Мистер Кайнс, он же Авель Санчес, обернулся к денверцам и указал на скотоотбойник шерифской машины:

— Сюда его.

Еще он свободно распоряжался денверской полицией, да и шериф, похоже, готов был заглядывать мистеру Кайнсу в рот. Какая-то важная шишка — вот только откуда? Пепел очень надеялся, что не с Флориды и не из Нью-Йорка. И там, и здесь его двойник Фриско оставил много неоплаченных долгов.

Двое полисменов развязали Пеплу руки, усадили его спиной к решетке скотоотбойника и привязали запястья к ней, каждое по отдельности — гораздо надежнее, чем сумел бы управиться шериф Уилсон.

Санчес тем временем присел на корточки рядом и проинспектировал индейцев, жавшихся у борта.

— Здесь его нет, — объявил он. — Здесь вообще почти ацтеков нет. Вот майя, вот эти трое рабы-шошоны. Вот этот ирландец. А этот вообще семинол.

— Сэр, ацте… — начал было ирландец, переодетый индейцем, но шериф Уилсонзахлопнул его челюсть метким пинком сапога. Не успокоившись на этом, шериф опустился на корточки и собственной рукой отхлестал задержанного по щекам. Затем Уилсон поднялся и прошел к бортовому умывальнику, мимоходом объяснив произведенную казнь:

— Врал представителю власти, скрыл знание языка.

Вымыв руки, шериф обернулся и обратился к Санчесу:

— Я думаю, вашего индейца укрывает мой старый знакомый сеньор Пако Рамирес.

Стрелок прислушался.

— Мне знаком сеньор Рамирес, — отозвался мистер Кайнс. — Говорят, ему удалось починить свою винтовку.

— Из-за этого мой человек лишился жизни. Тони услышал выстрел, позвал меня, а сам поехал первым. Вот этот господин расправился с ним почти что на моих глазах. То есть, вы только представьте, на месте бедного Тони мог быть сам я…

— Уведите остальных, — распорядился Санчес.

Шериф подошел к узникам.

— Как говорится, что приуныли? — сказал он. — Такие хорошие ребята. Поднялись быстро, пошли.

Покряхтывая, Уилсон нагнулся, просунул ладонь под борт колымаги, нашарил там какой-то рычаг и повернул его. Боковая решетка поползла вверх, заставляя пленников дружно встать на ноги. Два денверца в масках вежливо подождали, когда решетка займет верхнее положение, потом отстегнули ацтеков, выстроили их шеренгой и погнали прочь, едва не наступая индейцам на босые пятки.

— Не найдется ли сигаретки, мистер Кайнс? — спросил шериф, пригладив свои редкие усы.

Санчес молча протянул ему индейскую сигарную шкатулку. У морды божка почти не осталось коричневых зубов. Уилсон взял сигару и прикурил ее, чиркнув спичкой о голенище.

— Что вы узнали от Мэри Сью? — спросил мистер Кайнс, упрятав портсигар-шкатулку в карман дождевика.

— Сказала, что знать этого дикаря не знает, сэр, — ответил шериф, зачем-то размахивая только что подожженной сигарой в воздухе. — Так прямо и сказала. Она красная, не может соврать.

— Это жрица, Уилсон, — холодно прервал его Санчес. — Она может всё.

— Тоже верно, сэр.

Словно впервые заметив сигару, шериф Уилсон сунул ее меж прокуренных зубов и коронок из серого металла.

— Вы дали девушке понять, что ее положение по меньшей мере неприятно? — спросил его мистер Кайнс.

— Мадам назвала Пако Рамиреса. Еще назвала вот этого. Его зовут Пепел, если угодно.

Слушая эти неутешительные известия, стрелок потихоньку сползал ниже и ниже, к самой земле.

Если шерифское корыто было действительно собрано тем же мастером, что передвижной сортир Тони, у него должен быть рычаг для взвода пружины. Шериф нащупал под краем лохани один рычаг, значит, и рукоятка для завода могла быть спрятана таким образом.

— Мы говорим о террористическом акте, Уилсон. О событии астрономического масштаба. Серьезней, чем Паркер-Моррис Билдинг, — увещевал шерифа Санчес-Кайнс. Пепел едва слушал его. Его осенило, где может скрываться рычаг.

У машины Тони-Глисты эта рукоять торчала впереди. Значит, у шерифской лохани она вполне могла быть упрятана…

Пепел сел чуть боком, сунул руку сквозь пологий скотоотбойник. Так и есть. Ему не показалось.

— Клянусь вам, мистер Кайнс, — гнул свое шериф Уилсон, — я не знаю, кому в голову могла прийти такая глупая затея. Штурмовать Денвер? Чем? Вот этими передвижными грудами, простите, отбросов? Нельзя же верить какому-то телефонному звонку.

— Всё зависит от того, кто звонит, шериф.

«Беда в одном», — подумал слингер. Он был привязан к скотоотбойнику сам. Если машина понесется вперед — то либо он поедет вместе с ней, в чем абсолютно не будет смысла — либо ему достанется пара зарядов полицейской целлулоидной дроби на том же месте.

— Я хочу расспросить Мэри Сью. Приведите. — Голос старика сделался громче, и Пепел на всякий случай сел ровно.

Над прерией стелился приторный аромат сентябрьских трав, и первые следы осени уже наметились вокруг. Южное небо сделалось изумрудно-зеленым, а северный горизонт сиял кристальной, колодезно-чистой синевой.

Шериф спустился к автостоянке, поговорил там с кем-то и вскарабкался обратно усталым и растерянным.

— Очень сожалею, мистер Кайнс, — сказал он, едва дыша. — Вышло так, что девчонка сбежала.

— Вышло. Так? — размеренно переспросил старик.

Санчес не обернулся и не двинулся с места. Все складки на его дождевике сохранили неподвижность, но слингер по наитию знал, что этакой неподвижности следует опасаться. На месте шерифа он дышал бы чуть тише и не обозначал бы так отчетливо свое присутствие.

— Каким образом она сбежала? — спросил Санчес.

— Виноват, сэр, — ответил шериф чересчур беззаботно. — Господа из Денвера, знатоки высоких манер, решили помочь ей с этим, ну… с ее этой, знаете, рваной майкой, а Мэри прятала бритву. Представьте, сняла ему пол-лица — и в окно. Какова, ну?

Уилсон порылся за пазухой и вынул еще один крупный предмет дамского белья — а может быть, тот же самый, но густо заляпанный кровью. В кровавую тряпку оказалось завернуто тонкое лезвие. Санчес подхватил бритву двумя пальцами и приподнял к свету. Он сунул кончик лезвия в рот и прикусил его, проверяя бронзу на зуб словно золото.

— Красивая вещь, — отметил он. — Знаете, что, шериф? Вы отдайте ее мне. У меня слабость к этим… всевозможным индейским реликвиям.

Шериф помялся, глядя перед собой. Потом махнул рукой, сложил кровавые панталоны и затолкал их себе в карман.

— Да и к черту, сэр, забирайте эту мерзость. Хозяйка всё равно ляжет надолго. Главное, что не у меня в округе, хвала Всевышнему.

Кайнс, не слушая его, склонился к Пеплу.

— Есть на тебе проклятие, сынок. Есть, — сказал он и похлопал слингера по плечу.

Потом выпрямился и обратился к шерифу:

— Идемте, Уилсон. Я осмотрел бы также комнаты.

Он побрел во тьму, в сторону площадки с горелыми обломками. Шериф запрыгал следом, силясь попасть в широкий шаг Авеля Санчеса.

— Вы мне объясните, мистер Кайнс, — говорил шериф Уилсон, пока они удалялись. — Взрыв был ведь? Пожар был. Почему здесь, а не там? Откуда взрыв? И к чему здесь денверский периметр?

Пепел опустил глаза. В пыли у его ног что-то блестело, отражая лунный свет. Он зацепил полоску каблуком и подтянул ее к себе. Это было тонкое лезвие Игуаны, слегка прикушенное на конце.

— …помешали опасному преступнику, шериф, — донесся до него в последний раз голос мистера Кайнса. — Сделали хорошее дело.

Ночь уже давно стала тихой: лишь кое-где вдали тарахтели Хреновины, а рядом бормотало полицейское радио. Денверцы взяли всех, кого смогли поймать. Стрелок был не рад, что оказался в их числе, хоть и обрадован тем, что Игуане удалось скрыться.

— Спасибо за бритву, солнце, — пробормотал он, торопливо освобождая запястья.

Накрутив рычаг до упора, стрелок одним резким движением сломал предохранитель и сорвал пружину.

Кланк-ВЗ-З-З-З-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж!

Шерифская машина побуксовала на месте и стремительно рванула вперед. Она успела наподдать слингеру под зад, но не более. Пепел отбежал к обочине, повалился на землю боком и скатился на обочину, оставив трассу над головой.