– Это… и есть то, о чем ты говорила раньше, – наказание, которое страшнее смерти?

– Совершенно верно. Этих людей с повышенным коэффициентом неповиновения она использовала как подопытных, когда экспериментировала со Священными искусствами по прямому управлению Пульсветом. В каких частях Светового куба какая информация хранится, какую часть следует изменять, чтобы подопытный потерял память, потерял эмоции, потерял способность мыслить и так далее… даже наблюдатели из внешнего мира не решались на такие чудовищные эксперименты.

При этих словах, произнесенных шепотом, мои руки покрылись гусиной кожей.

Кардинал тоже сделала мрачное лицо и продолжила говорить сдавленным голосом.

– …Люди, участвовавшие в начальных экспериментах, в большинстве своем полностью лишались индивидуальности, опускались до состояния, в котором могли только дышать. Администратор заморозила их плоть и Жизнь и сохранила тела в соборе. В результате многократного повторения преступных операций ее искусство обращения с Пульсветами совершенствовалось. Идею заморозить эмоции, чтобы сдерживать меня, она тоже раз за разом тестировала на людях, приводимых в собор, пока наконец не провела эту операцию на себе. Тогда ей было около ста лет.

– …Ей это удалось?

– Можно сказать, что удалось. Она не смогла избавиться от всех эмоций, но ей удалось заморозить те, что были причиной ее проблем: страха и гнева. С тех пор в сердце Администратора не было места колебаниям, что бы ни происходило. Она была воистину богом… да нет, воистину машиной. Сознание, существовавшее исключительно ради сохранения, стабилизации, консервации мира… Я сидела в дальнем уголке души этой твари, потеряв все шансы подняться на поверхность. До тех пор, пока она не дожила до ста пятидесяти лет, ее Пульсвет не достиг предела и она не попыталась завладеть душой несчастной девчушки.

– Но… судя по тому, как все развивалось, душа Администратора, которая вселилась в тело дочери мебельщика, была идеальной копией оригинала, так? Значит, у нее тоже должны быть заморожены эмоции… тогда как ты смогла появиться в тот момент?

После моего вопроса взгляд Кардинала устремился куда-то в пространство. Должно быть, она смотрела сквозь все эти долгие-долгие двести лет.

Потом раздался очень тихий, почти неслышный голос.

– В моем лексиконе нет слов, чтобы точно выразить, что произошло тогда… это было чудесно, хотя процедура была чудовищная, кто угодно бы содрогнулся… Администратор приказала привести на верхний этаж собора дочь мебельщика, чтобы осуществить Ритуал синтеза и скопировать свою душу в тело девочки. И ей это удалось. Бесполезные воспоминания девчушки были стерты, взамен в ней появилась сжатая личность Администратора – нет, Квинеллы. По плану оригинальная Квинелла, продлив себе жизнь, должна была удостовериться в успехе и затем стереть свою душу… однако…

Я вдруг заметил, что щеки Кардинала, прежде обладавшие здоровым девичьим румянцем, стали белыми, как бумага. Она заявляла, что не обладает эмоциями, но я просто не мог представить себе, что она сейчас могла чувствовать что-либо другое, кроме жуткого страха.

– …Однако, когда копирование ее души было завершено… когда мы одновременно открыли глаза и уставились друг на друга в упор… на нас обрушился сильнейший удар. По сути это была мысль… о том, что невозможно существование двух абсолютно одинаковых людей, в обычной жизни это ведь действительно невозможно… наверное, что-то в этом роде? Я… нет, мы смотрели друг на друга, а потом сразу ощутили безумную ненависть. Ни при каких обстоятельствах каждая из нас не могла допустить существования другой – вот как это ощущалось… Это были не эмоции, это было что-то вроде инстинкта… нет, даже, наверное, что-то вроде закона номер один, прочно вшитого в каждое разумное существо. Если бы все так и оставалось, думаю, обе наши души не смогли бы справиться с шоком и рассыпались бы. Однако… к сожалению или нет, но этого не произошло. В итоге Пульсвет, скопированный в дочь мебельщика, прорвался на мгновение раньше, и я, субличность, взяла его под контроль. Мы признали друг друга как Администратора в изначальном теле Квинеллы и субпроцесс системы «Кардинал» в дочери мебельщика. И как только это произошло, наши души перестали разрушаться и стабилизировались.

Разрушение души.

Слова Кардинала заставили меня вспомнить мрачное и необычное происшествие, свидетелем которого я был два дня назад (и я сам не уверен, радоваться по этому поводу или огорчаться).

Я сражался с первым мечом Академии мастеров меча Райосом Антиносом и, воспользовавшись секретным приемом стиля Сельрут «Вихревой поток», отсек ему обе руки. Это была тяжелая рана – в реальном мире, возможно, смертельная, – но в Подмирье она не привела бы к гибели, если бы Райосу вовремя оказали помощь. Я попытался перетянуть его раны, чтобы остановить кровотечение и тем самым сохранить количество его Жизни (так называются в этом мире хит-пойнты).

Но прежде чем я успел – отчаянные вопли вырвались изо рта у Райоса, он рухнул на пол и умер.

Кровь продолжала литься из ран. Это означало, что Жизнь Райоса пока что не упала до нуля – то есть умер он от какой-то другой причины, не от полного истощения Жизни.

Перед тем как свалиться, Райос оказался перед выбором между собственной Жизнью и Индексом Запретов – что из этого сохранить, а с чем распрощаться. Он не смог выбрать, его душа зациклилась и в конце концов распалась… видимо, так.

Быть может, с Квинеллой, когда она встретила точную копию себя, случилось по сути то же самое? Я даже представить себе не мог, какой ужас должен охватить человека при осознании, что есть еще одно существо с точно такими же воспоминаниями и мыслями, как у него.

В течение нескольких дней после пробуждения в лесу к югу от Рулида у меня не было возможности убедиться, что я – не искусственный Пульсвет, скопированный с реального Кадзуто Киригаи. В глубине души постоянно сидел страх – до тех пор, пока я с помощью Сельки из церкви Рулида не убедился, что могу идти против Индекса Запретов, хоть и понимаю, что это – абсолютный закон.

Если бы одно лишь мое сознание было брошено в полную темноту и мой собственный, такой знакомый голос произнес: «Ты мой дупликат. Всего лишь копия, созданная для экспериментов, тебя можно уничтожить нажатием одной кнопки»… Какими ужасными были бы мой шок, замешательство, испуг?

– …Ну как, до сих пор все понятно?

Как раз когда я размышлял обо всем услышанном и чувствовал, как моя голова перегревается, эти слова, произнесенные учительским тоном, вылетели на меня с противоположной стороны стола. Подняв глаза, я заморгал и наконец неопределенно ответил:

– Аа… ну, более-менее…

– Я как раз подхожу к главному в своем рассказе, и если ты от такого небольшого количества информации уже ноешь, это плохо.

– Главное… а, ну да. Ты все еще не сказала, что именно тебе от меня надо.

– Да. Я ведь с того самого дня двести лет ждала, чтобы рассказать тебе все это… Так, насколько я помню, я остановилась на том, как я отделилась от Администратора?

И, крутя пальцами пустую чашку, Кардинал продолжила свой рассказ.

– …В тот день я наконец-то обрела собственное тело. Точнее, это было тело бедной послушницы, но… ее личность была уничтожена, как только ее Световой куб перезаписали. Родившись в результате этой чудовищной церемонии и непредвиденного стечения обстоятельств, я смотрела в упор на Администратора в течение трех десятых секунды, после чего наконец начала действовать, как подсказывала логика. То есть – попыталась уничтожить ее Священными искусствами высшего уровня. Я была совершенной копией Администратора, а это значит, видишь ли, что мой уровень доступа к системе был в точности такой же, как у нее. Я рассчитала, что если опережу ее, то смогу уничтожить до того, как в окружающем пространстве истощатся ресурсы, – даже если мы будем обмениваться ударами равной силы. Моя первая атака пришлась точно в цель, и дальше все развивалось в соответствии с моими ожиданиями. Смертельная схватка на верхнем этаже Центрального собора, столкновение молний, ветров, огненных шаров и ледяных кинжалов; наши Жизни стремительно падали. Причем с абсолютно одинаковой скоростью… а значит, я, атаковавшая первой, должна была победить.