Безумная мысль вдруг пронеслась у нее в голове: ей показалось, что он все устроил нарочно, чтобы помешать ей провести день с Нильсом. Но в голубых глазах она не заметила и намека на тайный умысел.

— Так что мы теперь будем делать?

— Единственное, что мы можем сделать, — это найти отель, — спокойно ответил он.

— Но у нас с собой ничего нет, — напомнила она.

— Не думаю, что отсутствие багажа помешает нам остановиться в отеле, — сухо возразил Терье. — И мы можем пойти и купить то, что вы сочтете необходимым. Отель вряд ли будет большим. Но даже в маленьких есть все удобства. Один из них, где я часто останавливаюсь, совсем радом с гаванью.

Другого выбора не было, и Кирстен легко смирилась с создавшимся положением. Если деталь не найдут и завтра, они могут проторчать здесь весь уикэнд. Перспектива вовсе не казалась ей столь уж неудачной, разве что у нее нет ночной рубашки и чистой смены одежды на завтра. Но это неважно, зато, как предполагала Кирстен, чем больше времени они проведут вдвоем, тем лучше.

Терье взял другое такси, которое отвезло их в отель. В этот час в вестибюле толпилось много гостей. Одни были одеты в вечерние туалеты, другие, как и они, — в ту же одежду, что и на прогулке. Терье говорил с клерком отеля по-норвежски, и Кирстен не поняла, как он объяснил отсутствие у них багажа. Но вроде бы это не вызвало у клерка подозрений.

Видимо, Тронхейм не пользовался у туристов такой популярностью, как Берген, и они без труда получили два номера. Когда они отошли от конторки, Терье сказал, что при отеле есть ресторан и маленький киоск, где можно купить необходимые вещи.

Киоск и вправду оказался очень маленьким, им удалось купить лишь зубные щетки и пасту. Мысль о том, что она не сможет почистить на ночь и утром зубы, вызывала у Кирстен ужас. Расческа и губная помада — в сумке, так что она вполне обойдется тем, что есть, хотя, конечно, завтра ей придется надеть сегодняшние рубашку и джинсы.

Их номера на третьем этаже оказались рядом. Как и во всех норвежских отелях, они были безукоризненно чистыми и удобными. Кирстен обратила внимание на дверь, ведущую из ее номера в соседний, но ее интересовала только ванная. Больше всего на свете в этот момент она мечтала о душе.

В семь часов, когда Терье постучал в дверь, она была готова. Конечно, в той лишь степени, насколько позволяли походные обстоятельства. К счастью, ее голубая рубашка из шамбре после целого дня носки выглядела свежей и непомятой. Кирстен никогда не злоупотребляла косметикой, а губной помадой пользовалась почти машинально, по привычке. Поэтому она удивилась, заметив поддразнивающие искорки в глазах Терье, когда тот окинул ее взглядом.

— Вы похожи на хорошо вымытую школьницу, — усмехнулся он.

Но Кирстен быстро сумела отметить, что он относится к ней вовсе не как к школьнице.

— Необходимость заставляет, — весело парировала она. — А вы можете не обращать внимания.

— Разве я сказал, что мне это не нравится? — Поддразнивающие нотки остались, но в голосе уже чувствовалось что-то похожее на нежность. — Вам нет нужды искусственно делать себя лучше.

Голубые глаза поймали ее взгляд и не отпускали, а ее сердце забилось с бешеной скоростью. От неожиданной радости ей хотелось громко смеяться.

— Никогда не думала, что услышу от себя такое заявление, — призналась она, — но я умираю — хочу есть. Нам разрешат поужинать в ресторане?

— Конечно, — успокоил ее он. — Здесь на одежду не обращают внимания.

Вероятно, Терье был прав, но никто из сидевших за столиками не выглядел одетым столь несоответствующим образом. Кирстен чувствовала, как все глаза с неодобрением провожали их, и поспешила сесть и спрятать наконец под стол затянутые в джинсы ноги.

Как обычно, ей не хотелось просить Терье перевести меню, и она заказала fiskeboller, которые, как она и догадывалась, оказались рыбными фрикадельками под соусом бешамель. Настоящий деликатес. Терье тоже выбрал рыбу — зажаренное в масле филе палтуса с картофелем по-французски и с сырным салатом, большую часть которого съела Кирстен.

Когда он спросил, что она выберет на десерт, Кирстен отрицательно покачала головой.

— Ничего, если вы хотите, чтобы самолет завтра взлетел, — улыбнулась девушка и затем уже серьезно спросила: — Могут возникнуть проблемы с этой деталью?

— Не думаю. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Это будет очень для вас затруднительно, если мы задержимся здесь еще на один день?

— Только в одном смысле: и представить себе не могу, как я проведу весь уик-энд в одной и той же одежде, — призналась она.

А он расхохотался.

— Женские приоритеты! В Тронхейме тоже есть магазины.

А у меня с собой кредитная карточка, напомнила себе Кирстен и поняла, что даже если бы она ничего не чувствовала к Терье, то такой новый и устраняющий многие проблемы вариант все равно нашла бы очень привлекательным.

Тронхейм расположен гораздо севернее Бергена, поэтому летом солнце здесь не заходит вплоть до полуночи, а ночное небо никогда почти полностью не темнеет. Они гуляли полночи по набережной, атмосфера установилась легкая, и обоих не оставляло предчувствие, что главные события еще впереди. Кирстен прекрасно осознавала, что должно случиться, но это совсем не заботило ее. Было бы свыше ее сил подавить чувства, которые возбуждал в ней Терье. Она мечтала о нем каждой клеточкой своего тела.

Когда они вернулись, в вестибюле отеля стояла тишина и за конторкой клерка никого не было. Они подошли к лифту, Кирстен слышала, как громко стучит ее сердце. Интересно, мелькнула мысль, слышит ли его биение Терье? Украдкой поглядывая на прекрасный профиль, словно высеченный из камня, она упрекала себя за то, что, наверно, неправильно истолковала его намерение. Но тут Терье повернулся к ней, и она интуитивно почувствовала, что не ошиблась. Кирстен словно нырнула в синеву его глаз, руки и ноги будто растаяли.

— Сегодня, — мягко произнес он, и она тотчас поняла, что он имел в виду. Сегодня ни он, ни она не смогут просто так разойтись в разные стороны.

Первой в коридоре была дверь ее номера. Пальцы дрожали, и Кирстен никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Терье взял у нее ключ, повернул его и легким движением открыл дверь, пропустив Кирстен вперед, хотя в дверном проеме места было достаточно, чтобы пройти обоим.

Несмотря на опущенные шторы, в комнате было почти светло. Терье и не подумал включить свет, он неслышно закрыл дверь и повернул внутренний замок, который громко щелкнул. Теперь им не грозит нежеланное вторжение чужих, мелькнула у нее мысль, когда, обняв за плечи, он привлек ее к себе. Они в безопасности до тех пор, пока сами не захотят нарушить свое уединение.

В этот раз рот возлюбленного стал совсем другим, почти нежным, он ждал ее ответа. Кирстен искренне ответила ему, ощущая во всем теле восхитительную слабость. И волна чувственности захлестнула ее. Было так, как она того желала, — губы ласкающие, нежно покусывающие, возбуждающие все ее чувства. Его подбородок мягко терся об ее. Она вдыхала его неотразимый мужской запах, от которого кружилась голова.

В этот раз его язык вошел к ней в рот не грубо, а с опаляющей чувственностью, вызывая ответную страсть. Теперь тепло, охватившее ее тело, превратилось в жар, который все глубже и глубже погружал ее в пучину страсти. Кровь буквально бурлила в венах, пела в ушах, стучала в сердце, тело пылало желанием.

Пуговицы на рубашке легко поддались Терье. Легкий и низко вырезанный лифчик не мог быть препятствием. У нее перехватило дыхание, когда его гибкие длинные пальцы скользнули под тонкую ткань лифчика, исследуя склоны ее груди, поддразнивая соски и превращая их в трепещущие бутоны. Он главенствовал, они оба знали это, и она не возражала. Ей хотелось, чтобы он овладел ею, она желала целиком и полностью принадлежать этому мужчине.

Как и раньше, он скользнул рукой вниз, поднял ее и понес к кровати, положил на покрывало и на какое-то мгновение застыл, наслаждаясь своей властью. Потом нагнулся, расстегнул оставшиеся пуговицы рубашки и стянул рукава. Ее лифчик застегивался спереди, и сбросить его не заняло и минуты. Кирстен словно током пронзил взгляд голубых глаз, когда он изучал ее наготу.