— Но у нас нет шансов сломать дверь! — ответил Исидор.

— Конечно, нет. Я просто кое-что изменю в самой системе. По твоим словам Исидор, едва монстр в нише откинет копыта, Магог ставит на его место другого. Давайте-ка в нишу встану я и дам команду люку открыться… Выгорит такое дельце, а, ученый?

— Это верная смерть!

— Умнее пожертвовать кем-то одним, чем позволить растерзать нас всех, — урезонил его часовщик. — За сейфовой дверью Магог в безопасности. Но ему нас не одурачить. А насчет верной смерти… Я рад, что нашел самому себе применение. Пусть кто-то из вас, братцы, пнет труп Магога и от моего имени.

Феликс поколебался:

— Исидор! Таким способом мы откроем дверь?

Он сам не знал, что больше желал бы услышать — да или нет.

— Непредсказуемо! — сказал ученый. — Но принцип работы системы Седоус представляет верно. Если он заменит собой монстра, управлять сейфовым механизмом будет он. Но… Седоус не выживет. Сто процентов!

— Хватит процентов! — не слушал часовщик. — Да, кстати! На прощание нужно сказать теплые слова, смахнуть скупую слезу и всякое такое. Так вот, считайте, что я уже ее смахнул.

Не дожидаясь помощи, Седоус сам начал демонтировать монстра. Скрепя сердце Феликс принялся ему помогать. Как только с головы истерзанного монстра сняли металлический обруч, секвестр еще раз повел красными зрачками, и они закатились. Феликс вытащил труп из ниши.

— Секвестры здесь!.. — крикнула Орхидея.

Озверевшая толпа исчадий Магога ворвалась в мастерскую. Часовщик вошел в неглубокую нишу и прижался спиной к станине.

— Наденьте мне на голову обруч.

Феликс выполнил это указание. Из ниши раздалось тихое гудение. Система приняла новую жертву. Механические зажимы с лязгом защелкнулись. Из обруча выползли провода, впиваясь в лицо часовщика. Тот захрипел от боли.

— Прощайте… мне крышка!..

Система сейфовой двери буквально поглощала в себя часовщика: провода опутывали его, точно живые, пронзая кожу, соединяясь с мозгом и нервными окончаниями.

— Феликс! превозмогая страдание, выговорил Седоус — Пожми мою железную руку: у меня счастливая рука, тебе повезет!

Феликс сжал его механические пальцы. Сдавленным голосом Исидор произнес:

— Мы не забудем тебя, Седоус

— Мы заплатим за тебя! — поклялась Орхидея.

Разъяренная стая исчадий Магога возникла в десятке шагов от люка. Датчик в нише издавал тонкий пульсирующий писк. Неожиданно без всякого усилия огромный люк отворился.

— Путь свободен! — поняла Орхидея.

Исидор нырнул в отворившийся проем, за ним Орхидея. Феликс бросил последний взгляд на тело часовщика, прикованное зажимами к станине. Тот обмяк, и писк "кардиограммы" сменился ровным пронзительным звуком.

Феликс прикрывал отступление. Взбешенные отродья Магога уже настигали беглецов. С каким-то внутренним облегчением Феликс дал, наконец, выход переполнявшей его энергии. Пятясь к люку, он расшвыривал чудовищ. Мощный отпор, который встретили монстры, привел их в замешательство.

Феликс навалился на дверь. Исидор и Орхидея взялись с боков. Они чувствовали сопротивление снаружи, монстры просовывали лапы в сужающийся проем, пытаясь схватить ускользающую добычу. Твари опоздали — люк захлопнулся, раздробив им кости.

— Люк больше не откроется, пока сам Магог не займется им, — заверил Исидор. — Секвестры недостаточно умны, чтобы починить систему.

— Седоус отдал жизнь, чтобы мы расквитались с Магогом. Он проложил нам дорогу. Мы не можем его подвести, — этими словами Феликс отдал последнюю дань часовщику.

Отряд не сделал и нескольких шагов, как над головами путников распахнуло свои объятия небо — приветливое голубое небо, по которому проплывали нежные белые облака.

— Поверхность Земли?! — Орхидея смотрела во все глаза. — Мы каким-то чудом выбрались на поверхность?

Обилие красок ослепило разведчицу. Феликс и Исидор вначале тоже поддались иллюзии. Они не сразу осознали, что вместо потолка в помещении смоделировано дневное небо.

— Нет, Орхидея, небо — лишь искусная проекция. Это не настоящая поверхность Земли, а ее превосходная экспозиция! — произнес ученый, который и сам был поражен. — А вон и солнце, о котором я столько рассказывал.

— Солнце!.. — заворожено повторила Орхидея. — Огненный шар в небе!

Сейфовое хранилище, где очутились путники, было неким паноптикумом. В нем была собрана целая коллекция из того, что есть на земной поверхности. Экспонаты располагались за стеклом, на подставках и подиумах. Все экземпляры объединяло одно: это были не муляжи, не искусственные изображения, а мумии или чучела.

Путников окружали оскаленные пасти хищников, застывшие в гримасе морды обезьян, птицы с распростертыми крыльями, насекомые под прозрачными колпаками. Каждое чучело было снабжено пояснительной табличкой на понятном лишь Исидору языке.

— Магог убил их? — спросила разведчица.

— Убил, чтобы создать свою коллекцию.

Скудная природа подземного мира не шла ни в какое сравнение с великолепием, представшим перед взором Орхидеи. Разведчица даже представить себе не могла, что Земля — обиталище целого сонма созданий, творец которых — вовсе не Магог.

— Фантастика! Даже коллекция минералов! — Исидор потянулся к длинным стеллажам.

На них располагались образцы минералов и горных пород, рудные и нерудные полезные ископаемые, поделочные камни.

— А тут что? — Феликс разглядывал секцию, заполненную баночками и пробирками.

Исидор скользнул взглядом по надписям на них:

— Природные яды. Токсины, которые можно получить из растений, змей, насекомых, рыб… Немыслимо! Полное собрание. К примеру, тетродоксин — он содержится в рыбе фугу. А это яд бразильского паука-охотника, тоже смертельный.

Орхидея переспросила:

— Смертельный яд, Исидор? Он подействовал бы на Магога?

— Кто знает, к каким токсинам он особенно чувствителен, а к каким и устойчив. В любом случае, не вижу способа, как попытаться его отравить.

— Смазать ядом острие моего копья! — нашлась Орхидея.

— Неплохая задумка, — присоединился к ней Феликс.

— Берегитесь, — предупредил Исидор. — Не прикасайтесь к токсинам руками.

Разведчица аккуратно полила острие копья из пробирки с ядом паука-охотника.

Покончив с этим, путники пошли дальше, озираясь, будто в музее.

— Магог занимался всесторонним исследованием Земли, — делился своими соображениями ученый. — Он преуспел! Однако не будем обольщаться по поводу того, зачем Магог занимается наукой. Он досконально изучил человеческое тело. И каков результат? Магог соединяет части трупов, словно детали конструктора, чтобы изготовить тошнотворных секвестров. У меня замирает сердце, когда я спрашиваю себя: что ожидает Землю, если он продолжит на ней свои "исследовательские" проекты!

— Верно, Исидор, — заметил Феликс. — Магог рационально и безжалостно использует в своих целях все, чем ему удается завладеть.

— И что он за существо? При высоком умственном развитии у Магога очень примитивная нравственная организация. Сострадание и альтруизм ему не свойственны в принципе!

Путники продолжали дискуссию, пока не уперлись в громадную гладкую плиту. В ее поверхность был вдавлен глубокий отпечаток трехпалой когтистой лапы, запечатленный в затвердевшем веществе красного цвета.

— Странный след! — Орхидея тронула отпечаток острием копья.

— Врата! — осенило Исидора. — Мы миновали такие же, когда выбирались из монастыря. Они откроются лишь перед самим Магогом.

— Но раньше у нас был при себе кристалл из Магоговой крови, перед его кровью врата и открылись, — обратился к давнему опыту Феликс. — Без крови Магога нам не пройти!

Новое препятствие было непреодолимым. Лишь в Магоговой пустыни можно было достать кристалл крови, но она далеко позади, вне досягаемости. Что теперь? Неужели ждать, когда Магог сам пожелает выйти, чтобы посетить оранжерею или мастерскую? Но это безрассудство. Судя по всему, Магог не намеревался принимать открытый бой, иначе бы давно уже сделал это. Он найдет более удобный для себя способ расправиться с проникшими в его логово чужаками, коль скоро они раньше не навяжут ему сражение.