Тони довольно невежливо фыркнула, слабый всплеск эмоций пробился через апатию. Она встала, прошлась по гостиной и скрестила руки на груди.

– Чушь, мама, – кратко ответила девушка. – Это все, что ты хотела мне сказать?

– Не совсем. – Эстер помолчала. – Я еще хотела поговорить немного о том, что ждет тебя в спальне.

В гостиной повисла тишина, а Антония ощутила, как вспыхнули щеки от прилившей крови. Она покосилась на мать: столь откровенное заявление смутило, и у нее вырвался нервный смешок.

– Может, я сама все узнаю?.. Потом? – выпалила Тони.

– Узнаешь, конечно. – Старшая герцогиня улыбнулась, вздохнула. – Я только хотела предупредить, что тебе в определенный момент будет немножко больно, но это быстро пройдет. – Лицо Эстер тоже порозовело, она смущенно отвела взгляд. – А если мужчина достаточно умелый – не сомневаюсь, Ив именно такой, – то тебе будет очень хорошо, дорогая моя.

Антония прерывисто вздохнула, ее вдруг бросило в жар от мысли, что сильные пальцы де Ранкура будут прикасаться к ней…

– Хорошо, я поняла, – поспешно отозвалась она, желая закруглить щекотливую тему.

– И не бойся ничего, Тони. Уверена, твой супруг все сделает как надо…

– Мам, хватит, – нервно оборвала ее Антония. – Спасибо за объяснения, я пошла собирать вещи. – Она вскочила и направилась к двери.

– Тони! – остановил ее голос матери у самого порога.

– Да? – Девушка обернулась.

– Из дома одна ты не сможешь выйти, – негромко произнесла леди Эстер, глядя ей в глаза. – Только со мной или с папой.

Антония покинула комнату, ничего не ответив. Предстояло еще придумать, как изловчиться и спрятать среди вещей меч. Без оружия входить в логово де Ранкура Тони не собиралась. И еще большой вопрос, дойдет ли вообще дело до спальни… Тряхнув головой, она поднялась в свою комнату. А буквально через пару часов пришла Тересия.

– Тони! – тихо воскликнула она, замерев на пороге гостиной и глядя на младшую герцогиню.

Та сидела прямо на полу среди разбросанных вещей и открытых коробок – от служанок Тони отказалась, категорично заявив, что соберется сама и ей лучше знать, что понадобится в новой жизни. Но сборы проходили через пень-колоду: с одной стороны, девушка понятия не имела, сколько места будет у нее в доме мужа, да и вообще каких размеров этот самый дом. С другой – на глаза то и дело наворачивались слезы и в горле стоял ком, ведь сегодня ее последний день в этой комнате, в которой она прожила, сколько себя помнила. Поэтому из всех коробок была уложена едва ли одна, на дне которой Антония и спрятала свой меч. И ее уж всяко следовало до вечера собрать, чтобы служанки не вздумали перетряхивать и мама не нашла оружие.

Услышав возглас подруги, Тони вздрогнула и подняла голову.

– Привет, Тери, – кивнула она и грустно вздохнула, растерянно уставившись на коробку. – А я вот… собираюсь…

– О, дорогая! – Графиня с сочувствием глянула на Антонию, присела рядом и крепко обняла. – Что, никак не выбраться, да? – шепнула она на ухо.

– Я не могу выйти из дома без мамы или папы, – глухо отозвалась Тони, обняв Тересию в ответ и уткнувшись ей в плечо. – Они слишком хорошо меня знают и решили предупредить мои… возможные попытки избежать свадьбы.

Тересия погладила ее по спине и отстранилась.

– Я так и сказала леди Ионели, что, наверное, что-то случилось и ты просто не можешь выбраться из дома, – понизила голос Тери. – Она очень расстроилась, что ничем не может тебе помочь.

Тони криво улыбнулась и потянулась к небрежно брошенной на диван ночной сорочке, начав ее складывать.

– Скажи, что я очень ей благодарна хотя бы за попытку. – Младшая герцогиня затеребила кружево на сорочке и шмыгнула носом.

– Ну, Тони, не надо. – Тересия коснулась плеча подруги. – У меня сердце кровью обливается, когда на тебя смотрю!

– Ладно, ты права. – Антония вдруг решительно выпрямилась, и глаза, сейчас позеленевшие от злости до цвета мха, воинственно сверкнули. – Я еще устрою моему муженьку веселую жизнь! – Она фыркнула и вздернула подбородок, потом поднялась и посмотрела на гостью: – Поможешь, Тери? Мне вечером во дворец ехать, надо определить, что с собой возьму, а что потом… перевезут.

С подругой дело пошло веселее, графиня успешно отвлекала Антонию от грустных мыслей, старательно избегая разговоров на тему свадьбы и жениха. Но Тони сама снова подняла ее.

– Тери… А в городе что-нибудь говорят о моей… свадьбе? – Девушка замялась.

– Вообще – нет, – посерьезнев, ответила Тересия. – Видимо, королева пока не хочет огласки. Я тоже не болтаю, – добавила она поспешно.

– Хорошо, – кивнула Антония.

Они продолжили укладывать вещи в тишине, потом Тони снова заговорила:

– Знаешь, мне, наверное, придется там набирать себе фрейлин. – Голос младшей герцогини звучал тихо и печально. – Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом. – Она выпрямилась и посмотрела на подругу.

Некоторое время они молчали, но ответить Тересия не успела – в покои Антонии заглянула леди Эстер:

– Девочки, обед на столе, спускайтесь.

– Никаких гостей не предвидится? – настороженно уточнила Тони, покосившись на мать.

Та улыбнулась и покачала головой. Антония демонстративно с облегчением вздохнула и направилась к двери, Тересия – за ней. К сожалению, после обеда графиня Охеда ушла, и Тони снова осталась одна. Заглянула Эстер, спросила, что дочь собирается брать с собой во дворец сегодня вечером. Антония покосилась на довольно большую коробку, на дне которой прятался меч, и поняла, что мать точно заставит перебрать и уменьшить. Ведь всего лишь переночевать предстояло…

– Пока еще не собрала, – натянуто улыбнулась Антония, понимая, что придется придумать другой способ исхитриться и забрать с собой меч.

Без него она чувствовала себя ужасно неуютно, и даже мелькала нелепая мысль надеть перевязь завтра под платье… Останавливало одно: фасон не предполагал ничего, кроме нижнего белья, – слишком уж плотно наряд облегал талию и бедра, расходясь книзу мягкими складками. Прикусив губу, Тони вынуждена была взять небольшую сумку, в которую уместились ночная рубашка, белье на завтра и… всё. Девушка присела на край кровати, покосившись на туалетный столик: еще, наверное, надо взять шпильки и заколки под платье – ювелир их принес сегодня, леди Эстер сама подобрала к наряду и заказала. И украшения надо бы тоже выбрать, наверное…

– Антония? – снова заглянула старшая герцогиня и зашла в покои. – Милая, я хочу кое-что тебе подарить. – Тони заметила в ее руках продолговатый бархатный футляр. – Я сама в этом замуж выходила за папу. – На губах матери заиграла улыбка, она присела рядом с дочерью: – Держи.

Антония хотела сначала поблагодарить и отложить, но любопытство оказалось сильнее, и она открыла футляр. Внутри на белом шелке лежало колье. Изящная вязь оправы из белого золота, россыпь темно-синих, как полночное небо, сапфиров, и искорки бриллиантов. Тони, завороженная мерцанием драгоценных камней, осторожно прикоснулась, провела пальцами по прихотливым извивам, потом посмотрела на мать.

– Красивое. Очень, – тихо призналась она.

– Оно твое теперь, дорогая моя. – Эстер погладила Антонию по волосам. – Когда-нибудь ты подаришь его своей дочери.

Девушка осторожно закрыла футляр, опустив взгляд. Снова стало грустно: вот мама уже и о внуках думает, тогда как Тони не представляет себя женой вообще.

– После ужина поедем, – напоследок добавила Эстер и вышла.

Тони же, посмотрев в окно, поняла, что в этом доме есть только один человек, посвященный в маленькую тайну юной герцогини, и именно он может помочь с мечом. Потому что если не Рамон, то больше никто. Антония бросила футляр с колье в сумку и выскочила из комнаты, направившись к покоям брата. Дошла до двери, постучала, надеясь, что Рамон никуда не ушел, и, когда услышала приглашение войти, с облегчением перевела дух. Приоткрыла дверь и юркнула в комнату.

Рамон сидел у окна с книгой и с сосредоточенным видом что-то читал, вычерчивая в воздухе невидимые символы – за пальцами оставался мерцающий серебристый след.