Он стоял позади нее. Слишком близко. Значит, Бартоломью в руке уже не было.

— Не хочешь немного развить последнее утверждение?

— Где Бартоломью? — Она обернулась с насадками для пылесоса в обеих руках.

— Я засунул его в корзину с тряпками. Она шумно втянула воздух.

— Конечно, нет, успокойся, Аманда. — Чейз чуть , отклонился в сторону, чтобы она увидела Бартоломью, лежащего в корзине. — По-моему, он прекрасно проводит время, изучая собственные руки. С ним все в порядке. — Чейз повернулся и обвел взглядом ее лицо. — Зато у тебя на носу грязь.

Аманда подняла руку, чтобы тыльной стороной ладони стереть пыль, и он сжал ей запястье.

— Дай я. — Чейз провел двумя пальцами по ее носу и хохотнул, поглядев на свои покрытые сажей руки. — Ну вот, теперь у тебя нос совсем черный.

Она помнила его нежный смех. Эти звуки стояли в ее ушах с тех пор, как он любил ее в кабине грузовика, где они были буквально стиснуты стенами.

— Мне всегда было трудно держать нос в чистоте, — вздохнула она. «— Особенно рядом с такими шутниками, как я.

Чейз ухватился за полку над ее головой, и Аманда оказалась в плену его рук. Его губы скривились в ленивой ухмылке.

— Должен признаться, я взбесился, когда Кертис смотрел на тебя так, будто вот-вот отхватит лакомый кусок.

— Неужели? — Аманда подняла на него глаза.

— Представь, да. Это не говорит в мою пользу, правда? — Чейз наклонился ближе, и его дыхание коснулось ее губ.

— Кертис для меня ничего не значит.

— Но однажды какой-нибудь парень в Нью-Йорке так же посмотрит на тебя, и он может что-то значить. Раньше я никогда не позволял себе ревновать. Никого. Сейчас не могу сдержаться. — Голос его стал хриплым, глаза затуманились. — Боже, Аманда, ты разрываешь меня на части.

— Тогда позволь мне собрать тебя, ковбой, — прошептала она, и насадки для пылесоса со стуком упали на пол. Скользнув по его подбородку, пальцы сомкнулись на затылке и притянули его лицо.

Когда ее язык проник между зубами и прошелся по деснам, Чейз застонал. Покусывая и подразнивая его губы, она поспешно расстегнула рубашку, чтобы приникнуть руками к его груди.

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — пробормотал он ей в рот.

— В общих чертах.

Погладив оловянную цепочку медальона, она чуть царапнула его твердые соски. Грудь Чейза тяжело вздымалась, а поцелуй стал глубже. Аманда открылась поцелую, приглашая его во влажную глубину своего рта.

Когда руки Аманды спустились вниз, к молнии его джинсов, вещи на полке, за которую держался Чейз, начали стучать.

С явным усилием он оторвался от ее рта и сверкающими глазами посмотрел на нее. Судорожное дыхание сотрясало широкую грудь.

— Предполагалось, что в этот момент ты будешь в самолете.

— Ты этого хочешь?

Он смотрел на нее, казалось, целую вечность. И наконец низким, полным страсти голосом ответил:

— Я хочу, чтобы ты сегодня ночью оставила дверь незапертой.

— Хорошо. — Аманду трясло с головы до ног. Тело отяжелело от желания.

— И застегни мне рубашку. Если это сделаю я, то оставлю пятна сажи. Люди подумают, что я в кладовке массировал собственную грудь.

Триумф и желание переполняли ее, когда она застегивала Чейзу рубашку, одновременно лаская его медленными, чувственными движениями.

— Аманда, ты сильно рискуешь. Если не остановишься, то можешь очутиться на цементном полу с пятнами сажи на всей твоей белой коже.

Ухватившись за полы его рубашки, Аманда встала на цыпочки и прижалась губами к его рту.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты не забыл прийти сегодня ночью. Перед сном расскажешь мне историю о проклятии над» Истинной любовью «.

— У меня есть другая история, которую я расскажу тебе перед сном. — Издав приглушенный стон, Чейз наклонился и обхватил ее губы, прежде чем со вздохом сожаления оттолкнуться от полки. — Пойдем-ка отсюда, пока Дуэйн не начал обмахивать метелкой белые драпировки.

— Он может? — Аманда вытаращила глаза.

— Я же сказал ему:» Придумай сам «. — Губы Чейза дрогнули в улыбке. — Дуэйн хороший старик, но смекалки у него кот наплакал.

— Судя по ночи в грузовике, ты в этом недостатка не испытываешь.

— Но я же действовал в ограниченном пространстве.

У Аманды перехватило дыхание, когда в памяти всплыли эротические картины.

— Не смотри на меня так, женщина-дьявол! Я и без того выйду отсюда с кипящим котелком между ног. — Он нагнулся и поднял насадки для пылесоса. — Отнесу их Дуэйну. Если хочешь остаться, то здесь, наверное, самое подходящее место, чтобы покормить Барта. Там в углу складной стул.

— Ты вернешься?

— Зная, что ты здесь с расстегнутой блузкой? Вряд ли. — Глаза лукаво сверкнули. — Сказать Кертису, что ты выйдешь на веранду несколько позже, чем предполагала?

Аманда приложила ладонь к горлу, где как безумный стучал пульс. Она совершенно забыла об оставшейся работе по украшению дома. Как и о Кертисе, с его безнадежным обожанием. Улыбка восторга осветила ее лицо, когда она поняла, что именно имел в виду Чейз.

— Пожалуйста, — кивнула она.

— А сказать ему, почему ты будешь несколько позже?

— По-моему, в этом нет необходимости. Я уже знаю, что на ранчо секреты долго не держатся.

— Хорошо.

Чейз остановился в дверях, обхватив пальцами ручку, и глазами собственника посмотрел на нее.

Словно в оцепенении Чейз завершил уборку дома. Фредди, Ру, Ли и свадебные гости не выходили из своих комнат и не рискнули сесть за приготовленный на скорую руку ужин. Он состоял из сэндвичей с арахисовым маслом и желе. А запивали все пивом. Работники не жаловались. Видимо, потому, полагал Чейз, что никто не слыхал об отравлении арахисовым маслом. Во время еды из больницы позвонила Белинда и сообщила, что Декстеру лучше, но доктор решил оставить его на ночь. Они вернутся утром с первым же транспортом.

После ужина Чейз отправил Аманду в сопровождении Хлои в коттедж, а сам с работниками закончил уборку. Когда последние розовые отблески погасли на горизонте, он вышел с ними на веранду.

— Спасибо, ребята.

— Всегда рады, — ответил Дуэйн и посмотрел на выложенную камнем дорожку к своему ржавому пикапу, в котором он привез работников из общежития. Потом он повернулся к Чейзу и с усмешкой проговорил:

— Проклятие, весь мой маникюр пошел к черту.

Дэвис шагнул к нему, обнял старика за плечи и пропищал фальцетом:

— Дорогой, вам следовало надеть резиновые перчатки. Я всегда работаю в них, и видите, как они защищают мои нежные руки.

— Не понимаю, почему я не завязал фартук с оборочками, — в тон ему пожаловался Эрни. — Мне всегда так нравились фартуки с оборочками.

— На Рождество я подарю тебе такой фартук, — пообещал Кертис. — Красный в белую полосочку. В тон твоим глазам.

Хохоча и шутливо переругиваясь, ковбои поплелись к пикапу Дуэйна. Перед тем как отъехать, старик опустил окно кабины.

— Я все время думал, что ваша женщина с большими долларами — пустая трата времени, — сообщил он. — Но она о'кей. И маленький птенец тоже.

« Женщина с большими долларами «. Хорошее описание, подумал Чейз. Он предчувствовал, что Аманда и вправду станет очень дорогой. Но цена не будет иметь ничего общего с деньгами.

Пятнадцать минут спустя, приняв душ, побрившие!? и переодевшись, он уже шел через патио, когда из темноты его окликнул голос:

— Что за спешка, ковбой?

Чейз обернулся и увидел Ру, лежащего в шезлонге.

— Ох, прохиндей, и напугал же ты меня! Тебе лучше?

— Немного. В комнате от одиночества я начинаю беситься.

— Извечное волнение жениха? — Чейз, улыбаясь, подошел к шезлонгу.

— Откуда я знаю? — проворчал Ру. — По-моему, волнение жениха и отравленная пища имеют одинаковый вкус.

— Не мне судить — никогда не пробовал ни того, ни другого, И не планирую.

— Да, ты такой свободный человек, что не можешь дождаться, когда попадешь в тот маленький коттедж.