— Скорее! — скомандовал Феликс.

Путники побежали по ущелью, хотя и сознавали, что это не избавит их от преследования. Псы все равно мчатся быстрее, от них не оторваться, и рано или поздно придется дать бой. Но исход схватки предсказать было нетрудно: если в стае наберется с десяток голов, они разорвут путников на части. Спасение могла принести только какая-нибудь случайность, какое-нибудь укрытие, куда псам было бы не проникнуть. Путники прилагали все силы, чтобы отсрочить стычку. Однако на сей раз им не попадалось на глаза ничего, что можно было бы обратить себе на пользу. Тропа петляла. Свора заметила беглецов и с рычанием неслась за ними по пятам.

Феликс видел, что стаю ведет крупный вожак, матерая тварь величиной почти с теленка, а за ним, растянувшись вдоль тропы, — целая дюжина возбужденных погоней монстров.

В одном месте тропа сужалась между громоздких утесов. Этот тесный проход мог уравновесить силы, не позволяя псам наброситься на добычу всем скопом. Здесь можно было защищаться, имея дело не более чем с двумя-тремя монстрами сразу. Феликс приказал:

— Встретим их тут!

Исидор и Тим поняли его. Встав плечом к плечу, они перегородили тропу. Трое людей изготовились к долгому и кровопролитному сражению, которое дорого обойдется и нападавшим, и обороняющимся.

Псы не заставили себя ждать. Гигантский прыжок вожака чуть не сбил Феликса с ног. Острые челюсти сомкнулись прямо на рукояти топора — чуть точнее, и вожак вонзил бы свои клыки Феликсу в ладонь.

Феликс не выпустил оружия из рук и попытался вырвать топор из пасти рычащего чудовища. Исидор и Тим приняли на себя натиск еще пары зверюг. Но бой не успел разгореться, как в него вмешалась чья-то незримая воля.

Земля задрожала, отовсюду послышался треск раскалывающихся утесов и грохот скатывающихся камней. Огромная глыба сорвалась со свода ущелья, троих путников обдало пылью и брызгами мелких камней.

Их собственные крики слились с визгом псов. Феликс увидел у своих ног окровавленную голову вожака: тварь распласталась, придавленная глыбой, его тело было раздавлено обломком плиты. Проход, в который рвалась стая, завалило.

— Землетрясение? — дрожащим голосом спросил Тим.

— Это лабиринт… — приглушенно ответил Исидор.

— Он промахнулся! — догадался Феликс. — Лабиринт хотел засыпать нас, но промахнулся! Обвал послужил нам напоминанием — промедление означает смерть. Нельзя давать лабиринту время, иначе он поймет свою ошибку!

То бегом, то быстрым шагом все трое держались путеводной нити, — лишайников, окруженных красноватым отблесков. В душе у них теплилась слабая надежда, что лабиринт считает их погибшими под обвалом. Быть может, очередное нападение с его стороны путникам уже не грозит. Но спокойствие, воцарившееся вокруг, казалось зловещим. Феликс, Исидор и Тим с опаской бросали взгляды на свод подземелья, с замирающим сердцем ожидая увидеть, как он рушится им на голову.

Через миг ущелье задрожало вновь. Впереди поперек тропы начинала открываться расселина. Скрежет расступающейся земли резал слух.

— Западня! — воскликнул Тим. — Лабиринт отрезает нам путь!

Подавив все сомнения, Феликс подбежал к самому краю расселины и перепрыгнул на другую сторону.

— Сюда! Пока она еще не стала слишком широкой! — позвал он своих товарищей. — Исидор!

Ученый колебался. Но, услыхав свое имя, взял себя в руки и совершил прыжок вовремя.

— Тим! — Феликс побледнел: расселина расползлась настолько, что вору предстоял смертельный риск, если бы он вздумал ее преодолеть.

Но Тима это не смутило. Оттолкнувшись от края, он лихо сиганул через пропасть и зашатался на самом краю. Феликс и Исидор поддержали его, не позволив сорваться в расселину, которая расширялась и расширялась.

— Отлично, Тим! — Феликс поздравил Тима с таким рискованным прыжком.

— Мозг-лишайник опять опоздал! — обрадовался вор.

— Опоздал всего на миг, — возразил Исидор. — Еще бы немного и…

— Тебе не поймать нас! — вор погрозил кулаком вдаль.

— Он нас не видит, — сказал Исидор. — Но ощущает, что мы где-то здесь… Рано расслабляться!

Путники чувствовали, что их цель уже близка. В конце ущелья показалось отверстие, ведущее в сумрачную пещеру. Оттуда лилось красноватое свечение, исходившее от громадного лишайника.

Еще десяток-другой шагов, и все трое достигли входа.

Из пещеры невыносимо пахло плесенью. В середине на каменном полу возвышался жуткий нарост. Он и впрямь чем-то походил на мозг, покрытый пятнами и бородавками. С потолка спускались острия сталактитов, с которых монотонно капала вода. Навстречу им поднимали зубцы сталагмиты, играя причудливыми отблесками света.

— Мы нашли мозг лабиринта!

Феликс стал подходить к лишайнику, но тут повсюду началось движение. Пол в пещере начал набухать, там и сям вздувались черные пузыри. Путники попятились назад: пузыри лопались, и из них "вылуплялись" одна за другой человеческие фигуры.

Из-под земли выросли силуэты мужчин, женщин и даже детей. Многие были одеты по-домашнему, ребенок в ночной рубашке держался за ладонь матери, горожанин в толстом вязанном жилете неуверенно шарил перед собой руками, точно слепой. Пещера наполнилась голосами, гулко отдававшимися от стен.

— Сюда, к нам!..

— Помогите!..

— Мама, пойдем домой…

— Мы убьем вас!

Горожане медленно, точно во сне, тянулись к стоявшему перед ними Феликсу. Они не давали ему подступиться к лишайнику-мозгу.

Маленькая девочка в длинной белой сорочке простирала перед собой ладони:

— Спасите меня! Спасите!

Неожиданно Тим рванулся к ней:

— Это моя сестра!

— Тим! — Исидор схватил вора за плечи. — Не слушай их!

— Тим, прошу тебя, — простонала девочка. — Не бросай меня. Ты искал меня, да? Ты пришел, чтобы меня спасти!

— Пусти! — Тим вырывался. — Ее держали здесь в плену! Их всех держат в плену, мы освободим их.

— Сюда, Тим, ко мне! — жалобно звала девочка.

Исидор понимал, что не сумеет остановить вора, более молодого и ловкого.

— Неправда, Тим! Твоя старшая сестра пропала, когда ты был еще мальчиком. Ты повзрослел, а она… погляди, она осталась маленькой девочкой! Это не она, все это ложь! — осенило ученого.

Тим перестал сопротивляться.

— Это наваждение! Всем назад! — требовал Исидор. — Это не настоящие люди!

Феликс выхватил пистолет, заряженный единственным патроном. За спинами надвигающихся на него сомнамбулических фигур он ясно различал большой мерцающий лишайник. Феликс вскинул пистолет.

— Получи от меня пулю! — крикнул он и выстрелил в мозг лабиринта.

Фигуры горожан странно задергались. Они корчились, по ним пробегала рябь. Феликс попятился. Вместо людей в пещере образовались глиняные куклы — фантомы, оживленные злой волей лабиринта. Они разорвали бы в клочья и Исидора, и Феликса, и Тима, но теперь лишь беспомощно сталкивались друг с другом и разбивались на осколки, как уроненная на пол посуда.

— Мы едва не попались им в лапы! — слетело с губ Тима. — Спасибо, Исидор.

— Не печалься, Тим. Лабиринт хотел обмануть нас. Он сохранил воспоминания обо всех, кого он убил, и использовал их облик, чтобы заморочить нам головы!

Ученый все еще держал Тима за плечо. Вор покорно опустил голову. Они с Исидором молча догнали Феликса, который крался к чудовищному наросту, мерцавшему в центре пещеры. Мерзкий комок плесени выглядел беззащитным. Вокруг него нависла мерцающая бледно-красным цветом пелена.

Путники, не произнося ни слова, обступили лишайник. С неумолимой ясностью каждый внезапно ощутил, что у лабиринта осталась последняя защита. Понимание этого возникло само собой, стоило Феликсу, Исидору и Тиму подойти к мозгу-лишайнику вплотную. Все трое отчего-то были уверены — тот, кто уничтожит мозг лабиринта, тоже умрет. Неизвестно, как его постигнет смерть, неизвестно откуда она придет, но будет молниеносной и неизбежной.

Кому-то из путников требовалось пожертвовать собой, чтобы покончить с сияющим лишайником. Они стояли в безмолвии, оттягивая миг, когда придется выбирать, кто из них сделает это. Мерно падали капли со сталактитов, запах плесени, чудилось, разъедал легкие.