Неожиданно Исидор сдавленно вскрикнул. В нескольких метрах над его головой висел скелет. Белесые кости были оплетены корнями: скелет запутался в них, точно муха в паутине. К тому же, мерцающие лишайники проросли сквозь его пустые глазницы, и было похоже, будто череп таращится на путников горящими глазами.

Феликс отшатнулся. Тим заслонился локтем.

Опомнившись, путники двинулись дальше. Теперь им то и дело встречались человеческие останки, зацепившиеся за корни.

— Вон там! — испуганно прошептал Тим.

Поглядев, путники увидели ветхий гроб. Он тоже покачивался под самыми сводами лабиринта. С каждым шагом этих ошеломительных находок попадалось все больше. Днища некоторых гробов провалились — оттуда покойники в полуистлевшей одежде выпростали иссохшие конечности.

Стараясь не смотреть вверх, трое путников шли тропой мертвецов. И вдруг — они не поверили своим ушам! — до них донеслась детская песенка. Кто-то напевал тоненьким дребезжащим голоском:

Свой садик старичок вскопал —

Ах, садик, просто рай!

И с каждой ветки он собрал

Богатый урожай.

Скрипучий голосок становился отчетливее. Наконец Феликс и его товарищи заметили сгорбленного старика с мешком и посохом. На нем был добротный и почти новый черный сюртук явно с чужого плеча: из слишком коротких рукавов далеко высовывались костлявые руки. Бормоча песенку, старик оглядывался по сторонам, и, выискивая застрявшие в корнях кости и черепа, сбивал их на землю палкой, словно созревшие плоды. Этот урожай старик складывал в мешок и, посмеиваясь, продолжал мурлыкать стишки.

Феликс решительно вышел из-за занавеси корней:

— Не помешаю?

Старик уставился на него:

— О-о! Что это? В моем маленьком садике гости! Откуда они взялись?

Исидор и Тим тоже выбрались на открытое место.

— Мы ищем выход из лабиринта, — сказал Феликс.

— Выход! — старик погрозил пальцем. — Кому ведомо, где выход? Быть может, он здесь, а может, подальше, а может быть, его нет вообще…

— А вы сами как сюда попали?

— Я давно, давно здесь живу. Зовусь я Садовником. Когда-то своими руками я насадил этот маленький сад, а теперь собираю урожай.

— Полагаешь, это сад? — неодобрительно отреагировал Феликс. — Я вижу только гробы и кости.

Садовник внимательно оглядел подземелье, точно до сих пор не замечал ничего подобного.

— Ах, это, — он захихикал. — Это кладбище, городское кладбище. Оно как раз над нами. Гробы проваливаются сюда, когда их опускают в могилы. Поверь, я-то знаю: ведь я раньше работал могильщиком…

— Получается, выход у нас над головой! — перебил его Тим. — Нужно лишь вскарабкаться по корням, и мы вылезем на поверхность из какой-нибудь могилы.

— О-о, да! — саркастическим тоном протянул Садовник. — Считайте, что вы уже на поверхности!

— И почему бы нет? — осведомился Феликс.

— Потому что вы разозлите его, — уже без смеха, с ужасом прошептал Садовник. — Пока он только играет с вами. Но вы причините ему боль, и он набросится на вас! — его лицо на миг исказилось, точно в приступе паники.

— О ком ты? Здесь кто-то есть, кроме нас?

Садовника это вновь заставило захихикать.

— А вам кажется, здесь нет никого, кроме нас? Нет, он здесь! Он везде. Мы находимся у него внутри, — старик похлопал ладонью по сухой земляной стене.

— Значит, "он" — это лабиринт. Думаешь, лабиринт — в прямом смысле живое существо?

Старик производил странное впечатление. Разумеется, Садовник выглядел умалишенным, а просить сумасшедшего дать объяснения собственному бреду было бы нелепо. Но Феликсу вспомнилось, что некоторое время назад, освобождая Исидора из каменного колодца в Магоговой пустыни, он тоже решил, что ученый лишился рассудка. Исидор рассказывал невероятные вещи о мозаичной картине, способной освободить монстра из подземных глубин, и много чего столь же невообразимого. И вскоре Феликсу пришлось убедиться, что безумен не ученый — безумна сама реальность вокруг. Теперь Феликс желал выслушать все, что известно о лабиринте Садовнику.

— Он живой, живехонек, не сомневайтесь, — пробормотал старик. — У него есть сердце и мозг. У него глубокое, голодное чрево. Но меня он не трогает. Он узнаёт меня. Мне удалось его приручить.

— Неужели ты — хозяин лабиринта?

Садовник разразился уже знакомым хихиканьем:

— Да, о, да! Я приручил его, я его кормлю, он меня узнаёт. Правда же, детка моя? — и в очередной раз похлопал рукой по стене подземелья. — Ты любишь старого Садовника, ведь это он находит для тебя вкусные косточки!

Садовник приоткрыл мешок, в котором лежал его сегодняшний "урожай" — кости и черепа.

— Выходит, ты собираешь все это… для него? — не верилось Исидору. — Как же ты его кормишь?

— Бросаю лакомства ему в самое чрево. В жадное чрево. Он радуется, когда я приношу ему еду.

— В самом деле? Взглянуть бы, как он питается? — прикинув что-то в уме, проговорил Феликс.

У него мелькнула мысль, что это единственный способ проверить сумасбродные россказни старика.

— Сейчас еще не пора, — возразил Садовник. — Я покормил его недавно. Нельзя давать ему слишком много сразу, а не то он пресытится. Тогда он может и укусить! Я построил себе домик неподалеку, — прибавил старик. — Домик с садиком — вот и все, что требуется человеку в мои годы. Ты! — он бесцеремонно подозвал Феликса. — На, понеси-ка этот мешок.

Феликс молча взвалил на плечо ношу, пытаясь забыть об отвратительном содержимом. Старик поплелся в глубь подземелья, и путники зашагали за ним. Их целью оказалось весьма необычное место. На сухом, голом участке земли тлело кострище, бросая вокруг неровный и слабый свет. Рядом стоял гроб, до краев набитый тряпьем.

— Я был могильщиком, — твердил старик. — Был могильщиком, пока лабиринт не дотянулся до моего дома. Он уволок меня в свое нутро… Никакой пощады, никакой жалости. Я был один, когда услыхал — скрип, скрип, скрип… О-о, да, это пришли за мной! В подвале раскрылась щель, меня утащили в лабиринт! Его щупальца — они вцепились в меня, но я сумел вырваться. Они все равно бы меня настигли, но я догадался, что лабиринт надо кормить. Вместо себя я подбросил ему мертвеца. С тех пор я живу здесь и возделываю свой маленький садик. Он понял, что я приношу ему еду, и теперь мне нечего бояться. Вас он тоже не обидит, пока вы со мной. Я познакомлю вас, мы покормим его вместе.

Он сел на корточки и начал раздувать костер.

— Вот мой очаг, а вот моя постель, — Садовник указал на полный ветоши гроб. — Мой мирный уютный домик! Но стены и кровля мне не нужны: я ведь один здесь, один, никто мне не мешает и никто на меня не смотрит. Стены — это от соседей, правда? А если соседей нет, стены не нужны.

Садовник болтал без умолку, а путники тем временем осматривались в его "доме". Все вещи, в том числе и надетый на старике черный сюртук, явно, были плодом мародерства по чужим могилам. Рядом с костром лежало топливо для него — доски от гробов и сухие корни. Неподалеку на бечевке были подвешены за хвосты несколько крупных сушеных крыс.

— Это моя кладовка, у меня всегда найдется, чем закусить, — похвастал Садовник. — Хотите?

— Лучше мы вас угостим, — предложил Феликс. — Как говорится, в гости с пустыми руками не ходят.

Путники расселись вокруг костра.

— Я пробовал согнать крыс в стадо — я бы стал у них пастухом, пас бы их в маленьком садике, а, когда понадобится, резал бы пару-тройку для себя и всегда имел бы свежее мясо. Но крысы — такие глупые создания, они все время разбегаются! — пожаловался Садовник.

Феликс начал доставать припасы, которые они с Исидором прихватили в заколоченном доме.

— Разве вам не хочется вернуться в город? — дивился Тим. — Согласен, люди зачастую хуже крыс, но в городе у нас будет свобода, а тут — прислуживать лабиринту, таскать для него еду… Тьфу! Пойдемте с нами!

— Я укротил его, — с внезапной ненавистью зашипел старик. — Он признал меня, он привязался ко мне! Вы для него просто мясо, а я — кормилец и друг. Вы ничего не понимаете!