— Самым отвратительным словом, которым только можно назвать маленького мальчика. Хоть мне и больно говорить об этом, но Белла произнесла запретное слово, — пояснила Джессика.

— Какое слово? — выдохнула Элли.

— Сосунок, — громко и внятно проговорила Джессика.

От неожиданности Элли выпрямилась в своем кресле.

— Сосунок?.. — Она ничего не понимала.

— Да, — кивнула Джессика. — Но это еще не самое страшное. Она вообще перестала называть его по имени и обращалась к нему только «сосунок», потому что, как она сама сказала, только у сосунков все валится из рук. Все слуги в доме, как один, тоже стали называть его «сосунок». А какой уважающий себя мальчик смирится с таким оскорблением?

Элли вздохнула с облегчением и тихо рассмеялась.

— А я думала, что она выпорола его или сделала что-то еще хуже.

— О, Мартин выдержал бы порку не моргнув глазом. Он, возможно, даже хвастался бы этим. Но его обозвали, унизили, уязвили его гордость. Ему стало стыдно. Это хуже телесного наказания, — сказала Джессика очень серьезным тоном.

Улыбка на лице Элли вдруг угасла, и она опустила голову. Спустя мгновение плечи девушки бессильно опустились, и она горько разрыдалась. Джессика поднялась, подошла к ней и крепко обняла.

— Ну, ну, успокойся, дорогая, — мягко сказала она. — Все, слава Богу, кончилось благополучно. Теперь, когда мы разыскали Мартина, мы никому его не отдадим. И Пип будет счастлив. Он очень любит младшего брата.

Элли рыдала в голос, ее слова едва можно было разобрать, когда она произнесла:

— О, Джессика! Я была жестока к тебе. Я не заслуживаю твоей дружбы…

— Не говори так, дорогая, — утешала девушку Джессика. — Если бы каждому приходилось заслуживать дружбу, ни у кого из нас не было бы друзей. Разве не так?

— Ты не понимаешь! Ты ничего не знаешь! — рыдала Элли. — Я сделала что-то ужасное!

— Что ты сделала? — удивилась Джессика, не выпуская Элли из своих объятий.

— Я сожгла… я сожгла твою повозку в Хокс-хилле… я хотела напугать тебя… я хотела, чтобы ты уехала… а потом я… ночью, когда ты спала, пришла к тебе в комнату. — Элли вдруг выпрямилась, и слезы высохли у нее на глазах. — Но я клянусь, Джессика, у меня и в мыслях не было ударить тебя ножницами. Я хотела срезать полог на твоей кровати, чтобы напугать тебя. Понимаешь? Я хотела во что бы то ни стало показать тебе, как сильно тебя ненавидят в этом доме.

Джессика на мгновение замерла, осмысливая услышанное, затем с изумлением спросила:

— Так это ты подожгла повозку? И это ты была ночью в моей комнате в Хэйг-хаусе в день бала арендаторов?

Элли опустила голову и кивнула.

— Но… я не все понимаю, — сказала Джессика. — Тогда, в Хэйг-хаусе, я почувствовала запах роз, эта был запах духов Беллы.

— Наверное, я надушилась ими, — неуверенно пояснила Элли. — Не знаю. Я не помню. Ты… ты случайно не подумала, что это была Белла?

— Именно так я и подумала, — ответила Джессика. — А когда сожгли нашу повозку, мы решили, что это дело рук местных мальчишек.

— О Боже! Теперь ты видишь, какая я подлая?! — простонала Элли.

— Успокойся, — ласково проговорила Джессика, когда рыдания усилились и слезы опять хлынули из глаз Элли. — Я прощаю тебя. Как мне говорили, в твои годы я была точно такой же. Когда девушки рано влюбляются, они способны на любые глупости.

Элли подняла голову, посмотрела на Джессику и быстро заговорила:

— Не в этом дело! Вся причина в Джейн. Мне казалось, я предаю ее. Я не могла позволить себе полюбить тебя. Джейн была такой же доброй, как и ты. Она никогда не стала бы винить тебя за то, что сделал твой отец. — Слова лились безудержным потоком. Элли никак не могла остановиться. — Я чувствовала страшную вину за то, что с ней случилось. Мне казалось, что я могла остановить ее. Ведь я могла сделать хоть что-то, чтобы не допустить несчастья. Но мне и в голову не пришло, что она может утопиться. Клянусь!

— Джейн? Кто такая Джейн? — спросила Джессика.

— Жена Филиппа, моего брата, я очень ее любила, — прошептала Элли.

Джессика застыла на месте. Она вспомнила могилу Джейн Брэгг на кладбище святого Луки и то, что молодая женщина утонула в Темзе во время лодочной прогулки, о чем позже сказала ей мать Лукаса. По словам Розмари, это был несчастный случай. Джессика вспомнила еще кое-что. Филипп Брэгг, ее муж, несколько месяцев до этого погиб в битве при Ватерлоо, оставив Элли одну-одинешеньку на всем белом свете, пока Лукас не стал ее опекуном.

Она пристально посмотрела на Элли, которая так и сидела, не поднимая головы.

— Нет, Элли, — уверенно сказала Джессика, — ты ошибаешься. Это был несчастный случай.

— Так считают все, — тихонько произнесла Элли. — Но я знаю то, чего никто не знает.

Джессика вдруг ощутила, как страх ледяной ладонью медленно сжимает ее сердце. Страшная догадка вдруг мелькнула в голове. Джейн Брэгг и Вильям Хэйворд, ее отец? Она не хотела, она боялась думать об этом. Едва слышно она прошептала:

— Ты невзлюбила меня, потому что была без ума от Лукаса…

— Нет, — всхлипнула Элли. — Я ненавидела тебя потому, что твоя фамилия — Хэйворд! Я ненавидела тебя за то ужасное, что твой отец сотворил с Джейн!

Джессика онемела. Постепенно всхлипывания Элли затихли, и лишь редкие вздохи нарушали тишину. Наконец Элли подняла голову, посмотрела на Джессику и с трудом выдавила:

— Я сказала слишком много, прости меня. Тебе необязательно все это знать.

— Что мой отец сделал с Джейн? — спросила Джессика, невидящим взором глядя куда-то вдаль.

Элли отрицательно покачала головой, но Джессика прочитала ответ по ее лицу — на нем застыло выражение боли и отчаяния.

— Он изнасиловал ее? — догадалась Джессика. Элли глубоко вздохнула, и глаза ее вновь наполнились слезами.

— Да, — с трудом разомкнув губы, прошептала она.

Джессика почувствовала, как сердце ее сжалось в груди, но настоящего потрясения не испытала, словно давно знала об этом. Где-то в глубине ее сознания события выстраивались в логический ряд.

— Об этом тебе сказала Джейн? — по возможности спокойно спросила она.

— Нет, — ответила Элли.

— Ох, Элли, неужели это произошло на твоих глазах? — с сочувствием произнесла Джессика.

— Нет, — повторила Элли. — Я подслушала, как Лукас и другие говорили об атом.

— Лукас? — удивилась Джессика.

Элли кивнула.

Джессика поспешно схватила стаканчик с бренди и отпила большой глоток. Ей нужно было подкрепиться и сохранить спокойствие. Затем, удивляясь собственному бесстрашию, она сказала:

— Выпей и ты, Элли. Совсем немножко, это поможет тебе восстановить силы. А теперь, не торопясь, расскажи мне все с самого начала.

Элли послушно отпила глоточек бренди. Она все еще не поднимала головы, опущенные глаза смотрели в пол. После небольшой паузы она наконец решилась.

— Лукас только что вернулся с войны, — заговорила она, — а я в это время жила в семье судьи Хокса, который с женой заботился обо мне. Я жила в их доме, пока не было принято решение, куда мне переехать. Об этом решении Лукас с друзьями пришел поговорить к судье. Они не пожелали, чтобы я присутствовала при их разговоре, и я отправилась в сарай. Там, на чердаке, жила кошка, у которой недавно родились котята, и я стала с ними играть. А потом я вдруг услышала голоса. Лукас с друзьями почему-то пришли поговорить в сарай. Они не знали, что я играю с котятами на чердаке. Тогда-то я и узнала о Джейн.

Джессика, ласково смотря на девушку, спросила:

— Кто зашел в сарай, Элли?

— Лукас, Адриан и Руперт, — ответила девушка.

— Продолжай, — попросила Джессика. Элли вздохнула и сказала:

— Они говорили о Джейн. Они сказали, что она утопилась.

— Но откуда они узнали, если все были уверены, что она утонула? — недоумевала Джессика.

— Она оставила письмо, адресованное моему брату. Оно было у Руперта, — ответила Элли. — Тогда я еще не понимала, что все это означало.

— Да, — кивнула Джессика. — И что они решили?