СИЛЬВИЯ. Миссис Анна Робинсон, Лексингтон авеню, дом сто пять, квартира девять, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. (Вынимает открытку, закладывает в машинку новую. С тоской). Как вы себя чувствуете сегодня, мисс Анна Робинсон? Очень приятно было с вами познакомиться, встретиться. О, кого я вижу! (Печатает). Мисс Беатриса Робинсон, живет, представьте, на Парк-авеню, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. (Вынимает открытку, закладывает новую). Что же вы так скоро уходите, мисс Робинсон? Посидели бы еще…

ПОЛ (заметив, что СИЛЬВИЯ сосет конфету). Ага, опять позволяете себе, Сильвия? Так вам ни за что не сохранить фигуру.

СИЛЬВИЯ. О моей фигуре можете не беспокоиться, лучше позаботьтесь о своей.

ПОЛ (втягивая живот). Очко в вашу пользу. Вот, я принес вам кофе.

СИЛЬВИЯ. Спасибо. (Берет у него газету). Как там, на улице?

ПОЛ. Немножко прохладно, но на солнце тепло. В общем, славно. Я прошелся по парку. Куда ни глянь, сидят на скамейке разные типчики. Сидят себе с книжечкой и загорают. И откуда у людей столько свободного времени!

СИЛЬВИЯ. Наверно, половина их живет на пособие по безработице.

ПОЛ. Мы работаем, а они загорают!

СИЛЬВИЯ. А у некоторых такие машины — вы бы посмотрели!

ПОЛ. Можете не рассказывать. Видел.

СИЛЬВИЯ. Хоть бы скорей день кончился.

ПОЛ. Приду домой и первым делом сброшу ботинки. Хорошо!

СИЛЬВИЯ. А я вымою голову, потом кое-что выглажу…

ПОЛ. Свиданья, стало быть, не назначили?

СИЛЬВИЯ. Оставьте эти шутки.

ПОЛ (за машинкой). Вот я, Силь, все думаю. Еще в ранней юности мне казалось, что самое для меня главное быть независимым, жить, как я хочу, не связывать себя обстоятельствами и семьей. В душе я, кажется, всегда этого боялся. И знаете, все в жизни я делал наперекор тому, чего хотел чуть ли не с детства. Я рано женился, сразу пошли дети; я так себя перегрузил, что пришлось бросить вечерний университет. Я не смог жить так, как я себе когда-то наметил. И вот, теперь я стал думать, а в самом деле я хотел так жить? И знаете, Силь, что я понял? Знаете, чего мне, наверно, всегда хотелось? Вот такой жизни, какой я живу, и быть таким, как я есть.

СИЛЬВИЯ. А разве кто-нибудь знает, чего он хочет? Пол?

ПОЛ. А вы-то разве не знаете?

СИЛЬВИЯ. Уже нет. Думала, что знаю — вот, как вы. Если мне действительно хотелось жить по-другому, то почему я сижу здесь?

ПОЛ. Чудно как-то, правда?

СИЛЬВИЯ. Я клялась себе, что при первой же возможности удеру от матери и сестры, никогда их не видеть было бы для меня счастьем, и что же? Я по-прежнему живу с матерью и каждый день спрашиваю, как там сестра, что она делает, как ее муж, как дети… А мне на всех на них наплевать, понимаете? Наплевать! Как мы интересно с вами поговорили, Пол!

ПОЛ. Мне тоже было очень интересно.

Оба печатают.

Знаете, если вдуматься, я живу гораздо лучше вас.

СИЛЬВИЯ. Это почему?

ПОЛ. Ну, у меня свой дом, я женат, у меня дети, я, можно сказать, свершил много важных дел в своей жизни.

СИЛЬВИЯ. Ерунда! Вы думаете нужны особые способности, чтоб жениться и наплодить детей?

ПОЛ. Нет, я только говорю, что некоторые были бы рады до смерти, если б им удалось подцепить хоть кого-нибудь.

СИЛЬВИЯ. Это вы на меня намекаете, мистер Кэнингем?

ПОЛ. Я, кажется, имен не называл, не правда ли? На воре шапка горит, мисс Пейтон!

СИЛЬВИЯ (жестко). Не смешите меня. Лучше остаться одинокой, чем связать себя по рукам и ногам несчастливым супружеством.

ПОЛ. Несчастливым? С чего это вы взяли? Я вам когда-нибудь жаловался?

СИЛЬВИЯ. А я и сама могу сообразить, что к чему, мистер Кэнингем. Мы оба с вами знаем, что будь ваша воля, вы бы давно ее бросили.

ПОЛ. Неужели?

СИЛЬВИЯ. Будьте уверены!

ПОЛ. К вашему сведению, мисс Пейтон, моя жена самая замечательная… (Встает). Слышите — самая замечательная, самая порядочная женщина, какую знаю я, и мне неслыханно повезло…

СИЛЬВИЯ. Да будет вам, мистер Кэнингем!

ПОЛ. И еще, к вашему сведению — я бы не променял ее на десяток таких, как вы.

СИЛЬВИЯ. При всем желании вам бы этого не удалось.

Жужжит зуммер, она поправляет волосы и т. д.

Слава богу, наконец-то хоть минутку от вас отдохну!

ПОЛ (отворачиваясь, громким шепотом). Дрянь!

СИЛЬВИЯ (обернувшись, с яростью). Что вы сказали?

Ответа нет.

Советую помалкивать! (Выходит).

ПОЛ идет к вешалке, не разворачивая бумагу и не вынимая бутылку из кармана пальто, наливает виски в бумажный стаканчик, опрокидывает в рот и наливает еще. Садится и печатает.

Входит СИЛЬВИЯ.

СИЛЬВИЯ. Велел это перепечатать и отнести в третью комнату.

ПОЛ. Что вы сказали?

СИЛЬВИЯ (за машинкой). То, что вы слышали.

ПОЛ. А, так теперь вы послушайте! Можете пойти к нему и послать его ко всем чертям. Я ему в курьеры не нанимался!

СИЛЬВИЯ. Пойдите сами.

ПОЛ. Что ж, это идея! (Хватает бумагу и идет к двери Хозяина). Неплохая идея! (Уходит).

СИЛЬВИЯ (печатает, произнося нараспев, как прежде). Мистер Томас Чивер, Харли Стрит пятьсот двенадцать, Нью-Йорк… (Вынимает открытку, вкладывает новую). Надеюсь, у вас все благополучно, мистер Томас Чивер… А теперь кто к нам пожаловал? А, это… (Печатает). Мисс Тина Чивер, Монро авеню, семьдесят восемь, Нью-Йорк: штат Нью-Йорк. Как вы поживаете, мисс…

Входит ПОЛ. Он яростно рвет бумагу, швыряет клочки кверху, кричит в дверь Хозяина.

ПОЛ. Вот вам, вот вам, к чертовой матери и вас, и валу паршивую работу, старый кретин!

СИЛЬВИЯ. Пол!

ПОЛ. Пойдите, полюбуйтесь на Хозяина! Вот он, на корточках спрятался за стол! Если б он стоял на ногах, как мужчина, я бы надавал ему в морду!

СИЛЬВИЯ. Вы… вы заявили об уходе?

ПОЛ. А вы думали, я целоваться к нему полез? Хочет, чтоб я был у него на побегушках?! Я к нему в рассыльные не нанимался! (Кричит в дверь). Слышишь, старый негодяй? Я тебе не рассыльный!

СИЛЬВИЯ (встает, взволнованно). Пол, замолчите, прошу вас! Вы и так попали в беду!

ПОЛ. Я? В беду? Ха! В жизни так не смеялся. Перед вами свободный человек, мисс Пейтон, свободный и независимый человек! Да-да! Сколько лет у меня не было так легко на душе.

СИЛЬВИЯ (идет следом за ним к вешалке). Но что же вы теперь будете делать?

ПОЛ (вынимает из кармана пальто бутылку, срывает бумагу). Во-первых, начну жить, начну быть самим собой, снова стану мужчиной. Знаете, что значить быть мужчиной, мисс Пейтон? Теперь мужчин не бывает, все они боятся потерять работу, боятся истратить лишний доллар, боятся собственной тени. А вот этот мужчина не боится, нет! Я никому сапоги лизать не стану. Что вы так смотрите? Это же моя давняя привычка. Хотите угощу? Нет? Я так и думал. (Пьет из бутылки).

СИЛЬВИЯ. Пол, не надо, это не в вашем духе.

ПОЛ. Откуда вы знаете, что в моем духе и что не в моем? Как может кто-нибудь знать? Мы все живем в одиночку, мисс Пейтон, каждый из нас один в этом одиноком, свирепом мире. (Пьет).