Попав сюда, Артем долгое время не подавал никаких признаков жизни. Марина не слышала ни единого звука от него, кроме как тяжелого дыхания, он никак не откликался на ее голос, и Марина иногда думала, что ей подселили не разумного человека, а некое существо или животное, но в человеческом облике, чтоб еще больше ослабить ее дух. Но, когда она услышала его голос, то очень обрадовалась этому. Ее страх немного отступил на задний план.

Придя в сознание, Артем рассказал ей о том, кто он такой и, что случилось с ним в поезде, Марина же — о своей истории. Ей было очень приятно слышать, что с Кириллом все в порядке, но в свою очередь она терзала и казнила себя за то, что втянула его во все это. Ведь это именно она вытащила его из сна. Если бы ни это, она могла бы увидеть его будущее и быть может что-то изменить. Но вытащив его в реальную жизнь, их связь оборвалась и все время, проведенное здесь до появления Артема, она думала о нем.

Так же, Артем рассказал ей о еще одном человеке в этой игре — Ладе, про ее способности и про ее рисунок, на котором он видел себя. О Стражах, которые ценой своих жизней не дают Нубару захватить их, в общем, он рассказал ей все, что сам недавно узнал от Смирнова. У Марины было мало сведений, ведь Малышев, придя она в сознание, просто отвез ее к себе домой, она даже толком не помнит, что случилось в тот вечер, когда взорвался дом. Однако, она рассказала ему о статуе, которую недавно видела и, которая забравшись к ней в голову, играла с ее разумом, как будто игрушкой в руках непослушного ребенка.

Теперь, узнав новые подробности, единственное чего она хотела, чтобы Кирилл не приходил за ней. Даже без своего дара, она могла догадаться, чем это может закончиться и лучше бы он попытался вместе с этой девушкой убраться куда подальше отсюда, чтобы их не нашли.

Пусть ей будет плохо. Пускай она даже умрет, но он, он — будет жить, ведь он не заслуживает этого, а она… Ведь она не рассказывала ему о тех вещах, которые она вытворяла во снах людей. О порой даже извращенных способах получения своего, и она само собой не рассказала о том голоде, который она чувствует во снах. Лишь раз ее голод вырвался на свободу и чуть было не завладел ей, но тогда Кирилл, сам того не подозревая спас этого несчастного пьянчужку. Оставшись тогда наедине с собой, она лишь говорила себе: «За все нужно платить Кирилл и лучше чтоб ты не знал цену, которую я за это плачу». Ну, а сейчас, ей просто хотелось больше его не видеть ради его же безопасности.

В темноте послышался некий тихий шорох и негромкое царапание, чьи-то пальцы пошкребли по массивной, деревянной двери и за ней послышался голос.

— Как здесь поживают наши постояльцы? — дверь открылась и мощный поток света ударил прямо в лица постояльцев, отчего они прищурили, отреагировавшие болью, на свет глаза, — Есть какие-то пожелания мои дорогие? — снова произнес все тот же хриплый мужской голос.

Привыкнув к свету, Артем отодвинул прислонившуюся к нему Марину и встал на затекшие ноги, неуклюже двинулся на голос.

— Выпусти нас отсюда, — закричал Артем и двинулся еще быстрее, но тут некая сила подняла его в воздух где-то на сорок сантиметров, отчего Артем просто завис в воздухе. Все его мышцы тела напряглись, а икры ног свело судорогами…

— Я могу переломать тебе и твоей соседке все кости, — грубо заговорил голос. — А потом, обратно их срастить, знаешь, это очень больно, но то, что вы нужны моему хозяину, еще не значит, что вы должны быть телесно здоровы. Ему главное ваше душевное здоровье, так, что будь добр, — и недоговорив, он отбросил Артема на тоже место где он сидел, — Не нужно строить из себя героя, я повторю свой вопрос еще раз, чего-то желаете?

Артем вновь попытался приподняться, но рука Марины остановила его, покачала ему отрицательно головой.

— Пожелания, говоришь? — все, тем же грубым и громким голосом обратно заговорил Артем, — Сена бы какого-нибудь или соломки… Понимаешь, неудобно на холодном полу сидеть, попе — холодно. Да и кофейку бы Американо с французскими вафлями не помешало, — с сарказмом продолжал он. — Ну, и окошечко хоть какое-то, темновато у вас здесь.

— Постель и свет я вам устрою, а вот с остальным… Ваш организм здесь не нуждается в пище. Дверь закрылась и где то наверху под самым потолком в углу появился скудный луч света, пробившийся через небольшое отверстие, сантиметров двадцать в длину, и такое же в ширину. Свет упал прямо на пол, на котором расположилась небольшая кипа сена. Артем усмехнулся…

— Нужно было двух спальную кровать попросить с ортопедическим матрасом.

Не спеша, поднявшись Артем подал Марине руку и они перебазировались на кучу сена. Сено было довольно мягкое по сравнению с твердым каменным полом, а солнечный свет хоть немного разрядил обстановку. От сена шел приятный душистый аромат свежести. Похоже, оно состояло из высушенных луговых трав, обладающих своим совершенно непередаваемым ароматом, умиротворяющим, снимающим усталость и позволяющим забыть о суете.

— Что будем делать? — тихо спросила Марина.

— Нам остается только ждать своего часа, кто знает какую участь нам уготовили эти твари. Выбраться отсюда сейчас не реально, даже моя сила сейчас не действует. Пытаясь я представить Кирилла или Ладу, так мой разум заполняют совершенно другие мысли и к тому же нам не дают закрыть глаз.

— У меня та же самая ситуация, я не могу ничего сделать здесь.

Неизвестно, сколько они так просидели в полной тишине, не проронив больше ни слова. Внезапно, в своей голове Марина услышала знакомый мужской голос. Да, без сомнения, это был он…

— Марина, ты слышишь меня? Отзовись, прошу тебя… Марина… Марина.

— Кирилл, — соскочив с сена на ноги, закричала она.

— Что случилось? — отвлекшись от своего безделья, спросил Артем.

— Я слышу его… Он в моей голове… Кирилл, Кирилл я слышу тебя.

— Марина, родная, это и в правду ты? Или, мое воображение?

Собравшись с мыслями, Марина смогла найти в себе силы и начать думать. Но в ее голову помимо ее мыслей, начали лезть совершенно другие образы и слова, отчего Кирилл практически ничего не смог разобрать. Но он был рад слышать пусть и несуразную речь, но зато эта речь принадлежала ей — его любимой Марине.

— Я найду вас и вытяну, только дождитесь меня, я лю… — и его голос затих.

В дверь внезапно вошел Поларис, в руках он держал фонарь и направил свет на Марину.

— Я значит, для них доброе дело делаю, а они здесь безобразничают, не хорошо ой как не хорошо. Что ж, голуби мои, думаю, немного холодного воздуха вам не помешает, а то я вижу, вы совсем разжарились тут и пользуетесь гостеприимством моего щедрого Господина.

Дверь закрылась, и вместе с ней срослись стены на месте окошка. Мягкая солома также как и окно прекратила свое существование, и в одном из углов образовалась большая глыба льда, охлаждая воздух в помещении, который в считанные минуты охладил обитателей еще больше.

— Прости меня, Артем, — дрожащим от холода голосом прошептала Марина, и села поджав ноги на пол в том месте, где раньше была солома, впитывая в себя оставшееся от нее тепло, и зажала ладони между коленями, пытаясь таким образом унять напавшую на нее дрожь. — Во всех моих воспоминаниях ты рядом. В тишине я представляю, что ты рядом. В моих воспоминаниях, я вижу твою улыбку. Слышу твой тихий шепот и чувствую твои нежные объятия. Все эти воспоминания так дороги для меня — шептала Марина, рисуя в своей голове образ Кирилла.

Выйдя на коридор, Поларис направился к соседней комнате, запалив идентичный подсвечник. Забитая дверь исчезла, он вошел в комнату. Комната была такого же размера, как и место пребывания Марины и Артема, с одним лишь отличием: в ней стояло три кровати. На двоих лежали тела Марины и Артема накрытые легкой тканью. Пройдя по периметру комнаты, Поларис поочередно подошел к каждой из кровати и посмотрев на лица лежащих на них, вышел из нее, попутно потушив свечу. Следующей его остановкой стала комната со статуей Нубара. Зайдя в нее, слуга поклонился своему Господину и мысленно заговорил: