– Что… что ты здесь делаешь? – спросил он, не веря своим глазам.

Аннабель еще ни разу к нему не приезжала. Для него она была женщиной из Нью-Йорка, истинной горожанкой.

– Я… Я послушалась твоего друга. Он сказал, что я тебе нужна.

– Мой друг?

Бролен все понял.

– Ларри? Он тебе звонил? Как он… Откуда у него твой номер?

– Он же сыщик. Если ты не давал ему мой номер телефона, это не значит, что у него его нет, потому что в прошлый раз пресса…

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Я прилетела первым же самолетом. А четверть часа назад меня здесь высадило такси. – Она повернулась к деревьям, окружавшим дом, и добавила: – Я звонила, но ты не ответил. Мой мобильный разрядился. Я уже испугалась, что придется заночевать прямо здесь, на улице.

– Я был в душе, – сказал Джошуа, посмотрев на полотенце, обернутое вокруг пояса.

Аннабель прикусила губу, уверенная, что сквозь ее смуглую кожу Бролен не разглядит румянец, и с трудом оторвала взгляд от обнаженного торса Бролена. Да что с тобой? Как будто в первый раз видишь обнаженного мужчину! Это же Джошуа, твой друг!

Бролен отошел в сторону, пропуская ее.

– Входи.

Она подняла с пола чемодан и вошла в логово частного детектива.

– Ларри сказал, что ты очень устал, что он за тебя боится, что я должна приехать как можно скорее и «накостылять» тебе, так он сказал.

– Когда он звонил?

– Сегодня после обеда.

Бролен на мгновение закрыл глаза. Ларри, ты мне за это заплатишь! Должно быть, Ларри позвонил Аннабель после того, как они во второй раз приехали в морг и Бролен признался, что звонил Аннабель накануне вечером.

– Мне не следовало приезжать? – спросила молодая женщина, беспокойно глядя на него.

– Нет, просто я удивлен. Ситуация очень сложная. У Ларри погиб брат, и я…

– Он мне сказал. Послушай, я не хочу тебе мешать. Если ты считаешь, что я должна уехать, я улечу завтра первым же рейсом, а если вызовешь мне такси, то уеду прямо сейчас…

Бролен схватил ее чемодан.

– Об этом не может быть и речи. Добро пожаловать в мой дом. Я провожу тебя в комнату для гостей.

Когда Аннабель заговорила об отъезде, Бролен понял, насколько неуверенно чувствовала себя молодая женщина, как сомневалась и боялась, что окажется не нужна. Он почти ощутил, как бьется ее сердце, а грусть, которую испытывала Аннабель, подступила и к его горлу.

Это напомнило ему о том, как сильно он по ней скучал последние пять месяцев.

Джордж Лайфилд почесал кончик носа.

– Не может быть, – пробормотал он. – Куда подевался пульт?

Шестидесятилетний мужчина положил газету и покинул уютный диван, чтобы отправиться на поиски устройства.

– Дорогая, ты не видела пульт?

Из кухни донесся приглушенный голос Нормы.

– Нет. Добавить в суп сыр?

Джордж молча выругался. Он сыт по горло постоянными поисками этого чертова пульта. А еще они называют это прогрессом! Придумали телевизоры, которые без пульта яйца выеденного не стоят!

Раздраженный, он расстался с мыслью посмотреть новости и направился к лестнице.

– Я пойду в душ.

В спальне он разделся, аккуратно сложил вещи и надел халат, который привез прошлой зимой из Лас-Вегаса. Он не заметил маленькое хитиновое тельце, выползшее из-под кровати за его спиной. Существо мягко скользило по полу на восьми лапах. Бурый паук-отшельник, знаменитый своим ядом, остановился посреди комнаты, образовав на белом ковре каштановое пятно.

Джордж сложил брюки и подошел к зеркалу. Его босая ступня оказалась в нескольких сантиметрах от паука. Насекомое не шевелилось, только подняло вверх две передние лапки.

Старик копался в шкафу в поисках чистого белья. Его нога переместилась на десять сантиметров, и он едва не раздавил паука.

Лапка насекомого осторожно коснулась кожи.

Продолжая поиск белья, Джордж поднял ногу и почесал щиколотку. Крошечные глазки паука внимательно следили за его движениями.

– Ах, вот оно.

Джордж взял то, что искал, и направился в ванную.

Душ вернул Джорджу Лайфилду хорошее настроение, и, надевая халат и причесываясь перед зеркалом, он стал насвистывать веселую мелодию. Дверь в ванную была открыта и выходила в спальню, ковер возле кровати хорошо просматривался. Паука на ковре больше не было.

Насвистывая песенку Джерри Ли Льюиса, Джордж принялся искать тапочки.

Не может быть! Это заговор какой-то!

Сначала пульт, теперь тапки. Встав на пороге спальни, он крикнул:

– Дорогая! Ты не видела мои тапочки?

Норма по-прежнему орудовала на кухне.

– Посмотри под кроватью, – ответила она, стараясь перекричать звон кастрюль.

Недовольно сморщившись, Джордж нагнулся и заглянул под кровать. Тапки стояли там.

– Ну, конечно…

Положив голову на ковер, он потянулся к тапкам и коснулся пальцами фетровой материи.

– Норма, какого черта ты закидываешь их так далеко? Неужели нельзя просто поставить их рядом с кроватью? – пробурчал Джордж.

Указательный палец наткнулся на что-то мягкое. Это что-то сидело внутри тапка.

– Что за…

На первом этаже Норма поставила тарелки с супом в микроволновую печь. Сейчас она его подогреет и приступит к приготовлению настоящего чили кон карне для всей семьи, которая соберется здесь в воскресенье. Следовало заняться фасолью заранее, вымочить ее с щепоткой соды, чтобы придать особый аромат.

Когда со второго этажа донесся вопль мужа, она выронила из рук кастрюлю, и красная фасоль высыпалась на кафельный пол.

В терапевтическом отделении больницы Меридиан Парк доктор Вордински вошел в лифт. Очередной рабочий день подошел к концу. Он сильно устал и очень хотел домой. В кабине лифта, держа палец на кнопке, стоял Марк Доннер. Он выглядел так, будто куда-то очень спешил.

– Привет, Марк! Что-то случилось?

– Срочный вызов. Привезли старика. Сердечный приступ.

Вордински сочувственно наклонил голову.

– Судя по всему, его укусил паук, – продолжал доктор Доннер. – Не думаю, что всему виной яд, скорее страх. Наверное, он боится пауков, это самая распространенная в мире фобия.

– Паук?

– Да. Редкостная пакость.

Марк Доннер заметил, что лицо его коллеги вдруг приняло крайне озабоченное выражение.

– Все в порядке?

Вордински посмотрел на него.

– Дело в том, что… Тебе лучше взять анализ на наличие яда. На этой неделе к нам уже поступали два человека, которых укусили пауки, чертовски ядовитые. И…

– Что?

Вордински вспомнил, о чем ему днем рассказывала медсестра.

– Три подобных случая зарегистрированы в больнице Эммануэля, два – а больнице Доброго Самаритянина. И все это за одну неделю.

Теперь беспокойство отразилось и на лице Марка Доннера. Речь шла о больницах, расположенных в самом центре города.

– Не мог бы ты оказать мне услугу? – спросил он. – Прежде чем уйти, загляни в Департамент здоровья в здании городского муниципалитета. У меня впечатление, что творится нечто странное.

Лифт привычно скрипнул и открыл двери.

Когда Аннабель открыла глаза, стрелка часов уже перевалила за девять. Светило солнце, становилось жарко. Она надела длинную майку, прикрывавшую трусики, и остановилась, подумав, не стоит ли надеть что-нибудь еще, прежде чем спуститься вниз. Она смущалась, оказываясь в таком виде перед Броленом. Не дури. Зимой вы провели вместе целую ночь. Они целомудренно спали вместе, согревая друг друга своим теплом. И все же, теперь она у него дома, и…

Она громко выругалась и вышла на террасу.

Там сидел Бролен, одетый в костюм из бежевого льна. Наслаждаясь утренними лучами солнца, он держал в руке стакан холодного чая.

– Доброе утро, – поздоровалась Аннабель, собирая непослушные пряди в хвост.

– Хорошо спала?

– Да, – ответила она. – Мне понадобился час, чтобы привыкнуть к крикам животных, а потом я закрыла глаза и открыла их всего пять минут назад.