Клава. Поесть-то хоть дадут на этой встрече?
Рубцова. Ты замолчишь или нет?
Потаповский. Комитет может быть посредником. А для этого тебе надо быть здесь.
Рубцова. Надо мне связаться с Москвой, предупредить хоть. Они знают, что я остаюсь?
Потаповский. Знают. Привыкай, Нина Михайловна, международная работа — это не отчеты по кормам писать. Значит, она пригласила нас с тобой к себе. У нее тут в Италии домина на Средиземном море. Доставит туда на своем самолете. Ко мне секретарь ее приезжал, узнавал, та ли это Рубцова Нина Михайловна. Вот, оставил подарок для тебя.
Рубцова. Какой подарок? От кого? Мне?
Потаповский. Разверни посмотри.
Рубцова (разворачивает сверток). Бриллианты это или что?
Молчание.
Потаповский. Вполне возможно, что и настоящие.
Молчание.
Клава. А остальным она ничего не оставила?
Потаповский. Ты, Клава, пока помолчи. Вот туда пойди посиди.
Клава. Поняла, я села… поняла. (Отошла, села.)
Молчание.
Рубцова. Что это все означает, Алексей Николаевич?
Потаповский. Написала своей рукой, Рубцовой Нине Михайловне. У бизнесменов принято здесь дарить презенты. Это нормально, не волнуйтесь. Что это для нее? Ерунда!
Рубцова. Да мне потом всю жизнь объяснения писать! Думаешь, тут за мной не смотрят? Каждое слово, каждый шаг запоминают!
Клава. Две мыши из Комитета… такие крысы противные!
Рубцова. Клавдия, ты моим доверием не злоупотребляй!
Клава. Я замолчала навсегда!
Рубцова. Зачем вы принесли это, Алексей Николаевич? У меня и без того такая тяжелая поездка! У меня эта Хлоя камнем висит на шее. Я ведь не знаю вообще, вернется она в Союз или нет!
Клава. Вернется!
Рубцова. Первый раз выехала и сразу на Запад. Уже и не надо было выпускать ее. Сидела бы дома — не все здесь выдерживают.
Клава. Я последние дни с ней ходила в Риме. Она, единственно, что себе позволила, встала на колени перед собором святого Петра.
Рубцова. Представляешь картину, Алексей Николаевич: член официальной советской делегации… на коленях!
Потаповский. Нина Михайловна, возвращаюсь к этой твоей встрече. Есть один нюанс: говорить будем без переводчиков…
Клава. Так! «Блистательные» с мужьями приедут? Если они с мужьями, то мы не должны быть оголены. Бросьте пару консультантов. Если вы с шофером своим — его хоть посадите, потому что мы до этого только с женщинами общались. Мужчины на Конгрессе были только официанты. У них официант — мужская профессия. Я считаю — это позор и стыд Италии!
Потаповский (Рубцовой). Без мужа приехала… вдова…
Клава. Можно еще вопрос?
Потаповский. Хватит одного. Сядьте туда…
Клава. Кратко: в чем моя роль? Особенно, ели певец затянет песню и Хлора, по традиции, вернется в порт под утро? Нина Михайловна, мне что, как и на Конгрессе, продолжать молчать с насупленным видом?
Потаповский (Рубцовой). Нина Михайловна, встреча неофициальная, чувствуй себя свободно, расслабься.
Клава. Не поняла насчет расслабления.
Потаповский (Клаве). Как тебя такую тяжелую моряки со дна поднимают?
Рубцова (Клаве). Нечего тебе расслабляться!
Клава. Товарищ консул, меня один раз в аванс оставили. Забыли поднять… Потом эту историю расскажу. Нина Михайловна, я еще в Риме в последний день расслабилась, после нашего посольства. Я как только советских ребят в комендатуре увидела, я так сразу и расслабилась. Стоят на воротах, бдительные такие — слова лишнего не скажут! Во мне, знаете, как сердце всколыхнулось?
Потаповский. А может, все-таки ей расслабиться где-нибудь в гостинице?
Клава. Консул, это вы на меня так действуете. Вы думаете, легко было отсидеть среди тыщи баб полторы недели, среди таких страшных каракатиц, как будто их специа льно подбирали. Но самые страшные — это феминистки. Вот уж действительно химеры! Такие воинственные, такие злые! Что им мужики такого плохого сделали? Товарищ консул, секрет откройте, как они здесь обходятся?
Потаповский. Нина Михайловна, давай разберись с ней. Мне бы с тобой отдельно — времени мало.
Клава. Самый последний вопрос: гожусь я в смысле амуниции?
Рубцова. Давай иди в гостиницу. Всё!
Клава. Нина Михайловна, поймите меня правильно. Моя вообще профессия такая — находиться под водой. Там кромешная тишина, там ведь только сопишь. Я здесь целую неделю молчала на Конгрессе.
Рубцова. Ты уж взяла, я вижу.
Клава (смеется). Нет! Ни капли… ни капли после обеда. До обеда — да! И во время. А после — нет! Обед у меня был: килька на бублике. Съедаю в день меньше Мурзика. У меня кот Мурзик, гад, меньше банк килек за раз не съедает. Я думаю, купить ему банку кошачьей жратвы? Дорогая — ужас! Я думаю, а вдруг он есть не станет ихнего?
Потаповский (Рубцовой). Самое время нам сейчас о Мурзике!
Клава (Потаповскому). У нас борьба идет с Ниной Михайловной. Я считаю: не увозить же назад драгоценный напиток. Я начала осушать.
Потаповский. Теперь она про что?
Клава. Как мне советовали наши выездные, взяла я две по ноль семьдесят пять… вроде сувенира. До этого съездила в Индию одна депутатка из нашей депутатской группы. Она взяла на обмен семь утюгов. Представляешь, Нина Михайловна, она вернулась оттуда вся в бриллиантах. Но здесь утюги не идут. Вся делегация ими теперь гладит, потому что здесь за каждую услугу плати. И мне никто, кстати, лиры не предложил. Утюги везти назад и две по ноль семьдесят пять — это ж перевес будет, а меня в Комитете предупреждали: самое страшное — это перевес.
Потаповский. Давай, Нина Михайловна, найдем Клаве провожатого и отправим сувениры покупать?
Клава. А я не пойду — в Риме-то дешевле!
Рубцова. Ты чего так возбудилась? Ну-ка, успокойся, чего ты?
Клава. Увидела нашего мужика и чувств не скрываю. Кто меня осудит? Я патриотка, вот и все!
Рубцова. Не волнуйтесь, Алексей Николаевич, Клава, когда надо, может и помолчать.
Потаповский. Как раз настал момент!
Клава. Да вы скажите, когда надо: Клава, погружение — и все! Последний вопрос только!
Рубцова. Всё!
Клава. Она «блистательная», а я? Мне ж надо одеться, товарищ консул. Дайте мне провожатого. Пускай он меня в гостиницу и обратно отвезет. Я там переоденусь. Иначе, я в таком виде нанесу ущерб стране. Я с утра специально оделась для марш-броска по ихним шопам. У них очередей я тут не нашла, но мне сказали, что в Мэстрэ на распродаже ходят арабы и негры и цепочки прямо с шеи срывают.
Рубцова. Иди! Сама дойдешь, без провожатого! Тут рядом.
Клава. Ну, а что, нельзя помощника или шофера ихнего послать? Он бы проконсультировал меня по пути. Мне консультация нужна.
Рубцова. Иди и скорее возвращайся.
Потаповский. Не надо, Нина Михайловна, вполне достаточно вас одной. Повторяю: встреча неофициальная. Клава может отдыхать… расслабляться.
Рубцова. Сувениры, какие у кого остались, — принеси.
Клава. У меня вобла непристроенная. Давайте сделаем такой оригинальный подарок «блистательным», приурочим к карнавалу!
Рубцова. Сувениры, я сказала, хохлому!
Клава. Консул, вы на меня не смотрите так, не сердитесь. Я сейчас вернусь — вы меня не узнаете. Вставлю два нагретых утюга в уши, вместо бриллиантов — и «блистательные» потускнеют! Я правильно помню: налево по набережной, через канал по мостику?
