— Потому, что это должны быть совершенно незнакомые мне люди! — твёрдо сказало Патрисия.

— Но не странно ли это, что ты хочешь выбрать из числа претендентов именно похожего на него?

— Может и странно, но я выберу самого достойного!

— И как к этому отнесётся общественность? Подобного не происходило столетия! Это же смешно! Архаично! Так поступали отсталые люди древности и герои сказок! Неужели ты скатилась до их уровня?

— Януш! — прикрикнула Патрисия на старшего брата. — А ты на себя посмотри! Чем ты занимаешься?! Безрезультатными опытами, ненужным выведением теорий, просаживанием денег на сомнительные эксперименты! И зачем? Вместо того, что бы заниматься государственными делами и спасать империю! Которую нам завещали наши родители! За которую мы несём ответственность!!!

— Ой, ой! Ну чего ты раскричалась? — император явно смутился. — Я имею полное право на определение своей судьбы!

— Тогда и я имею право варьировать своим окружением! И выбирать способ, с помощью которого на трон рядом со мной сядет человек, полностью отвечающий моим требованиям!

"Вот это да!!! Да она никак замуж собирается?!!!" — моё возмущение так всколыхнуло мои мысли, что Булька недовольно отозвался:

"Ну и чего орать, в таком случае? Сам же просил не мешать слушать!"

Я только раздражённо мотнул головой на его мысленную реплику и с напряжением ловил каждое слово.

— Трудное решение…, — император покивал головой и снова стал перечитывать бланк приглашения. — И отбор ты хочешь вести очень жёсткий… Но ведь всё равно — приедут тысячи! Ты себе хоть представляешь то количество высокородной знати, которое существует в нашей империи?

— Представляю! Но после первого же моего просмотра большинство отсеется. А после первого тура останутся сотни. И количество их будет уменьшаться с каждым испытанием.

— А если никто из них не дотянет до требуемого тобой уровня?

— Тогда я выберу максимально приближенного по всем характеристикам!

— Но тогда он не будем похож на него! — не сдавался император.

— Это мне не важно. Главное его отношение к империи, честность, справедливость, мужество, отвага, сила и умение меня защитить при любых обстоятельствах! — всё это Патрисия выпалила с горящим взглядом и высоко поднятым подбородком.

— Да…, трудная задача им предстоит… Только Танти и мог справиться с твоими испытаниями. Жаль, что он погиб…

— Не заставляй меня плохо говорить о покойнике! — вскипела принцесса. — И я тебя просила не напоминать мне этого имени!

— Ладно, молчу. — Януш Второй с тяжёлым вздохом подписал бумагу и, недоумённо качая головой, посмотрел вслед выскочившей из его кабинета сестре. А мне показалось, что на её глазах мелькнули слёзы. Хотя… В царящем в остальной части кабинета полумраке, я мог и ошибиться.

"Святые электроны! Что ж это творится?! Булька, ты всё слышал?"

"Даже лучше тебя! — тут же отозвался мой нательный товарищ. — Только вот не пойму: чего ты так занервничал?"

"Патрисия — это мой самый любимый человек во Вселенной! — стал пояснять я. — По крайней мере, ещё до недавнего времени. И вполне естественно, что мне неприятна сама мысль о том, что ею будет обладать кто-то другой!"

"Ерунда! За это время она могла вступать в сношение со многими самцами вашего вида. И это её полное право! Любое разумное существо…"

"Да ты что несёшь?! — перебил я его с гневом. — Как ты можешь рассуждать о том, о чём не имеешь даже малейшего понятия?!!"

"Сужу по твоим мыслям! Ты ведь сам считаешь, что смена партнёров вещь вполне нормальная!"

"Только в том случае, когда дело не касается любви! — при этом я чуть не закричал вслух. — А в любви все доводы рассудка бессильны!!!"

"И чего кричать? — при этом мне представилась скривленная в капризной улыбке рожица. — Всё равно не понимаю".

"Тогда близкий для тебя пример! — нашёлся я. — Я возвращаюсь на планету электромугов и меняю тебя на другое существо, подобное тебе. Оно ко мне приспособится?"

"Постой!!! — от Бульки донеслась такая волна испуга, что я поёжился. — Ты хочешь меня бросить?!!!"

"Я просто привожу это в виде примера!" — напомнил я ему.

" Пример?!! Да как ты посмел так кощунствовать?! — если бы кто-то в этот момент приложил своё ухо к моему, то явно бы услышал крики моего товарища. — Разве можно сравнивать наши отношения с чем-то другим?!! Я же к тебе привык не только структурой своего тела, но и мыслями, характером, самим смыслом существования!!! Мы словно неразделимое целое!! Наши сознания гармонично сплелись своими фантазиями, стремлениями и желаниями!!! Как ты мог предположить нашу разлуку?!! Пусть даже гипотетически?!!"

"А как я ещё могу объяснить тебе: что я чувствую при виде Патрисии?!! Ты ведь только смеялся надо мной и не верил тем любовным связям, которые возникают между людьми! А я к тому же, с Патрисией знаком с юности! И мы такие испытания прошли вместе, что только это роднит нас до самой смерти!"

"Ладно, пример я твой осознал. — Булька пытался оправдаться. — И смеяться над тобой у меня и в мыслях не было. Но раз вы так близки: почему ты к ней не выйдешь и всё не выяснишь?"

"О!!! Вначале ещё столько дел надо распутать! Выяснить, что со мной случилось, кто меня подставил, и кто сейчас ставит империи палки в колёса. А когда у меня на руках будут неопровержимые доказательства о моей полной невиновности, вот тогда я и предстану пред её ясные очи! Не раньше! А то меня сгоряча отправят на Треунтор и тапки! Возможно, потом и будут слёзы лить! Но мне то уже не помогут!"

"А что такое Треунтор?"

Я стал мысленно прокручивать видеозапись самой жестокой казни во Вселенной. Но Булька не выдержал и минуты:

"Всё!!! Прошу тебя, прекращай!!! От подобных нервных напряжений у меня эластичность теряется! И никогда не показывай мне подобных гадостей! Я тебе лучше на слово поверю".

"Так бы и сразу!"

В этот момент в дверь осторожно постучали. Но напрягался я зря: неслышной тенью в кабинет скользнул личный секретарь императора. Забрал готовые бумаги и оставил на столе ещё несколько листков. И также бесшумно удалился.

"Слушай, Булька! Когда мы начнём пробовать изменить мои данные по сетчатке глаза?"

"Да когда угодно! Только я даже не имею малейшего представления: что это такое?"

"Да в принципе ничего сверх сложного: специальным прибором делают фотографию открытого глаза и сличают с оригиналом. У каждого человека пересечение капилляров уникально и на несколько порядков сложнее, чем отпечатки пальцев. Даже хирургическим путём невозможно сменить сетчатку. А если произвести пересадку глаза целиком, то обычный лайзмер моментально заметит подмену. Да и капилляры при этом некоторые отмирают, меняя при операции сам рисунок".

"Значит внутреннего, вернее глубинного сканирования не производят?"

"Да оно, вроде, и не к чему!"

"А раз так, — стал рассуждать Булька. — То нам надо будет только изменить вид, который зафиксирует бесстрастная фотокамера. Правильно?"

"Как раз это — самое сложное! Фактически — ещё никому не удавалось подделать чужую сетчатку глаза".

"Но ведь ещё ни у кого не было такого друга, как есть у тебя! — похвастался Булька. — И чего мы теряем время? Мне стало интересно: получится у нас или нет. Только для этого нам понадобится и лайзмер, и прибор для фотографирования сетчатки, и много времени. Естественно!"

"Приборы будет очень трудно достать. Но мы как всегда загрузим этой проблемой нашего добряка мавра. Если у него не получится, то даже не знаю, кому поручать. А свободным временем нас должен обеспечить Николя. Ему всё равно нельзя будет теперь появляться на улицах, так пусть посидит в этих тесных переходах вместо меня. И подслушивает информацию".