мэл, тебе придется вести все денежные дела. Я в жизни ни единого чека не выписала. Даже за нашу с девочками квартиру: они говорили, сколько с меня, и я отдавала им наличными. Да, и еще. Ух ты! Я ведь не знаю, как разговаривать и вести себя ни с горничной, ни с поварихой, ни даже как их нанимать. Дома-то своего у меня сроду не было. Вот ты всем этим и займешься. Мэл, ты должен поехать, без тебя я буду там ничто.

– Нет, Нили. Не получится.

– Почему? Во всем этом ты ведь вон как мне помог. Без тебя-то как бы я сразу получила «Ла-Руж»?

– Тебе его организовала фирма Джонсона Гарриса, а вовсе не я.

– Но, Мэл, ведь эта фирма заинтересовалась мной только благодаря рекламе, которую мне создал ты. Они же не бросились подписывать со мной договор после моего дебюта в «Небесном Хите». Может, я вообще не стала бы певицей. Конечно, это сделал Зик, но заметили-то меня с твоей подачи.

Он взял ее за руки.

– Не Зик вложил в тебя твой голос, и не я сделал тебя. Все это было у тебя всегда. Мы просто помогли обратить на это внимание, вот и все.

– Вот и продолжай помогать мне, Мэл. Ты нужен мне… Я люблю тебя.

– Но, Нили, я не знаю, как с этим все получится. Я никогда не был в Голливуде, но слышал, как там делаются подобные дела. Я стану «мистером О’Хара». Меня попросту не будут уважать, я сделаюсь пустым местом.

– Ты ведь не думаешь, что я стану бегать по всем этим шикарным голливудским званым приемам или якшаться со знаменитостями, а? Все будет так же, как здесь. Меня заваливают приглашениями на премьеры, и мы иногда ходим на них. Тебя же не называют за это «мистер О’Хара».

– Здесь все по-другому, Нили.

– Но мы-то те же самые. Послушай, Мэл, я хочу здорово поработать, заколотить денег, и, может, лет через пяток завязать со всем этим. Все будут знать, что командуешь у нас ты. Ну же, Мэл. Я не поеду туда без тебя.