Хелена сидела в гостиной. Хенрик беседовал с Катариной. Та стояла, прислонившись к матери. Опершись о ее колени. Хелена хотела ее отослать. Но девочка прижалась крепче. Хелена спросила Хенрика, когда он приехал в Вену. Или он прямо с вокзала? Как ему удается выглядеть таким бодрым? После ночи в поезде. Хенрик сидел. Отвечал с улыбкой. Рассказывал Катарине, как на вокзале можно принять душ. Закинул ногу на ногу. Качал ногой. Выглядел очень элегантно. И уверенно. Хелена послала Катарину посмотреть, что делает Барбара. Пусть она наконец оденется. Девочка нехотя пошла. Застряла у дверей. Пришлось буквально прогнать ее. Хелена встала и подошла к окну. Глядела на зеленые верхушки деревьев. Хенрик остался сидеть. Смотрел на нее. Она повернулась к нему. Быстро. Стремительно. Наорать на него! Ничего не сказала. Снова повернулась спиной и смотрела в окно. Хенрик сидел в том самом кресле, в котором она вчера плакала. Хелене нечего было сказать. Как раз тогда, когда она решила предъявить ему свои обвинения, она больше не знала, что сказать. Все обвинения стали смехотворными. Вдруг. Смешно сказать. Что может понять этот человек. Он ничего о ней не знает. Во всяком случае, не больше, чем она о нем. И даже этого она больше знать не хочет. Она больше не хочет спать с ним. Даже вспоминать об этом не хочет. Она не хочет, чтобы он сидел в этом кресле. В том самом, где она с ним рассталась. С представлением о нем. С нее хватит. Как от него отделаться. Прогнать? Просто вежливо выставить. Как того из банка. Хелена подошла к дивану. Села. Она выгонит его. И ей срочно нужно в магазин. Полдвенадцатого, через полчаса все закроется. Хелена начала терять терпение. Хенрик наклонился к ней и сказал: "Я пришел к тебе. Потому что подумал, что могу у тебя остаться". Хелена посмотрела на него. Услышала, как отвечает: "Отлично". И: "А где твои вещи?" Он оставил их в камере хранения на Южном вокзале. Но. Это всего лишь знакомая ей сумка. Хелена смотрела и слушала себя. Как звучат слова. Как он обнимает ее. По-братски заботливо. Как она дает себя обнять. Как потом они едут к "Майнлю" на Кроттенбахштрассе. Как магазин уже закрылся. Как они едут обратно. Как она достает из шкафа одеяло. Одеяло Грегора, некогда туда убранное. Как она стелет постель. Как раздумывает, что бы сказать девочкам. Что нужно сказать. У них никогда не ночевал ни один мужчина, кроме Грегора. И Хелена видела, как ей всего этого не хочется. Как она ненавидит Хенрика. За те бессчетные часы, что она ждала его звонка. Что глядела, не отрываясь, на телефон. Как ей хотелось накричать за это на него. Ударить. И как она тут же соглашалась на все. На любое его объяснение. И все это — из-за Грегора. Из-за того, что Грегор подал чужому ребенку плюшевую игрушку. Как она боится. Остаться вечером наедине с Хенриком. И как она не чувствует себя.

С детьми проблем не было. В доме — никакой еды. Погода отличная. Ей хотелось из дому. Девочки сложили в сумку книги. И яблоки. Хелена взяла подстилку, и они поехали в Венский лес. Когда они ездили туда с Алексом, Хелена приметила одно кафе. Они никогда не заходили туда. Ведь Алекс не мог бывать с ней на людях. Поэтому они встречались у входа на кладбище Деблинга и ехали потом в Венский лес. На ее машине. Потому что ее машину никто не знал. Они болтали и смеялись. Дома в конверте Хелена хранила фотографии тех прогулок. Гитта наняла частного детектива. На фотографиях они просто сидели в машине и ехали. Была только одна, где их автомобили стоят рядом. И еще одна, где они выпивают в кафе "Залеттль". Гитта еще много месяцев спустя продолжала злиться на то, во что обошлись ей эти снимки. Она подарила их Хелене. Ее ведь на снимках нет. В конце концов. Хелене и по сей день делалось дурно, когда она вспоминала об этом. Кто-то ехал сзади и фотографировал. А они ничего не замечали. Во время этих поездок Хелена постоянно видела вывеску "Отличные обеды у «Бонки»". Туда-то они теперь и поехали. "Бонка" оказался длинным зданием с темным залом. Еще там был маленький садик, где тоже можно сидеть. Для девочек были венские шницели с жареной картошкой. И кетчупом. После еды они пошли в лес по широкой аллее среди буков. Дойдя до поляны, разложили на траве подстилку и сели. Катарина не отходила от Хелены. Хенрик, судя по всему, превосходно себя чувствовал. Болтал с детьми. Шутил. Девочки рассказывали о школе. О бабушке. И что делали собаки тети Зойтер. Как их зовут. Какие они чудные. И им тоже хочется собачку. Если мама позволит. Хенрик рассказал о своей собаке. Сеттере. Его звали Лорд Байрон. Он очень его любил. Но он всегда в разъездах. Никакая собака такого не выдержит. Он считает, что иметь собаку — очень важно. Тем более — в их возрасте. Девочки были от Хенрика в восторге. В собачьем вопросе у них появился союзник. Хелена устала. Полянку, на которой они расположились, нашел Хенрик. Хелена просто участвовала во всем. Она заплатила за обед. Она остановила машину там, где предложили Хенрик и девочки. Она тащилась позади всех. Села на лужайке. Не в состоянии вспоминать об утренних событиях. Что все это значит. Что должен подумать Грегор, застав ее в халате за завтраком с совершенно незнакомым мужчиной. Какую роль это может сыграть в ее положении. Она сказала себе, что необходимо найти адвоката. Такого, который не знаком с ее отцом. Наверное, это не очень сложно. Хелена сидела, прислонившись к дереву. Барбара носилась. Катарина рисовала. Хенрик читал привезенную с собой газету. Хелена думала о том, что все — не так. Она должна собраться. Найти решение. Собраться. От одного этого слова снова навалилась усталость. Хелена задремала. Прежде такого никогда не бывало. Прежде ей все время нужно было чем-то заниматься. Она не умела просто сидеть. Только сидеть. И смотреть. По земле бегали солнечные зайчики. Трава — высокая и тонкая. Светло-зеленая. Серебристо-серые стволы буков. Гладкие на вид. Спиной же она чувствовала, что кора — шершавая и в трещинах. Трава колыхалась под ветром. Зайчики вспыхивали и гасли в тени. Тепло. За обедом Хелена выпила маленькую кружку пива. От этого мысли делались еще более расплывчатыми. Засыпая, Хелена вспомнила, какой видела ночью сон. Ей снилось, будто она умеет играть на всех музыкальных инструментах. Больше ничего не вспоминалось. Только удовольствие от того, что она владеет всеми инструментами. Она улыбнулась. Проснувшись, обнаружила, что осталась на лужайке в одиночестве. Ничего не слышно. Только ветер в кронах. Ее пронзил страх за девочек. Она ведь ничего не знает об этом мужчине. На ум пришли кинофильмы. Хенрик ведь может с девочками… Хелена сидела, прислонившись к дереву. Хватило бы мига. Миг — и все уже не так, как прежде. Паника перешла в раздумье. В желание никогда больше ничего не делать. Хелена думала о том, как любит своих дочек. Почему ей мало просто вырастить их? Почему этого мало? Хелена услышала голоса. Девочки визжали. Играли в пятнашки. Хелена закрыла глаза. Сделала вид, что и не просыпалась. "Соня!" — кричали дочери и прыгали вокруг нее.

Только поздно вечером Хелена и Хенрик остались наедине. Они заехали в еще один кабачок. По дороге домой девочки позвонили в бабушкину дверь. Пришлось пригласить ее зайти. Она выпила две рюмочки хереса. Разрумянилась и запечатлела, прощаясь, на Хелениной щеке влажный поцелуй. Шепнула, что все понимает. Хенрик превосходно ладил со всеми. Даже с Грегором. Хелена пошла за водой, чтобы выпить бурбона. Девочки наконец уснули. На кухне не прибрано. Хелена поставила в холодильник молоко и масло. А посуду мужчины сунули в машину. Забыв при этом приборы. Варенье. Сахарница. Коробка с кукурузными хлопьями по-прежнему стояла на столе. Валялись салфетки. Несвежая скатерть усеяна крошками. В раковине кофейник. Полотенца раскиданы. Яблоки, которые брали с собой, но так и не съели, лежат на холодильнике. Подстилка брошена на кресло. В прихожей — грязные детские кроссовки. В ванной — перепачканная одежда. Мокрые полотенца. Разбросанные губки. Завтра, подумала Хелена. Вернулась к Хенрику. Хотела сказать ему, что лучше все-таки поискать пансион. Хенрик улыбнулся ей. Хелена даже и представить себе не могла, что когда-то они спали вместе. И как она по нему тосковала. По нему. Хенрик улыбался ей. "Я полностью в твоей власти. Мне абсолютно некуда идти", — сказал он. Хелена замерла. Зазвонил телефон. Хелена пробормотала: "Извини, пожалуйста". Взяла трубку. Пупсик. Она бросила трубку. Сразу же телефон зазвонил снова. Хелена выдернула вилку. "Почему? — спросила она Хенрика. — Что случилось?" Хенрик рассказал ей, что жил в Милане с немкой, дочерью врача из Мюнхена. Они расстались. И ему пришлось уехать. Пока. Пока она не уедет. Потом комната остается за ним до конца сентября. Но сейчас… Сейчас у него нет никакого жилья. И все равно он хотел переехать в Вену. Он найдет работу, на худой конец — станет давать уроки. Разве ее это не радует? Теперь они смогут быть вместе. Хелена не понимала, о чем он. Она предложила: "Поехали. Заберем твои вещи". Было около одиннадцати. Южный вокзал наверняка еще открыт. Они поехали на Южный вокзал.