— Да, но при чем здесь эта история? Она случилась двести пятьдесят лет назад!

— При том, что здесь написано — тень явится вернуть свое.

Алекс вздохнул и, постаравшись, чтобы его слова прозвучали не слишком иронично, произнес:

— Это безумие похлеще, чем у короля Элвера.

— Нет, — Веллита не обиделась, будто чего-то подобного и ожидала, но ответила твердо и уверенно, — Он был странным человеком, это верно, но он был высшим магом и владел даром перехода.

— Так все-таки слабым или высшим?

— А кто сказал, что одно исключает другое? Высшие не имеют ничего общего с нашими Верховными магами Академии.

— Тогда объясняй! — велел скептик.

— Высшие — всего лишь те, кто кроме силы стихий использует силу… как бы это сказать… ту, которая удерживает в целости и взаимосвязи бесконечное множество миров! — произнесла Веллита заученную фразу и терпеливо посмотрела на собеседника в ожидании новых вопросов. Вопрос не замедлил последовать:

— Хм! А не те ли это высшие, про которых написано в книжке про твою бабушку? Я всегда считал их занятной выдумкой!

— По-твоему, это выдумка? — Веллита сделала легкое движение рукой, отчего в воздухе прямо над столом повис небольшой серебряный круг. Волшебница глянула на ошарашенного Алекса сквозь мерцающую раму, как с другой стороны зеркала, и вопросительно приподняла бровь. Но потом, не дожидаясь, пока он сумеет подобрать слова, снова шевельнула пальцами и круг исчез.

— Это шутка, иллюзия. Если я открою внешний портал, на выброс энергии сбегутся все высшие маги округи.

— А что, они тут есть? — машинально, еще не опомнившись, спросил Алекс.

— Наверняка нет ни одного, нас очень мало. Но это все равно не шутки.

— Но куда ведет круг? В смысле — настоящий, не этот.

— Я не знаю. С той стороны нет возврата, меня предупреждали — нельзя пытаться перейти, если есть хоть что-то, что удерживает в этом мире. Но, говорят, там светит солнце и живут люди, и еще там скрыта огромная сила. Амилар охраняет единственное место в нашем мире, где можно оттуда вернуться обратно.

— А Элвер мог это сделать?

— Не думаю. К тому же все равно прошло столько лет…

— Но что общего у заговора Экхартов с Амиларом?

— Помнишь, я рассказывала о заклинании, которым пытались убить короля? Так вот, в замке бывает много магов, но никто не заметил, что происходит.

— Да, и это тревожит Роланда. Получается, половина Академии в заговоре.

— Совсем не обязательно. Это была чистая высшая магия, заметить ее мог только высший. И воспользоваться тоже.

— Постой, но тогда… Значит, Роланд ошибается, ты должна сказать ему!

Веллита снова откинулась на спинку кресла и улыбнулась.

— Значит, все-таки рассказать?

— Пусть заодно узнает, какой у него пробел в образовании! — усмехнулся Алекс, представляя себе, как удивится его величество, обнаружив, что самая обыкновенная попытка его убийства, как две капли воды похожая на множество других подобных историй, обрастает столь живописными подробностями.

Веллита захлопнула книгу и с трудом подавила зевок. Оба спорщика сразу вспомнили о времени.

— Тут еще кое-что интересное, но давай посмотрим завтра? Я оставлю закладку, — сказала волшебница.

— Завтра — так завтра, — согласился молодой человек, бегло просмотрев "кое-что интересное" и решив, что написано, пожалуй, красиво, но снова больше смахивает на сказку из тех, которые рассказывали ему в детстве зимними вечерами у камина.

Вечер закончился, и сожаление не заставило себя ждать. Алекс улыбнулся собственным мыслям. Все было просто и даже забавно, как в пошловатом анекдоте — две девицы с двумя кавалерами коротают время, уединившись в лесу, и не нужно быть ясновидцем, чтобы предсказать ход событий, неизбежный хотя бы в их воображении. Вон как Роланд сразу пошел на поправку, стоило только оставить его на денек в компании с Адельгейдой, даже удивительно. А Веллита… Она вроде бы не завлекала Алекса, даже не пыталась, но он и не чувствовал никаких преград, настоящих или выдуманных, которыми так увлекаются манерные дамочки из "приличного общества". Возможно, все дело в том, что она и в самом деле верит в существование "другой стороны", для нее все запреты и дозволения их мира — как театральный задник, который можно отбросить или заменить, но история, рассказанная на его фоне, все равно останется прекрасной, если она и в самом деле прекрасна. Ему вдруг захотелось задать маленькой волшебнице вопрос: "А для чего еще найдется место в твоей истории? Для кого?" Он бы не рискнул сам угадывать ответ. Уже слишком поздно, или, может быть, слишком рано — трудно разобраться, когда за окнами непроглядная темнота. А по ту сторону темноты сине-зеленые волны беззвучно разбивались о пустынный берег, и пьянящий нездешней свободой ветер гулял среди бесконечных миров.

Жизнь в лесу не баловала разнообразием, да и погода радовала солнечными днями гораздо реже, чем полагалось в начале лета. Но это не мешало Роланду выздоравливать. Вскоре он почувствовал себя вполне готовым к тому, чтобы всерьез задуматься о новом путешествии. Взявшись помогать Веллите раскапывать в оставшихся в наследство от бабушки бумагах следы загадочных сведений об опасности, угрожающей королевскому роду, Алекс отвлекся от другого, не менее важного занятия — помогать королю восстанавливать былую силу и ловкость. Утро под звон клинков, обычную разминку на поляне перед домом, вошло уже в привычку. Но в остальное время, свободное от дел вроде охоты или помощи дамам в работе по хозяйству, той, которая требует большой физической силы, общество леди Делари увлекало его куда больше, чем общество Роланда. Поэтому Адельгейда нисколько не удивилась, в один прекрасный день увидев Роланда на крыльце с ее же собственным мечом в руках. Он протянул клинок владелице:

— А мне ты покажешь, что умеешь?

Она задумчиво приподняла бровь и надменно кивнула.

— Хорошо. Только переоденусь.

Когда Роланд сходил за своим оружием и вернулся, леди Эсперенс ждала его на лужайке. Вместо платья она надела свой прежний костюм и заплела волосы в косу. Бесцеремонно разглядывать даму — это, конечно, дурной тон, а вот разглядеть противника — бесспорное право, и король не замедлил им воспользоваться. Она была довольно высокой и длинноногой (захочет пнуть — далеко достанет). И не все дамы при дворе даже на охоту отваживались надевать такие костюмы, какой был на этой девушке. Их вполне можно понять — пышные юбки скрывали несовершенства фигуры куда надежнее, чем узкие штаны. Но Адельгейда, похоже, считала, что ей стесняться нечего, и Роланд готов был немедленно с этим согласиться.

Она помахивала дорогим, сделанным по особому, личному заказу мечом, не слишком тяжелым и, разумеется, идеально подогнанным под ее руку. Ее излюбленное оружие уцелело во всех передрягах и, как уже знал король, недавно впервые обагрилось кровью. Стать убийцей — не лучший опыт для девицы, но вряд ли это ее расстроило. К тому же в азартно блестящих глазах, с не меньшим любопытством глядевших на короля, не было ничего, что наводило бы на эти мрачные воспоминания.

— Приступим? — пригласила она.

— Приступим, — кивнул Роланд.

Противники, мягко говоря, недооценили друг друга. "Дохлый" — высокомерно подумала про короля Адельгейда, а он снисходительно назвал ее "девчонкой", правда, только в мыслях. Взаимное удивление не заставило себя ждать. Еще недавно король ходил по дому, держась за стенки, а теперь оказалось, что его мышцы налились почти прежней силой. А еще девушка поняла — ей встречались разные мастера фехтования, но все-таки лучшие из них учили Роланда. У него была превосходная техника и отточенное годами мастерство. Кроме приемов классической школы он знал множество таких штучек, когда увернуться от клинка ей помогала только отличная реакция. Но она сразу согласилась признать — в настоящем бою он, пожалуй, измотал бы ее и убил. Можно догадаться, как дорого обошлась заговорщикам попытка добраться до короля в ночь переворота. Не удивительно, что при встрече с ним они так поспешно хватались за арбалеты.