Хелена была одна в квартире. Она вернулась домой и обнаружила записку. Бабушка взяла девочек с собой к подруге. Там они поужинают и к девяти вернутся. Девочки пририсовали сердечки и передали поцелуи. Хелена села в кресло. Слишком устала, чтобы стоять. И слишком устала, чтобы лечь спать. Боялась лечь. Уйти в матрас так, что перестанет хватать воздуха. Она откинулась на спинку кресла. Закрыла глаза. Голова больше не болела. Казалось, что она где-то далеко. Далеко-далеко. Но ясная. В ней достаточно места для вопросов, когда позвонит Хенрик, почему он не звонит, позвонит ли когда-нибудь вообще. Хелена заплакала. Волна горечи поднялась в животе, прокатилась по груди до глаз. Потекли слезы. Сочились сквозь зажмуренные веки, она всхлипывала. Рыдания сотрясали ее. Он нужен ей. Ей нужен Хенрик. Всегда был нужен. Ей хотелось, чтобы он опустился перед ней на колени. Чувствовать его. Его тело рядом со своим. Сейчас. Немедленно. Она прорыдала три часа, но чуда не случилось. Хенрик не появился. Звонил телефон. Хелена не брала трубку. Вдруг это Пупсик. Что тогда сказать. Но Хенрик… Что, если это был Хенрик? До последней минуты она любила его. А теперь все миновало. Если бы она умерла, эта любовь длилась бы. Бесконечно. Хелена все снова вспоминала, как Грегор входит на террасу. Естественно. Беззаботно. Играя в семью с ее лучшей подругой. Ее нет. Она не существует. Как он шел, забыв о собственных детях. Отец Софи. И Хенрик, наверное, в это же самое время так же беззаботно шел по какой-нибудь террасе. Какой тогда смысл умирать? Представив себе, что ее дочерям предстоит все то же самое, она снова разрыдалась. Непременно предстоит. Снова зазвонил телефон. Хелена плакала. Винила себя. В конце концов, это всего лишь ее личное горе. Касается только ее. Это главное. Ведь может случиться столько ужасного. Дочка заболеет. Или умрет. И что тогда. За окнами садилось майское солнце. Ветки деревьев гнулись под ветром. Сквозь кроны видно розово-оранжевое вечернее небо. Хелена сидела в кресле. Не меняя позы. Она измучилась. Думала, что должна бы радоваться. Вообще-то. У нее не было случая высказать все это Хенрику. Она вообще мало разговаривала с ним о любви. Как правило, просто смотрела на него, когда он говорил, что любит ее. Не хотела показаться смешной. Очень смешной. Как с Алексом. Или тем более — с Грегором. Нет. Что угодно, только не это. Держись, думала она. Держись. И сидела неподвижно. Тело больше ни на что не реагировало. Потом она встала. Поменяла девочкам постельное белье. Те вернулись в большом возбуждении. У бабушкиной подруги они видели собак. Тетя Зойтер и им может достать собачку. Они хотят собаку. Они все будут делать. И будут любить собачку. Хелене не хотелось спорить. Это нужно очень основательно обдумать. А им пора купаться, и побыстрее. Если они хотят, она почитает им вслух. Дети нехотя отправились купаться. Хелена почитала им "Дон Кихота".

В десять часов зазвонил телефон. Хелена выдернула вилку из розетки и пошла спать.

На следующий день все долго спали. Была суббота. Хелена проснулась от звонка в дверь. Она не вынула ключ из замка. Не хотела, чтобы Грегор застал ее врасплох. Хелена хотела поменять замок. Но это слишком дорого. Хелена надела халат. Даже не взглянула в зеркало. Грегор теперь обойдется и так. Ее даже радовала возможность предстать перед Грегором в затрапезном виде. Все равно она его не впустит. Хелена накинула цепочку и приоткрыла дверь. "Мы еще спим. Твоя мать очень поздно вернулась вчера с девочками", — сказала она в щелку. "Тогда нужно сварить кофе. Уже почти одиннадцать", — отвечал Хенрик. Хелена захлопнула дверь. На миг застыла. Потом сбросила цепочку. Снова открыла дверь. Оставила ее открытой и помчалась в ванную. Пусть он посидит в гостиной. Она сейчас, крикнула сквозь закрытую дверь ванной. Хелена умылась. Намочила в ледяной воде губку и положила на глаза. От холода заломило скулы и надбровья. Хелена накрасилась. Тут же умылась снова. Ничего не поделаешь. Она ужасно выглядит. Она пошла на кухню и принялась варить кофе. Пошла поднять девочек. Катарина сидела за своим столом и рисовала. Барбара спала. Хелена отправила Катарину в ванную. Вернулась на кухню. Хенрик сидел в гостиной. Хелена позвала его на кухню. Он стал ей чужим. Она не понимала, о чем с ним говорить. Хенрик выглядел отдохнувшим. Поздоровевшим. Свежим. Он не смог дозвониться до нее. Поэтому взял и пришел. Это правильно? А то он может уйти и вернуться позднее. Хелена долго молчала. Доставала еду. Посуду. Приборы. Сначала всем надо позавтракать, сказал Хенрик. Поговорим потом. Они сидели за столом на кухне. Завтракали. Катарина оделась. Барбара сидела в халате. Бурчала в свою чашку с какао, что могла бы еще спать да спать. Хелена не успела одеться. Собиралась привести себя в порядок, пока все завтракают. В дверь позвонили. Громко. Нетерпеливо. Несколько раз. Хелена как раз клала себе сахар в кофе. "Это папа!" — закричала Барбара и бросилась к двери. Хелена хотела позвать ее обратно. Но как? Крикнуть: "Не смей открывать своему отцу!"? Барбара повернула ключ, который продолжал торчать в замке. Дверь распахнулась. Барбара бросилась Грегору на шею. "Папочка!" Она потащила Грегора на кухню. К столу. Достала ему чашку и тарелку. Хелена видела всю картину глазами Грегора. Робкая Катарина ушла в себя. Хелена только что из постели. В халате. Хлопочет по хозяйству. Волосы схвачены резинкой. Бледная. Морщины от уголков глаз резкой линией тянутся к щекам. От слез. Круги под глазами у Хелены бывали и после бурных ночных ласк. Кому это знать лучше, чем Грегору. И еще Хенрик. Незнакомый мужчина за столом на Грегоровом месте. Завтракает. Для Грегора Барбаре пришлось притащить кресло. Хенрик тут же встал, чтобы поздороваться с Грегором. Барбара сказала ему: "Это мой папа!" Хенрик пожал Грегору руку. Барбара подвинула ему кресло. Он сел рядом с Катариной, пившей какао. Ничего не говорившей и за всем внимательно наблюдавшей. Хелена налила Грегору кофе и пошла одеваться. В ванной до нее дошло, насколько эти мужчины похожи. Оба стройные. Хенрик выше. Оба брюнеты со светлыми глазами. У Хенрика волосы темнее. И длиннее. Но в остальном… Одинаковая манера одеваться. Хенрик был на десять лет младше Грегора. Как минимум. Хелена не знала точно, сколько лет Хенрику. Хелена умылась. Потом присела на край ванны и задумалась. Почему приехал Хенрик? Он же ни разу не позвонил. А обещал звонить каждый день. Почему появился Грегор. Как с ним говорить. Что у них с Пупсиком. Существует ли еще фрау Гертнер. Больше всего Хелене хотелось уйти и бросить их всех. Но на это не хватало эмоций. Вдруг все чувства ушли. Она умолкла. Внутренне. И ничего ее не удивляет. Хотелось залезть с головой под одеяло. Хелена открыла душ. Смотрела на воду и слушала, как она шумит. Потом вернулась к действительности. Вымылась. Мыться, особенно тереть спину, было утомительно. Краситься не стала. Если она кому-то нужна, пусть принимает ее такой как есть. Оделась и вернулась к завтраку. Катарина ушла. Мужчины углубились в разговор об итальянской политике. Барбара сидела с ними и слушала. Хелена начала убирать со стола. Хенрик вскочил и принялся помогать. Грегору тоже пришлось помочь. Складывая посуду в посудомоечную машину, мужчины продолжали беседовать. Хелена взяла газету, что принес Грегор, и села в гостиной. Дома ничего нет. Срочно нужно в магазин. Вчера она ничего не сделала. Уйти, пока здесь Грегор. Или заставить уйти Грегора. Мужчины стояли в кухне и разговаривали. Потом Грегор ушел. Попрощался с дочерьми. У него нет времени, чтобы пойти с ними куда-нибудь. Ему нужно работать. "Большой привет Пупсику!" — крикнула ему Хелена из гостиной. Грегор подошел к двери. Посмотрел на нее. "Что ты имеешь в виду?" — спросил он. Хелена рассмеялась. "Молчать!" — прошипел он. На мгновение его лицо исказилось от ярости. В ответ Хелена улыбнулась. Грегор немедленно снова обернулся к девочкам. Подчеркнуто ласково отвечал на упрек Барбары в том, что у него никогда нет для них времени. Хелена смеялась. Грегор ушел, хлопнув дверью. Хенрик пришел из кухни и сел рядом с Хеленой. Она еще долго смеялась.