Лаури рассказала еще кое-что о дрёме. Дрёма — это не только место, куда попадает сознание Стража и где обитает Нубар. Дрёма — место скопления кошмаров. Здесь находятся и другие существа — Жители, которые опасны для Стража. Жители всегда голодны, они питаются всеми кто по своей или чужой воле попадает в дрёму. Они не подчиняются никому, даже Нубару. Жители это кошмары всех людей, они практически все одинаковы на вид. Некоторые из них обычные они могут только передвигаться на своих двух ногах, но не имели своего разума. Другие очень слабые, безобидные, их тело полностью покрыто растениями. Самыми сильными и опасными являлись летающие духи.

Далее, что было в моей программе — это обучение защиты в дрёме. Этому научил меня Страж — Шаман из Ольхона⁶. Его имени я так и не узнал. Появившись возле него, я очутился на скале, у которой стояли деревянные столбы. Каждый из столбов был перевязан сотнями или даже тысячами разноцветными лентами. Возле них сидел Шаман и играл на варгане⁷, звуки, издаваемые этим, странным для меня музыкальным инструментом, были мистическими, а иногда даже и пугающими. Шаман встретил меня радушно, с открытым сердцем и даже провел вокруг меня некий обряд. Он вытанцовывал вокруг меня, ударял в бубен и издавал звуки горловым пением. После его обучения я мог окружить себя неким подобием барьера, но чем дольше я его использовал, тем сильнее болела моя голова и тем больше крови я терял.

Атака — была следующим моим уроком. Нубара можно уничтожить лишь в дрёме и по этому кроме того, что я мог создавать обычные не живые объекты, это я еще помнил из вводного курса Марины. Я научился создать шар. У каждого из Стражей был свой шар, у некоторых воздушный, металлический, стеклянный, деревянный. В моем распоряжении была самая опасная, в моем мнении, сила — огонь. И благодаря Бóрису, я быстро выучил и это. Кроме моих способностей, он обучил меня владением холодным оружием на примере кинжалов, ножей и даже меча, которые я мог создавать в дрёме. Это обучение давалось мне очень сложно, кроме кухонного ножа я не держал ничего такого. Но практика и тренировки сделали свое дело и я научился не только наносить точные удары кинжалами но и метать их на приличные расстояния, попадая точно в цель.

Еще, кроме всех навыков ведения боя и защиты, я был обучен истории всего этого, вернее, со времен первых записей и о первом Страже, который пытался уничтожить Нубара, но в те времена ему никто не поверил, и признав его еретиком попросту сожгли его живьем на костре. История о Поларисе зацепила меня крайне сильно. Слушая ее, я даже думал, что он лишь обманутая жертва, ставшая марионеткой в руках зловещего кукловода. И сделал вывод, что его тело просто взято на прокат, возможно как и мое.

Так что все это время я учился, набирался сил и не прекращал попытки связаться со своими подопечными. С Ладой мы виделись крайне редко, в основном, на кухне во время приема пищи, и то в полной тишине, видимо, у нее появился страх после последнего своего рисунка с поездом, который вечером того же дня превратился в горстку пепла. Я знал, что сейчас она что-то рисует, но пытался не заводить об этом разговор. Она находилась в моей комнате при закрытых дверях и выходила из комнаты бледная и ослабленная. Даже ее веселый белый сарафан, в котором она была в нашу первую встречу, сменился на черную кофту с широкими красными полосами, закрывавший ее шею и руки, и доходил по длине почти до колен. На улицу она не выходила, и один раз когда я собирался за покупками, она попросила купить ей с десяток одноразовых пластырей, ссылаясь на какие-то женские нюансы. Это была единственная ее просьба. Но я все-таки пытался как-то ее развеселить, зная о ее любви к сладкому, ежедневно покупал ей что-то интересное, но она к этому даже и не притрагивалась. Зато, после своих занятий и для восполнения утраченной крови я мог просидеть остатки ночи на кухне, запихиваясь сладостями, словно ребенок.

Сегодняшнее мое занятие не было исключением, полкилограмма кураги в шоколаде исчезали на глазах. Я сидел за столом, светом мне служила только запаленная кухонная плита, на которой стоял чайник с водой. Тут, позади себя, я почувствовал движение и обернувшись, я увидел Ладу, все в той же теплой кофте, которая ее явно не согревала. Она подошла и села на соседний табурет уставившись на чайник.

— Кофе будешь? Или чаю лучше?

Лада лишь положительно кивнула. Я включил бра над столом и взглянул на ее лицо. Девушка была бледная, словно, не живая и ее бил озноб.

— С тобой все в порядке?

И снова вместо слов я получил тот же положительный кивок.

— Что с тобой происходит?

Она продолжала молчать, облокотив голову об стену, закрыла глаза. В тишине ночи я услышал будто что-то капает на пол и опустил глаза в сторону звуков. Я увидел, что по опущенной руке Лады на пол текла кровь. Я спохватился и подскочил к ней, подняв рукав кофты. Я просто офигел от увиденного мной. Ее рука была вся в порезах, которые были заклеены купленными мною пластырями. Но один порез был совсем свежий и из него, по руке, тонкой струйкой текла кровь. Увидев ее раны, я застыл, словно пораженный громом от ужаса.

Подняв ее на руки, я в темноте на ощупь отнес ее в комнату ее обитания и быстро вернулся на кухню, схватил первое попавшееся полотенце, прибежал к ней, обмотал и сильно прижал ее руку так, что рука ниже жгута посинела.

— Что же ты творишь, дурочка, — прижавшись к ее холодному лицу, сказал я.

Укрыв ее еще несколькими одеялами, я быстро заварил ей сладкого — сладкого чая и стал им ее отпаивать.

— Кирилл, — зашептала девушка, — Я должна была, я вовсе никакая не Рисующая, я… Я просто местная, сумасшедшая девочка.

— Тихо, тихо, не трать сил, тебе отдых нужен.

— Нет, послушай, я знаю, что мне… В общем, Кирилл я тебя… — она закрыла глаза.

— Давай, ты мне все потом скажешь, а пока отдыхай, все будет хорошо.

Поцеловав ее в лоб я вышел из комнаты и взяв мобильный, набрал номер.

— Да, Кирилл, что случилось? — услышал я сонный голос в динамике.

— Доброй ночи, дядя, прости за поздний звонок. Мне нужен врач или совет, что делать, когда человек ослаблен после потери крови?

— Боже Кирилл, что с тобой? Где ты, я сейчас приеду.

— Нет, дядя, со мной все прекрасно, помощь нужна не мне, а моему другу.

— Ты дома? Сейчас я нашего внештатного врача прихвачу и приеду к тебе.

— Да, мы дома, спасибо жду.

Положив трубку, я вернулся к Ладе. Она уснула и в темноте я подошел к ее мольберту, поднял с него ткань.

Рисунок был нарисован кровью, ее кровью, на нем была изображена девочка лет десяти, которую я видел первый раз в жизни. Она была чем-то похожа на призрака.

— Джейн, — тихо-тихо прошептала Лада.

Дядя и неизвестный мне человек, лет сорока, зашли ко мне в комнату, где на кровати лежала Лада. Мужчину дядя представил как Саша — внештатный доктор его охранной фирмы.

— Это и есть твой друг? — показывая на Ладу, спросил мой дядя.

Я утвердительно кивнул.

— Она по-моему не много крови потеряла, — осматривая порезы на ее руках, утвердительно сказал Александр, и повернувшись ко мне, спросил знаю ли я почему.

— Понимаете, Александр, не знаю вашего отчества.

— Просто Саша, Шурик, для своих — Филя.

— Лада, она творческая личность — художница и последняя ее работа была нарисована кровью.

— Ты где ее откопал, вообще, племяш? Тебе что нормальных девушек не хватает?

— Она не моя девушка, она — мой друг, — глядя на бледное лицо Лады ответил я, своему ближайшему родственнику.

— Хорошо, хорошо, пускай будет друг, Филя ну как она там?

— Слаба, крови не много потеряла, но смотрю — это у нее не впервые, раны не глубокие и если человек хочет покончить с собой, вены режут по их длине, а у нее только лишь надрезы поперек. Ничего, организм молодой, выкарабкается, только нужен отдых, вот же — эти творческие личности. Знавал я одного такого творческого человека, он тоже рисовать любил… Ножом на телах своих женщин, смертоносные рисунки, скажу я вам, были.