Камрин взглянула на Троя. Тому, казалось, было совершенно всё равно, как или с кем он пойдёт по проходу. После того, как они приехали, он не проронил ни слова. Если можно было назвать то, что он сказал, разговором. Больше похоже на брюзжание. И вообще, в чём его проблема? Он уже начинал её раздражать.
— Я имею в виду, Кэм — свидетельница, а Фишер — свидетель, — продолжила объяснять Хизер, когда никто так и не заговорил. — Предполагается, что они должны идти вместе, но почему бы просто не оставить пары вместе?
— Хизер, как скажешь, — произнесла Камрин, с которой было уже достаточно. — Давайте просто поторопимся с репетицией.
Руки её матери взлетели к бёдрам.
— Камрин Кович, то, что ты дуешься на Троя, не даёт тебе права срываться на сестре!
Дуешься?
— Я всего лишь хотела сказать, что персонал будет готов подать ужин через двадцать минут. И нам нужно поторопиться. И мы с Троем ничего не делаем, и тем более не дуемся.
— Мы определённо в высшей степени дуемся, — произнёс Трой. И его рот сомкнулся в тонкую линию.
— Ты не помогаешь, Трой.
Он посмотрел на неё из-за очков. Она не могла видеть его глаз, но Кэм была уверена, что в них была сталь.
— Я так и знала, что они долго не продержатся, — заявила Нана.
Камрин закрыла глаза, прежде чем сказать что-нибудь, о чём бы потом пожалела. А когда она их открыла, Нана вращала пылающий жезл и размахивала ногами прямо как «Рокеттс»[31]. Ровно перед тем, как её вышитый блёстками наряд загорелся…
— Хорошо, — согласилась Хизер, поднимая руки. — Кейд и Джон, вы ведёте родителей по проходу. — Хизер подошла, чтобы поставить их в нужную позицию, словно они куклы-Кены. — После того, как они рассядутся, идут Анна и Фишер. — Анна с Фишером выполнили указание, а затем отошли в сторону алтаря. — Хорошо. Трой и Кэм.
Кэм взяла под локоть Троя и сделала, как просили.
— Нет, нет, — возмущалась Нана. — Медленнее. Это же не забег на десять метров.
Хочешь поспорить? Тем не менее, оба сбавили темп и разошлись у алтаря.
— Теперь Эмили, — сказала Хизер, — твоя очередь. У тебя будет корзина с лепестками цветов. Просто разбрасывай их, пока идёшь. Когда дойдёшь до мамы и папы, остановись. Ладно?
Эмили кивнула, ведя себя как самая взрослая в группе, и спокойно прошла, встав перед Анной.
Хизер взяла под руку отца и пошла навстречу Джастину, который улыбался как идиот. Никакого малодушия со стороны этого парня. Должно быть, это мило, подумала Камрин. Иметь кого-то рядом с собой, кто уверен в вашем совместном будущем. Кого-то, кто без колебания ждёт следующие сорок лет и все те сюрпризы, которые преподнесёт жизнь.
Она посмотрела на Троя, скрестившего руки и опустившего голову, задаваясь вопросом, найдёт ли он когда-нибудь ту, которую будет настолько же сильно любить. Камрин гадала, хватит ли у неё мужества, чтобы стоять здесь и делать вид, что она счастлива за него, если придёт время.
Отец Виланд, ирландский священник Хортонов весом в сто тридцать килограмм, откашлялся. Он приступил к подведению итога церемонии, а затем указал Кэти и Шане, где встать для своего выступления. Эмили села у ног Кэм, выполнив свою часть репетиции.
Камрин не могла её в этом винить. К тому времени, когда всё было сказано и сделано, Кэм была готова сесть в самолёт до Милуоки. Одна.
— Погоди. Что? — спросила Кэти, придерживая дверь открытой и уставившись на Хизер. — О нет. Вы не можете спать в одной комнате. Это к несчастью!
— Я не верю в плохие приметы.
Конечно, Хизер не верила. Единственное в её жизни, что может представлять неудачу — это сломанный ноготь.
— Хизер, жених не может видеть невесту до свадьбы, — настаивала Кэти, следуя за остальными в дом.
Хизер улыбнулась.
— Мы остановились в одном доме. Как ты предлагаешь это обойти?
Трой поднял очки на голову, когда они вошли в столовую.
— Я буду спать в комнате Джастина. Хизер может спать с Кэм в нашей.
Камрин уставилась на Троя. Ей хотелось поговорить с ним сегодня вечером наедине, выяснить, что происходит. И это станет невозможным, если он ляжет спать в другой комнате. Он уставился на чайный сервиз перед собой, отказываясь смотреть на неё.
Все расселись за столом. Нана ткнула пальцем в Камрин.
— Он теперь даже спать с тобой не хочет. Ты потеряла хорошего парня. Надеюсь, ты счастлива, мисси.
Камрин уронила голову на руки.
— Всё хорошо, Нана.
Нана фыркнула в недоверии. А вот кума Виола так легко её не отпустила.
— Тогда почему вы ругаетесь? Вы расстались, так ведь? Хороший способ испортить свадьбу, ребята.
Джастин продолжал поглядывать на Камрин и Троя.
— Послушайте, Трой помогает нам тем, что спит в нашей комнате, ладно? Традиция есть традиция, как сказала Кэти. Все пары ругаются. Очевидно же, Трой её любит…
Рядом с ней Трой положил ладони на стол и встал.
— Камрин, на пару слов наедине, пожалуйста.
— Сейчас?
Он взял её за руку и вытянул со стула.
— Да, сейчас. — Он провёл их вокруг обеденного стола, через кухню и завёл в библиотеку. Ногой захлопнув дверь.
— Я не могу этого делать, — пробормотал он, по большей части, казалось, самому себе. Он провёл ладонью по волосам, сбивая свои солнцезащитные очки. Пристально посмотрел на них, держа в руке, а затем сунул их в карман.
— Не можешь делать что?
— Это, — прокричал он, указывая между ними обоими.
Да-а, даже её мнимый парень не может больше терпеть её спустя несколько дней. Она точно поплачет ещё над этим, позже.
— Прости, Трой. Мне вообще не следовало просить тебя об этом. Не думала, что всё будет…
— Это не то, что я имел в виду. — Его нетерпение пошло на убыль. — Послушай, этим утром…
— Трой, тебе следует это прекратить. Я прошу прощение за то, что сделала. Я действительно сожалею. И хотя здесь должно быть что-то большее, чем моя записка, мы можем обсудить это позже. Ты должен делать вид… нам осталось продержаться всего лишь следующие два дня, и ты можешь быть от меня свободным…
— А что, если я не хочу быть от тебя свободным?
Её взгляд метнулся к его глазам. Он не выглядел рассерженным, раздосадованным возможно, но не рассерженным. Она наблюдала, как дёргался его кадык, а взгляд был сосредоточен на её ногах. Трой был не из тех, кто не смотрит кому-либо в глаза.
— Что это значит?
Его досада иссякла до пустого нечитаемого выражения. Её сердце зашлось, а затем замерло в ожидании его объяснений. Ибо это звучало ужасно похоже на…
— Не бери в голову. Забудь. — Он оглядел комнату, затем его взгляд снова вернулся к её ногам. — Я буду стараться лучше. Давай вернёмся к остальным.
Если бы он что-нибудь испытывал к ней, то ему не нужно было бы стараться.
Он направился к двери, но она встала перед ним.
— Я бы никогда не сделала ничего, что причинило бы тебе боль. Ты же это знаешь, верно? Скажи мне, что знаешь. По крайней мере, Трой, мы друзья. То, что я сделала этим утром — это был мой способ сказать это. — Его глаза закрылись, так что она обхватила ладонями его щёки, заставляя его посмотреть на себя. — И я не скажу ни одной душе о том, что ты мне рассказал. В том, что с тобой произошло, нет твоей вины…
Отодвинувшись от неё, он прошёлся по комнате.
— Сейчас не время для этого.
— Нет, время, — возразила она, поскольку он не останется в её комнате сегодня ночью, и его защитные барьеры снова встали на место. А вернувшись домой, у них вообще не будет никакой возможности, подобно этой, чтобы всё высказать. Они вернутся к своей жизни, как если бы этой недели никогда и не было. — То, что сделал твой отец — было не по твоей вине. И неважно, как сильно ты на меня злишься, неважно, как сильно отталкиваешь из-за того, что я знаю правду, — я всегда буду рядом.
Он повернулся к ней спиной и уставился в окно. Отгораживаясь от неё, как он делал со всем остальным, что походило на значимость. У него были свои моменты, когда он воспринимал что-то всерьёз, но были и свои пределы. И, по-видимому, Трой к ним приблизился. Она пожалела, и не в первый раз, что не сделала для него больше, пока он рос. Может быть, он бы не стал ненавидеть весь мир. Может быть, он бы жил и радовался жизни, вместо того, чтобы разыгрывать чертовски хорошее представление для всех остальных. Может быть, если бы она что-то сделала, то он бы знал, насколько он особенный.
