Кроме копии и доктора в вагоне сидел еще один мужичок. Склонившись над журналом он почти засыпал. Поларис только и ждал, что бы мужчина или уснул или вышел из вагона. Впервые за все время Поларис не хотел себя выдавать, что-то в нем перемкнуло. Он не хотел причинять боли посторонним людям, но понимал, когда Нубар получит своё, то боль, страдание и страх будут повсюду. Его темные мысли заполонят каждое мыслящее сознание и он, словно, паразит, будет питаться ими, но для этого ему нужно только поглотить силы Знающего, Блуждающего и Рисующего.

Все свое осознанное существование Поларис подчинялся своему хозяину, ведь у него не было другой жизни и предназначения, вернее, она была, но он ее старался не вспоминать, даже своего настоящего имени. Каждый раз, когда Нубар не получал своего, он жестоко карал Полариса. Причиняя его душе неимоверные страдания. Хозяин показывал слуге обрывки его прошлого, как он заставил его работать на себя и какую цену Поларис заплатил за все это. Все эти воспоминания разрывали его душу на мелкие части, врезаясь осколками в сердце и выходя через мозг.

Не подозревающий ничего, мужчина медленно листал страницы журнала, мельком поглядывая на часы на руке. Электрика со скрипом остановилась, в динамике вагона заговорил мужской голос «Платформа девяносто восьмого километра, следующая станция Радушное, осторожно двери закрываются». Электричка снова тронулась, мужичек с журналом потянулся и начал сворачивать его, положив в свою сумку. Привстал со своего места и последовал в тамбур. Поларис глазами проводил его, теперь ему ничего не мешает уничтожить Стража.

Прошло примерно минуты четыре и электричка, скрипя колесными парами, остановилась. Двери тамбура открылись, спустя секунд пятнадцать в громкоговорителе снова прозвучал голос машиниста о следующей станции. Двери закрылись и электричка тронулась. В вагон никто не вошел.

Руки Полариса обхватили горло Смирнова и с силой сжали его. От неожиданности Страж растерялся, но в течении пары секунд он понял, что происходит. Он резко рванул вниз и выскользнул из «объятий», от чего копия с силой ударилась подбородком о верх сидения. Смирнов обернулся к Поларису и отскочив на несколько шагов резко протянул к нему руки, из кончиков его пальцев образовался некий сгусток, напоминающий маленькое облако дыма. Облако быстро направилось к копии и еще, не отошедший от удара, подбородком о край Поларис получил еще удар в голову, от чего пошатнулся и попятился назад.

В соседнем вагоне резко подскочили женщины — копии, наблюдающие за Артемом, который ничего не подозревавши, облокотил голову на стекло и балдел от музыки с закрытыми глазами. Люди также не предали особого внимания двум женщинам, которые поспешно выскочили из вагона в тамбур.

Подмога подоспела в тот час, когда Смирнов готовил уже второй сгусток из своих рук. Копии, приняв свой надлежащий вид, схватили его за руки и развели их в разные стороны. Они слаженно ударили Смирнова под колени, отчего он рухнул вниз, не в силах держаться на ногах. К его лицу подошла третья копия и наклонилась к его уху и прошептала:

— Вы слишком слабы, доктор. Время сделало свое время и конец уже близок.

Не успев выдавить из себя и звука, Смирнов получил сильнейший удар в грудь, от которого он поник вниз еще сильнее. У доктора сперло дыхание, он не мог сделать вздох. Копии отпустили его руки и слились с третьей. Поларис стоял перед ним в обличие пожилого мужчины. Словно пушинку он подхватил доктора на руки и положил себе на плечо, так что их головы почти соприкасались, направился к выходу из вагона — в тамбур. Схватив руками двери вагона, он с легкостью открыл их. Смирнов так и продолжал лежать почти без сил у него на плече, а мимо его головы в отрытых дверях проносились темные деревья.

— Прощай, Страж, — промолвил к нему Поларис, — Приятно было увиде… — не договорив свою прощальную речь, он как в спину его что-то ударило, и он подался вперед в открытую дверь вагона.

Чудом Артем успел схватить Смирнова за ноги и втянуть обратно в тамбур, тогда, как слуга Нубара летел вниз с вагона и в мгновении ока скрылся в темноте.

Перевернувшись на спину, Смирнов видел сидящего рядом Артема.

— Спасибо вам, Артем, но как Вы узнали, что я здесь?

Артем, подал ему руку, помог подняться с пола тамбура:

— Я ведь все-таки Знающий, товарищ доктор, — и улыбнулся.

— Так вы поверили мне?

— Поверил? Я всегда знал об этом, о своем даре, но не мог объяснить его. Пойдемте в вагон, у меня в рюкзаке есть чем нам нервы поправить и скоротать время пока мы приедем к моим родителям.

Смирнов последовал вслед за Артемом, прислонив руки к груди, которая отзывалась болью на каждое его движение, похоже удар Полариса сломал ему несколько ребер. Сев на место напротив Артема, он взглянул в окно. Электричка все также быстро катилась по рельсам. Артем достал из своего рюкзака бутылку с темной жидкостью, открыв ее, он сделал пару глотков и протянул ее доктору. После нескольких глотков доктор вернул бутылку ее владельцу и не произнося ни слова, облокотился о стекло головой, закрыл глаза. Алкоголь растекся по его крови, тем самым немного унимая боль в груди. Его отдых был не долгим, электричка резко затормозила, от чего Смирнов чуть не полетел на Артема, который как раз делал глотки из бутылки.

Электричка остановилась. Со стороны первого вагона послышались звуки удара об металл и крики людей. Озлобленный Поларис, не потерпев поражения, решил все-таки отбросить желание причинять вред обычным людям, направлялся в сторону седьмого вагона. Разводя руками в разные стороны, он ударял людей об окна или отбрасывал их через себя, его злобы не было края. Двери, соединяющие вагоны он отталкивал, словно они были лишь в его воображении и легко мог их стереть и уничтожить. Он видел перед собой только цель — уничтожить Стража и схватить Знающего, не обращая внимания на последствия, как он и делал раньше. Встав на ноги, Артем и его Страж, попятились в противоположную сторону от Полариса, но он быстро подоспел и уже вынес дверь в вагон номер семь. Оставшихся людей в вагоне он одним движением руки отбросил за собой, а движением другой оттолкнул Артема вперед и он повернувшись лицом к нападавшему ударился спиной об стену вагона. Поларис вновь схватил Смирнова одной рукой за горло и надавил на него, от чего лицо доктора стало багрово-красным. Он приподнял его сантиметров на двадцать от пола. Быстро очнувшись от удара, Артем схватил лежавшую на полу бутылку, которая выпала у него из рук во время полета и ринулся на Полариса. Собравшись только нанести врагу удар по затылку бутылкой, как затылок Полариса превратился в лицо и со спины вышла его копия. Она схватила Артема за руку и сжала ее, от боли тот уронил бутылку на пол, та разбилась у его ног. Копия погрозила ему пальцем и проговорила:

— Я дважды не попадусь, — снова отбросила его в ту же стену. Обратно ударившись спиной сильнее Артем потерял сознание и уже не видел, как Поларис сдавил горло доктору с такой силой, что в его руке оно захрустело и голова стража опустилась.

Он бросил уже мертвое тело Смирнова на пол и направился к Артему, который так и продолжал лежать без сознания у двери вагона.

Горячая вода окружала расслабленное, распаренное тело Лады. Как давно, она вот хотела погрузиться в горячую ванну и вот так расслабиться, отбросить все свои мысли. Кирилл дал ей все необходимое и даже налил в воду без малого половину бутылки шампуня, от чего Лада почти с головой была покрыта пахучей пеной. Она все время думала о Кирилле с той их первой встречи, еще там, в кабинете Малышева. По правде говоря, она по уши в него влюбилась, но понимала, что он кроме Марины ни о ком не думает, но Ладе пока хватало лишь того, что он находится рядом с ней. Вот почему она сразу и согласилась пожить у него. Ее мама так же была не против, решив, что дочери необходимо хоть не надолго сменить обстановку. Зная, что ее дочь очень замкнута и ей очень сложно общаться со своими ровесниками. Они просто-напросто были ей не интересны. Кирилл разместил ее в своей комнате, а сам перебрался в спальню своих родителей. Комната Кирилла, как нельзя лучше, подходила для нее, ведь она находилась на солнечной стороне дома, а Лада очень любила свет и тепло.