Несправедливость в отношении владельцев домов и квартир — вопиюща. Они, повторюсь, вынуждены субсидировать арендную плату, выплачиваемую их жильцами, часто за счет своих собственных, огромных чистых убытков. Субсидируемые жильцы нередко бывают намного богаче самих квартировладельцев. Жильцы вынуждены присваивать себе то, что в ином случае получил бы в виде рыночной арендной платы квартировладелец. Политики игнорируют это. Люди, занятые в других сферах бизнеса, которые поддерживают введение или продление контроля над арендой, поскольку их сердца полны заботой о жильцах, не идут столь далеко, чтобы намекать, что не плохо было бы их попросить взять на себя часть субсидии жильцам через налогообложение. Вся тяжесть ложится на один небольшой класс людей, виноватых лишь в том, что они построили или владеют сдаваемым в аренду жильем.

Не многие слова несут в себе большее оскорбление, чем «владелец трущоб». И что представляет из себя владелец трущоб? Он не владеет дорогой собственностью в фешенебельных районах, он — владелец захудалой собственности в трущобах, там, где аренда минимальна и платежи чаше всего запаздывают, неустойчивы и ненадежны.

Нелегко представить, с какой стати (за исключением естественной безнравственности) человек, который мог себе позволить иметь приличный дом для сдачи в аренду, решится стать владельцем трущоб.

Когда необоснованное ценовое регулирование вводится на предметы быстрого потребления, как, например, хлеб, пекари могут просто отказаться печь и продавать его.

Нехватка становится сразу же очевидной, и политики вынуждены либо поднять ценовой потолок, либо же отказаться от него. Но жилье — предмет очень износоустойчивый.

Может потребоваться несколько лет, прежде чем жители почувствуют результаты дестимулирования возведения нового жилья, его обычной эксплуатации и ремонта. Может пройти еще больший срок, прежде чем они поймут, что дефицит и ухудшение жилья напрямую связаны с контролем над арендой. Тем временем, пока владельцы домов и квартир получают хоть какой-то чистый доход, превышающий налоговые платежи и проценты по закладной, похоже, у них нет другой альтернативы, как содержать и сдавать в аренду свою собственность. Политики, помнящие о том, что у жильцов больше голосов, чем у квартировладельцев, цинично продолжают контролировать аренду еще долго после того, как они были вынуждены отказаться от общего ценового регулирования. Итак, мы вновь возвращаемся к нашему основному уроку. Давление в пользу введения контроля над арендой исходит от тех, кто рассматривает лишь воображаемые краткосрочные выгоды для одной группы населения. Но когда мы учитываем долгосрочное воздействие на всех, включая и самих жильцов, мы видим, что контроль над арендой не только является все более бесполезным, но и во все большей мере разрушительным, чем более он жесткий и чем дольше он продолжает действовать.

Мы уже видели некоторые из губительных результатов от произвольных усилий правительства поднять цены на привилегированные товары. Не менее губительные результаты следуют за попытками поднять заработную плату через законы о минимальной заработной плате. Это не должно удивлять, ибо заработная плата фактически является ценой В ущерб ясности экономического мышления цена на услуги труда получила совершенно отличное от всех остальных цен наименование. Это не позволило большинству людей понять, что одни и те же принципы управляют и тем и другим.

Размышления о заработной плате стали столь эмоциональными и политически пристрастными, что в большинстве дискуссий, посвященных ей, игнорируются очевиднейшие принципы Люди, которые первыми будут отрицать, что можно достичь процветания через искусственное повышение цен, и те, кто первыми укажут на то, что законы о минимальной цене могут быть наиболее губительными именно для тех отраслей, которым они предназначены помогать, тем не менее, будут выступать в защиту законов о минимальной заработной плате и сокрушать оппонентов без тени сомнений.

Однако, должно быть понятно, что закон о минимальной заработной плате в лучшем случае является ограниченным средством борьбы с бедствием низких заработных плат и что благо, которое возможно достичь таким законом, способно перевесить возможный вред пропорционально тому, насколько цели закона являются умеренными. Чем амбициознее такой закон, чем большее число рабочих стремится он охватить и чем более нацелен он на повышение их заработной платы, тем более очевидно его вредоносное воздействие, превышающее любые позитивные результаты.

Первое, например, что происходит, когда принимается закон о том, что всем должны платить не менее 106 долларов за 40-часовую рабочую неделю, — ни один человек, не стоящий работодателю 106 долларов в неделю, вообще не будет принят на работу.

Невозможно сделать человека стоящим определенную сумму, запретив кому бы то ни было предлагать ему меньшую сумму. Тем самым этот человек лишь теряет возможность зарабатывать ту сумму, которую позволяют ему его способности и ситуация, при том что сообщество лишается даже тех посредственных услуг, которые он может предоставить.

Другими словами, для низкооплачиваемых слоев создается безработица. Это приносит всеобщий вред без какой-либо значимой компенсации.

Единственное исключение для этой ситуации, это когда группа рабочих получает заработную плату, реально ниже ее рыночной стоимости. Чаще всего это случается при каких-то редких и особых обстоятельствах или в населенных пунктах, где не действуют свободно, или адекватно, силы конкуренции. Но практически все эти особые случаи могли бы быть разрешены не менее эффективно, более гибко и с намного меньшим потенциальным злом при помощи объединения в профсоюзы.

Может предполагаться, что если закон вынуждает выплату более высокой заработной платы в какой-то отрасли, то отрасль может затем назначить более высокую цену на свою продукцию, и таким образом бремя по выплате более высокой заработной платы будет лишь перенесено на потребителей. Однако такой перенос не так-то прост, и не так-то просто избежать последствий от искусственного повышения заработной платы. Да и более высокая цена на продукцию может оказаться невозможной, она может лишь подтолкнуть потребителей к переходу на равноценные импортные товары или на какие-то отечественные их заменители Или же, если потребители продолжают приобретать товар, произведенный в отрасли, в которой была повышена заработная плата, более высокая цена вынудит их покупать меньше этого товара. В то время как некоторые рабочие в отрасли будут получать выгоду от более высокой заработной платы, другие будут оказываться на улице из-за сокращения. С другой стороны, если цена на товар не будет повышаться, малорентабельные производители в отрасли будут вымываться из бизнеса. Таким образом, снижение объемов производства и обусловленная этим безработица будут вызываться другим способом.

Когда указывают на это, находятся такие, кто отвечает: «Очень хорошо. Если верно, что отрасль «икс» не может существовать иначе, как выплачивая заработную плату, позволяющую работникам лишь влачить полуголодное существование, то ничего страшного не произойдет, если минимальные заработные платы вынудят такую отрасль прекратить свое существование». Но это бравое заявление не учитывает существующих реалий. Прежде всего, оно не учитывает то, прежде всего, что потребители будут ущемлены отсутствием товара, производимого отраслью «икс». Далее, оно фактически обрекает людей, занятых в той отрасли, на безработицу. И наконец, оно игнорирует то, что какой бы плохой ни была заработная плата в отрасли «икс», она все же была лучшей среди альтернатив, открытых для рабочих той отрасли, поскольку иначе они прешли бы на работу в другую отрасль. Итак, если отрасль «икс» из-за закона о минимальной заработной плате прекращает свое существование, то рабочие, ранее занятые в ней, будут вынуждены обратиться к альтернативным направлениям, которые первоначально воспринимались ими как менее привлекательные. Конкуренция за получение работы приведет к снижению предлагаемой заработной платы даже по этим альтернативным видам деятельности. Таким образом, невозможно избежать вывода о том, что минимальная заработная плата ведет к повышению уровня безработицы.