— За здоровье! — провозгласил Седоус следующий тост. — Ну и за изобретателей! А также за их хитроумные изобретения!

— Вот, значит, как часовщик проводит время в своей башне, — шепнул Тим Феликсу и побарабанил пальцами по кружке со спиртом.

Они закусили сухарями, но ученому не посчастливилось: запустив руку в коробку, он подцепил черное от копоти колесико. Вор расхохотался:

— Я же говорил, шестеренки — на закуску!

Но Седоус и глазом не моргнул.

— Ах, хорошо что оно нашлось! — обрадовался он. — А я и позабыл, куда его засунул.

К обескураженному Исидору протянулась искусственная рука Седоуса. Ученый отдал колесико. Наблюдая, как металлические пальцы сомкнулись вокруг детали, Исидор воскликнул:

— По-твоему, башенные часы — самый сложный механизм в городе. Но, мне кажется, твой протез гораздо сложнее. Ты сам его сконструировал?

— Да, и совершенствую его много лет. Я уже и не помню себя таким, как вы, — из одних костей и мяса. Давно свыкся со своей железной половиной. Я был еще молод и не очень сведущ в механике. Исследуя, как работают башенные часы, я однажды попал в ловушку. Моя рука угодила в шестерни. Мощные колеса безжалостно поворачивались и перемалывали ее острыми зубцами. Еще немного, и меня затянуло бы целиком. Я заорал от боли и ужаса и рванулся. Что-то хрустнуло в спине, помутилось в глазах — и чудом мне удалось высвободиться. Я лишился руки, а со временем меня начали беспокоить боли в позвоночнике. Так металлическая клешня и корсет превратились навеки в часть моего тела.

Седоус постучал себя в грудь и по комнате разнесся звон металла.

— От горожан не приходилось ждать никакой заботы, — рассказывал дальше часовщик. — Мне оставалось выпутываться самому. Но я не хотел умирать: кто бы позаботился о башне? Я выжил, чтобы по-прежнему заводить часы. Другой цели у меня никогда не было. Давайте-ка, братцы, еще по глоточку, — и Седоус наполнил кружки, — да изложите мне принципы работы вашего потрясающего механизма для поднятия колокола.

Исидор заранее взял из коробки сухарь, желая убедиться, что на сей раз не выудит что-нибудь неудобоваримое.

— За искусство построения машин, которые делают нас, людей, лучше! — провозгласил Седоус и, взболтнув бутылку, опрокинул ее в себя.

Все выпили, и едва ли среди них был хоть один, кто не ощутил прилив бодрости, опустошив кружки до дна. Исидора потянуло на разговоры. В новом знакомом он разглядел достойного для себя собеседника, которому должна быть близка наука.

— Мы подняли колокол благодаря жезлу, — дал разъяснение Исидор. — Это наследие Магога. В основе — какой-то необъяснимый принцип работы. Оно черпает энергию от светящегося пенала, обнаруженного нами в лабиринте.

— Вы спускались в лабиринт?

— И выяснили, что лабиринт — тоже некий агрегат, созданный таинственным изобретателем. Злым гением, я бы сказал. Представь, в глубине мы наткнулись на исполинскую пульсирующую помпу. Она выкачивала из болота странную жидкость, пропитавшую землю под городом. Мутировавшие корни прорывали ходы, в которых завелись другие мутанты: черви, разумный гигантский лишайник… В общем, нам хватило, чтобы не скучать.

— За ваши находки! — крайне заинтригованный часовщик опять глотнул из бутылки. — Я осмотрю жезл?

Исидор предоставил Седоусу костяное орудие. Тот сощурил глаз и уставился на жезл с помощью монокуляра, сантиметр за сантиметром изучая его.

— Это не механизм, — установил он после осмотра.

— Не будь я ученым, назвал бы это колдовством!

— О, ты ученый! Значит, ты тоже исследуешь механизмы? — с жадным любопытством спросил Исидора Седоус.

— Нет. Это не по моей части. Я раскрыл свойства жезла практически случайно.

— Вот как! Может, ты оставишь мне эту штуковину, чтобы я разобрал и покопался в ее внутренностях?

— Исключено. Нам предстоит опасный путь. Мы намерены уничтожить Магога. Сила жезла нам понадобится, в нем еще остался заряд, — Исидор глянул на тускнеющий элемент питания. — Мы должны беречь это уникальное оружие.

— Немыслимо! Всю жизнь я исследую машины, а даже и не слыхал ни о чем таком, о чем вы поведали мне за последние пятнадцать минут. Знаете что, я очень хочу пойти с вами! Уверен, я сделаю немало открытий.

— Мы идем не за открытиями, — сурово выложил Исидор. — Нам известно, что Магог хочет вырваться из своего плена, и мы пытаемся его остановить. Наш поход — не научная экспедиция.

— Вы будете выполнять свою миссию, а я — искать механизмы, — не унимался часовщик. — У меня сердце разрывается при мысли, сколько еще непознанных устройств впереди.

— Похоже на то, что за городской чертой лежат опасные земли, населенные злобными тварями, — вступил в беседу Феликс. — Мы с Исидором сами не уверены, что сумеем прорваться через эти неприветливые края живыми. Нельзя недооценивать и о мощь самого Магога. Нас ждет отнюдь не прогулка.

Но часовщик уже снял с полки тяжелый молот:

— У меня есть и собственное оружие. Вообще-то молот нужен мне для ремонта больших деталей и коленчатого вала, но и проломить хребет врагу я им сумею. Не беспокойтесь, я не стану отсиживаться за вашими спинами.

— А как же башня? — расстроился Тим. — А часы?

— Башня? Какие-то старые шестеренки! Меня заждались конструкции куда более сложные. Я всю жизнь мечтал о чем-то особенном!

— Но часы без тебя перестанут идти. Город без часовой башни — не город.

— Если тебе нужны часы, заводи их сам. Ты проворный малый. Это нетрудно, видишь — ворот? Вращаешь здесь, цепь наматывается на барабан, и готово, наслаждайся.

— Но часы нужно чинить! Они будут ломаться!

— Ну что ж, — и часовщик поднял вверх свою железную руку, — значит, станешь таким, как я…

Тиму не понравился этот помешанный на технике странный человек, который запросто оставляет башню — дело своей жизни — ради неведомого. Однако Феликс, очевидно, был настроен благожелательнее по отношению к новому попутчику.

— Раз ты серьезно решил идти с нами, и тебя не пугает смертельный риск, собирайся. Я не против опытного механика в нашей команде. Но не ручаюсь, что мы обязательно встретим еще какие-нибудь мудреные устройства, так что подумай еще раз и взвесь.

Седоус выдвинул на середину комнаты небольшой окованный сундук.

— Здесь я храню инструменты. Дайте мне десять минут, и я буду к вашим услугам.

Эти сборы печалили Тима. Он досадовал, что часовщик, знающий Феликса и Исидора всего ничего, уже напросился с ними, а ему, Тиму, только и говорят: сиди в башне, пока тоже не превратишься в наполовину железного парня, взаперти лакающего спирт и помешанного на мелодии курантов. Вора, правда, и самого не тянуло покидать родной город, но ему, по крайней мере, могли бы хоть предложить… Ведь они с Феликсом и Исидором вместе преодолели лабиринт и чуть не погибли, а потом спасали Дарена.

Тима посетило такое чувство, будто он во второй раз терял собственную семью.

— Придется мне и в самом деле стать часовщиком, — невесело объявил он. — Была не была, попробую.

Седоус перелил спирт во фляжку, сунул ее за пазуху и взвалил за плечо сундук.

— Шестерни и валы в твоем распоряжении, малыш. Делай с ними, что пожелаешь.

— Скатертью дорога, — огрызнулся вор.

— Все еще сложится, Тим, — пообещал Исидор. — Лабиринт больше не враждебен, и страх, что веками угнетал город, начнет забываться. Мы уничтожили гнездо Гедеона, скоро люди вздохнут свободнее. В сердцах горожан пробудится радость жизни, и равнодушных будет все меньше. Когда-нибудь наши труды оценят, и ты станешь уважаемым человеком. Теперь вся башня — твой дом.

— Удачи, Тим, не падай духом, — и Феликс пожал Тиму руку.

— Вы сами поосторожнее там, — напутствовал вор. — Все-таки жители недаром не высовывают носа из города. Чем глубже под землю, тем страшнее.

Феликс и Исидор простились с Тимом и в сопровождении часовщика покинули башню. Город уже успокоился, точно ничего и не произошло. Вновь услыхав бой курантов, горожане вернулись к обыденным хлопотам, свет фонарей выхватывал из мрака серые фигуры прохожих, идущих по своим надобностям.