Рис. 2. Треугольник Аристотеля

Одно является неоспоримым: риторика как древняя наука накопила громадный опыт использования языковых средств. Врачам (особенно психиатрам и психотерапевтам) было бы неплохо ознакомиться с этим риторическим арсеналом. Например, с риторическими фигурами с их необычным построением речевых элементов во имя большей убедительности речи. Известны описания 11 риторических фигур доказательства (парадокс, умолчание…), 18 фигур страсти (клятва, заклинание…), 18 орнаментальных фигур (сарказм, намек…). Риторика пользуется также тропами с их переносным значением для достижения эмоциональной выразительности; прозаическими строфами с их смысловой и синтаксической законченностью; прочими приемами и уловками, выработанными ею за долгую историю.

Отдавая дань отечественной риторике, нельзя обойти риторическое наследие М. В. Ломоносова. В своем «Кратком руководстве к риторике на пользу любителей сладкоречия» он изложил концепцию рациональной риторики, представил разработку принципов «замысловатых речей и острых мыслей». Согласно его концепции, опорой риторики является понятийная структура речи, дополняемая эмоциональной выразительностью. Связь между понятийной и эмоциональной структурами речи осуществляется через теорию парадоксов. Риторическими фокусами увлекалась наша императрица Екатерина II, правда, с уклоном в компаративную лингвистику. Каждое утро она обычно переводила одно острое русское словцо на другие языки. В ее риторические упражнения вовлекались все отечественные посланники, которым было приказано высылать отдельные оригинальные переводы отрывков экзотических текстов. В 1787 г. был издан труд «Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею высочайшей особы».

Возрождение риторики продолжается, и психориторика, надеемся, вскоре заявит о себе в полную силу.

Психолингвистика речевого воздействия составляет основную часть научной проблематики социально ориентированного общения. Не вызывает сомнения постулат, что это воздействие есть преднамеренная (или не преднамеренная) перестройка смысловой сферы личности. Внушение (суггестия) есть явление побудительной (принудительной) силы слов.

Вспомним, что английский хирург Д. Брэд ввел технику усыпления с помощью зрительной фиксации и словесного внушения. Вызванный им сон он назвал гипнозом (от греч. hypnos – «сон»). Французский аптекарь Э. Куэ первым стал обучать приемам самовнушения. Правда, В. М. Бехтерев своим аутотренингом опередил его на четверть века. Гипноз – это словесное воздействие без критики. Здесь слово (сигнал сигналов) заменяет воздействие каких-либо физических стимулов, не исключая воздействия невербального. Язык можно считать питательной средой существования человека, который является непременным участником всех его психических проявлений. Это и суггестивная система, имеющая правополушарную ориентацию.

И. Ю. Черепанова, ведущий специалист в области вербальной суггестии, к ее средствам относит:

1) фонетические (ритм, тон, диссонанс);

2) синтаксические (инверсия, проективность предложения и его актуальное членение);

3) лексико-семантические (абстрактность);

4) экзотические (редкие и иностранные слова);

5) риторические (тропы и фигуры речи).

Суггестивные тексты, как правило, ненормативны, междометны и специфичны с точки зрения тема-рематических компонентов. Низший в плане лингвистики и высший в плане воздействия уровень – фонологический. Человек, в целом склонный к «лингвистической наркотизации», поддается прежде всего неотразимому обаянию звука, который, будучи старше языка и речи, имеет над человеком очень большую власть. Прекрасный стилист И. Бунин, начиная писать, старался найти звук, ритм повествования. О примате звука в писательском творчестве говорил и А. Белый. Особенно это касается поэзии. В прозе больше доходит до сознания смысловая сторона слова.

На эффективность суггестии начально влияют просодические элементы: речевая мелодия, ударение, временные и тембральные характеристики. На ритмичность работают и инверсия, и персеверация, и многообразие синонимов. В речи и даже простом разговоре важны кульминационные моменты и их чередование. Здесь весьма уместно упомянуть ныне модную «золотую пропорцию» (отношение большей части текста к меньшей равно отношению целого текста к его большей части и составляет 1,618…). Якобы квант информации в точке «золотого сечения» идет прямо в подсознание, так что именно здесь можно использовать акцент восприятия суггестии.

В лексико-семантическом слое нужно обратить внимание на глаголы, которые древнее существительных, ибо побуждают к действию. Подсчитываемый индекс глагольности (Шлисмана) свидетельствует о степени измененности сознания. Синтаксический уровень дает возможность определить положительные и отрицательные установки личности по числу сложных предложений. В первом случае их больше. К средствам вербальной суггестии экзотического уровня относится употребление чужестранных слов, которые обладают некоторыми магизмом.

Очень суггестивны короткие слова. В них кроется большая побудительная сила. Весьма заманчиво было бы сравнить эту силу, содержащуюся в военных командах армий ведущих стран, но ограничимся спортивными командами, например:

На старт! Внимание! Марш!

Ready! Steady! Go!

Achtung! Fertig! Los!

Слово – концентрация энергии духа. Будучи выразительным и магичным, оно может вселиться в сознание и захватить власть над ним. Это хорошо понимали политтехнологи (spin-doctors) Третьего рейха. Его ораторы – это элита провокаторов, мастеров слова, манипуляторов тоталитарным сознанием. Считается, что фашизм создала специальная языковая система, которая погнала на войну практически со всем миром 80 млн немцев.

Для врача (психиатра, психотерапевта), беседующего с больным, важно усвоить основы суггестивной нарративной (повествовательной) терапии. В частности, научиться соблюдать принципы речевой кооперации Г. Грайса (подача качественной, релевантной информации) и наименьших речевых усилий Л. Хорна (подавать не больше, чем нужно, и только то, что нужно). Следует ознакомиться и с основами паралингвистики (науки о знаковых кодах невербальной коммуникации) и, используя весь арсенал суггестивных средств, включая терапию паузами и молчанием, добиться желаемого психотерапевтического эффекта в отношении доверившегося ему пациента.

Концепция библиотерапии использовалась еще древними греками, называвшими библиотеки «аптеками для души». Римляне считали, что чтение больными молитв улучшает их душевное состояние. В XIII в. в больнице Аль-Мансура в Каире чтение Корана рассматривалось как часть лечения. На протяжении многих лет религиозная литература использовалась для больных и узников. В XVIII в. в Европе для лечения душевнобольных стали применять литературные источники. Во время Второй мировой войны в госпиталях наших союзников библиотечная служба в интересах психотерапии стала стандартом лечебных мероприятий.

Официальное определение библиотерапии в словаре Вэбстера: «Использование выбранных материалов для чтения как вспомогательное терапевтическое средство в медицине и психиатрии». Специалист в области библиотерапии из Великобритании Р. Рубина определяет ее так: «Программа деятельности, основанная на интерактивных процессах использования печатных и непечатных материалов художественного или информационного характера, обеспечиваемая библиотекарем или другим профессионалом для достижения инсайта или благоприятного эффекта при нарушении эмоционального поведения».

Цели библиотерапии:

1. Научить пациента думать позитивно и конструктивно, изгоняя из сознания элементы негативизма и пессимизма.

2. Поощрять свободные и честные рассуждения о своих проблемах без страха, стыда или чувства вины.