Легин молча кивнул.
Мелодично пропиликал интер, любезный женский голос забормотал:
– Господа пассажиры, пассажирский лайнер II класса «Чосер», Звездный флот Империи Галактика, отправляется в свой тысяча триста восемьдесят первый рейс по маршруту Новая Голубая Земля – Мир-Гоа – Станция Толиман – Космопорт Галактика. Вас приветствует экипаж во главе с командиром корабля, капитаном II ранга Максом Дростом. На борту сорок два пассажира и семнадцать человек команды. Отстыковка произойдет по плану через две минуты, после чего сорок минут будет проходить разгон корабля к проникающей траектории до орбиты Мир-Гоа. Просим вас в течение сорока минут не покидать своих кресел. Благодарим за внимание, приятного вам полета.
– О Боже, – вздохнул Лорд. – Ненавижу эти разгоны и торможения. Желудок от них сводит.
– А вы не ешьте перед стартом, – довольно ехидно сказал Легин.
– Да? – удивился журналист. – А разве это влияет? Впрочем…
Корабль дрогнул и потянул на разгон. Пассажиров стало медленно, но настойчиво вдавливать в кресла-компенсаторы.
– Слушайте, Легин, – сдавленным голосом вдруг просипел Лорд из своего кресла, – давайте я про вас книжку напишу.
– Валяйте, – спокойно отозвался Легин.
– Что, серьезно? – обрадовался журналист. – Чудо! Отлично! Журнальный вариант можно будет опубликовать прямо у нас в «Экспансии».
– А, так вы из «Экспансии», – сказал Легин.
– Что, не нравится? – мигом спросил Лорд.
Легин помедлил.
– Журнал отличный, Йон. Мне – лично мне – только не нравится, что вы вообще все дело галактической экспансии человечеств подаете как аттракцион, как увлекательное дело для настоящих мужчин с твердыми челюстями.
– А что, разве это не так? Вы же сами тому подтверждение. И потом, читателя привлекает именно такой подход.
– Смотря какого читателя, Йон. На Периферии, например, это мало кому нравится. Разве что городским подросткам, но их на Периферии немного.
– Ну… мы ведь в основном работаем для Империи.
– Тем не менее. Экспансия – вынужденное дело, помните? В школе учили. Романтического порыва в Экспансии – как в добыче железной руды, помните у Гейнерга? «Надо, но Боже, как скучно и трудно!» Сейчас ведь не сто десятый год. Я по своему опыту знаю – нигде не найти так мало сторонников Экспансии, как среди тех, кто на нее работает.
– Ну да, да, да, – нетерпеливо взмахнул было рукой Лорд, но поморщился от перегрузки, – это все я уже слышал от вашего Каганского.
– Каганский компетентный человек, – спокойно сказал Легин, извлекая из кармана кресла засунутые туда иллюстрированные журналы. – Кстати, заметьте, в моем возрасте он еще был яростным сторонником Экспансии, вроде вас. Знаете историю с Хронодесантом?
– Ну Легин, ну слушайте, это же была авантюра, – томно отозвался из глубины кресла страдающий Лорд. – Это же, извините, барану ясно, что затея идиотская. Уж, я думаю, ваш Совет никогда бы не разрешил такого безобразия. Это только у нас в Империи может быть, – развязно проговорил журналист и вдруг поперхнулся, опасливо поглядел по сторонам.
– Вот-вот, – кивнул Легин. – Узнаю воздух родины. Я ведь, знаете, ваш компатриот…
– Да, я знаю, – простонал синеющий Лорд.
– Полежите, Йон, глазки прикройте. И не наедайтесь больше перед стартом. А особенно – перед торможением.
– Ы-ы, – томно отозвался Йон.
– Полежите, полежите.
– Таук, – вдруг простонал Лорд, покачивая в кресле головой, – а почему вы поменяли гражданство в двенадцать лет? Вот для меня загадка была, когда я делал по вам справку.
– Все очень просто, – отозвался Легин, листая яркие странички пухлого еженедельника. – Мой отец был гренадером, закончил по обмену конфедератское Первое училище, потом служил в имперском Звездном. И был расстрелян во время событий на Кистри.
– А-ы… – понимающе, но слабо отозвался Йон. – Умоляю, без подробностей, ладно? Зачем вам лишняя головная боль, Легин, а?
– Мне все равно, – ответил Легин, – но если вы просите – я умолкаю.
– Да-ыы… прошу вас… но у вас ведь в Космопорте, по– моему, мать?
– Да, – подтвердил Легин. – Она учительница. Да вы закройте, закройте глаза. И тихонечко полежите, вы понимаете? Да вы что, пили алкоголь перед стартом?
– Ы-ыы… – подтвердил западающий Йон.
– Что пили-то?
– Конья-ак…
– Идиот вы, простите, Йон. Закройте глаза, рот, глотайте слюну и вызывайте перед глазами смену красного и белого цветов. Полегчает. И не разговаривайте.
Лорд послушно зажмурился и стал гулко сглатывать, изредка переводя дыхание, а Легин спокойно уткнулся в журнал.
Через пару минут он заметил неладное. Корабль не шел в режиме безгиперного проникающего разгона. Корабль шел на гипер.
Гипера между Новой и Мир-Гоа быть не могло. Зачем он нужен, если и при слабенькой инерционности старичка «Чосера» полет занимал всего полтора часа?
Лорд в кресле, казалось, дремал. Легин настороженно прислушивался к движению корабля и работе систем. Тренированное ухо привычно ловило тихие щелчки и гулы, распространяющиеся по переборкам, внезапные клацанья допотопных систем безопасности (кажется, корабль, прежде чем попасть на эту тихую линию, лет пятьдесят подряд знавал более бурные времена), ультразвуковой свист перераспределяющихся потоков компенсата в обшивке… Сомнений не было: «Чосер» почему-то шел на гиперпереход.
Ожил интер. Мужской голос:
– Господа пассажиры. В связи с резкими изменениями радиационной обстановки системы Нового Солнца мы вынуждены отменить остановку Мир-Гоа. Просим вас лечь в кресла и приготовиться к гиперпространственному переходу. Имперский звездный флот приносит вам свои извинения. Гиперскачок состоится через восемнадцать минут.
Молчание.
– Что за чушь? Лорд, вы слышали?
– Слышал, – простонал Лорд. – Что-то случилось. Ы… Ы-ых!
Лорд внезапно вскочил и, хватаясь за стены, исчез в туалете. Через пару минут журналист появился снова – бледный, но сияющий.
– Легин, мне лучше.
– Поздравляю. – Гренадер осторожно встал. – Лорд, я пойду в рубку. Я не понимаю, что происходит на этом корабле, и мне это не очень нравится.
На ожившем лице Лорда вспыхнул цепкий профессиональный интерес.
– А я с вами. Можно?
– Можно. Только держитесь за поручни и идите быстро, а то нас с вами гипер накроет в коридоре.
– А что тогда будет? – с любопытством спросил Лорд.
– А тогда, дружище, мы с вами сблюем, но уже по-настоящему, – ответил Легин и отвел дверь.
В коридоре было пусто, мигали предупреждающие транспаранты. Идти при разгоне на гипер очень трудно: все время кажется, что переборки двигаются, и двигаются перпендикулярно тому направлению, в котором, собственно, стараешься шагать сам. Легин шел ровно, держась за поручень одной рукой. Лорд за его спиной пыхтел, переступая боком и хватаясь обеими руками за полированную сталь.
– Легин, – простонал он в переходе служебного яруса, – ваша оценка происходящего?
Интервьюер в нем был неистребим.
– Произошло огромное ЧП, – не оборачиваясь, отвечал на ходу Легин. – Объяснение насчет радиационной обстановки – чушь, ясно видимая любому космонавту. «Чосер» идет с высшей орбиты на низшую, приближаясь к звезде, причем, судя по маневрам – траекторией «запятая». На такой фигуре радиационное поле любой мощности, кроме внутризвездного, блокируется любым защитным полем. Даже полем индивидуальной торпеды. Вот если б мы не нисходили, а восходили – вот тогда бы я поверил, и то с натяжкой. Следовательно, «Чосер» меняет курс в связи с большим ЧП. Например, получен сигнал «все в порт». Значит, пойдем прямо в Космопорт.
– А-хха… – тянул сзади раздумывающий Лорд, а Легин уже вкладывал личный кей в блокиратор двери рубки.
Каждый офицер почти любого космического флота в Галактике носит при себе такой предмет – тонкий кералитовый стержень оранжевого цвета, светящийся в темноте, если на него надавить. Им в случае аварии можно вскрыть любую дверь или люк любого корабля стандартной постройки, если только замок не заблокирован специально. Ими можно разблокировать любую аварийно замкнутую систему. Им, в конце концов, можно воспользоваться как усилителем сигналов личного браслета-регистра, превращающегося в таком случае в аварийный радиобуй.
