— Как ты мог?!

— Что? — не понял я.

— Да вот так, просто — как собаку!..

— А что я должен был с ним сделать? Взять с собой, где с ним поступили бы точно так же или хуже, или надо было выбросить его из головы и повернуться к нему спиной? А сколько их может быть рядом?

— О чем ты говоришь?..

— Это все реально, Ланселот. Мы сами можем кончить так же просто и благородно — в любом болоте. И нам еще надо выбраться отсюда. Забыл, что мы еще можем наткнуться на кого угодно?

— Эрик, я… — Гамлет покачал опущенной головой. — Нет, ты не виноват. Неужели то, как с тобой обошлись, убило человечность в тебе самом?..

Я резко вскочил, едва сдержав вспышку бешенства.

— Слишком громкие и глупые слова, — процедил я сквозь зубы. — Вспомни, что ты сам сотни раз делал в прошлом!

— Это же были другие люди!

— Если тебе нравится обманывать самого себя — ладно, обманывай дальше.

— Это отношение к человеческой жизни…

— Хуже этого? — Я указал на трупы, сотворенные им самим.

— Я убил их честно — в бою!

— Довольно лицемерное заявление. Ты заведомо был сильнее их. Жизнь — не рыцарский турнир. И наш мир ничуть не лучше других, можешь мне поверить.

Гамлет молча секунду смотрел на меня с тоской в глазах.

— Я не могу принять волчьи законы так легко, как ты. Сегодня был первый день, когда я убивал своими руками.

— А у меня — уже нет. Вот и вся разница, — сказал я негромко.

Мы замолчали, глядя друг на друга. Привыкая к тому, что можем быть не только тем, чем хотели бы себя видеть.

Забытая нами девушка вздохнула с легким стоном, пошевелившись.

Мы оглянулись, бросили друг другу виноватые взгляды, ощутив внезапный стыд, и поспешили к ней, стремясь загладить оплошность.

— Ты не ранена, юная госпожа? — спросил я мягко, видя, что она открыла глаза и испуганно озирается. Увидев нас, она неуверенно вздрогнула, ведь мы были для нее еще слишком чужими, и души наши — непроглядные потемки.

Я оказался прав — глаза у нее были серые, светлые как серебро.

— Нет, — выдохнула она и подняла руку к ушибленной щеке. — Вы отвезете меня назад? — быстро спросила она.

— Конечно! — воскликнул Гамлет. — Не бойся, госпожа, мы люди чести. Если ты уже можешь ехать, мы отправимся немедля.

Он встал и пошел к лошадям. Те были прекрасно обучены и никуда не убежали.

— Поймать для тебя лошадь, леди, или ты поедешь с кем-то из нас? — спросил он.

Она нерешительно потерла висок, потом качнула головой.

— Думаю, я не смогу сейчас править сама.

Гамлет кивнул, подводя своего вороного и Гвена.

— Мой конь устал меньше, — сообщил он. — Думаю, будет лучше, если леди поедет со мной.

— Гвен! — Девушка вдруг улыбнулась и, резво поднявшись, шагнула к стареющему серому коню, ласково погладив его нос. Тот ответил ей тихим ржанием. — Добрый старый Гвен, — проговорила она любовно. — Ты еще совсем неплох. Может, лорд Кей слишком рано от тебя отказался?

— Лорд Кей? — переспросил я удивленно. — Так это его конь?

— Да. Был. Пока ему не потребовался конь помоложе и сильнее.

Гамлет вскочил в седло и протянул девушке руку. Я помог ей сесть позади него. Она осторожно обхватила моего друга за пояс. Юная девица держалась с завидным достоинством. Можно было не сомневаться, что она являлась какой-то знатной особой. Положение, как водится, обязывает.

Я сел на Гвена, и мы неспешно двинулись в обратный путь, не забывая оглядываться и оставаясь начеку.

Девушка с любопытством разглядывала нас обоих.

— Тебя действительно зовут Эрик? — спросила она. Наверное, ей было удобнее говорить со мной, чем со спиной Гамлета.

Я улыбнулся и кивнул.

— Зловещее имя, — заметила она. — Кто ты?

— Пока никто. Тот, кто еще не знает своего места в этом мире.

Она засмеялась и мило покраснела. На бархатную как персик детскую щечку упала русая прядь.

— Прости. Ты держишься и говоришь как принц. И ты, — сказала она, обращаясь к Гамлету. — Могу я узнать твое имя? Мне хотелось бы знать имена своих спасителей.

— Ланселот, — с готовностью ответил Гамлет. — И я тоже могу сказать о себе очень немногое. Я должен чего-то добиться сам, прежде чем смогу сказать с уверенностью, кто я такой.

— М-м… — тихо и будто бы понимающе промолвила она, чуть наморщив гладкий лобик и задумываясь. Надеюсь, мы не слишком ее заинтриговали?

— А кто же ты, госпожа? — вкрадчиво спросил я, отвлекая ее от чрезмерных раздумий. — Трудно поверить, что эти люди напали на нас просто так. Ведь им нужна была именно ты. Все их действия указывают на это.

Ее лицо омрачилось, она поежилась.

— Должно быть, ты прав. Мой отец — правитель Лодегранса, что на севере. Я — его единственная наследница. Вероятно, тот кто станет моим мужем, получит и все королевство.

— Правитель Лодегранса, — пробормотал я. — Как же твое имя, леди?

— Гвенивер, — ответила она кротко, опустив ресницы.

Я так и знал. Но все равно был ошеломлен и ощутил, как волоски на коже встали дыбом, будто рядом ударила молния. Мне захотелось расхохотаться — Гвенивер и Ланселот на одной лошади! Не слишком ли много для одного дня?

Наверное, Ланселот ощутил то же самое, или даже сильнее. Он резко натянул поводья и слабым голосом воскликнул:

— Бог ты мой!

— Осторожней, Ланселот, — сказал я предостерегающе, подавив шальной смешок. — Ты все-таки везешь принцессу!

Он покраснел и снова тронул коня, задумчиво хмурясь.

А что, он вполне подходил на роль сердцееда. Блестящие черные волосы, длинные, лежащие романтическими волнами, черные страстные глаза, силен, красив, невротик и зануда, невыносимый в приступах идеализма. Чем не идеальный рыцарь? Кем бы ни оказался загадочный Артур, у него будет достойный соперник.

Хотя Гвенивер еще слишком ребенок, чтобы представлять какую-то опасность в ближайшем времени.

— Твое имя, леди, так же прекрасно, как твое пение, — сделал я комплимент. Гамлет, похоже, пошел пятнами.

Вот и правильно. Назвался груздем…

Впереди показались всадники. Сразу было видно, что это Кей и его люди, а не раскрашенные варвары, ненавидящие любой намек на утонченность как позорный след римского владычества. Кстати, интересный был урок социологии. Здесь полно собственных проблем, помимо германского нашествия.

Кей поспешил нам навстречу. Вид у него был потрепанный и озверевший. Хотя при виде нас он явно испытал облегчение.

— Леди Гвенивер! — воскликнул он. — Цела ли ты?

Леди Гвенивер радостно, но с достоинством заверила его, что цела и даже толком не испугалась.

— Клянусь Эпоной[4]! — сердито буркнул Кей. — Сегодня она благословила не моего коня.

— Когда-то он был твоим, — с улыбкой заметила Гвенивер, может быть, даже с лукавством.

Кей, мрачно посопев, поглядел на Гвена.

— Хороший конь, да только уже не для меня. Похоже, Эрик, — сказал он чуть помедлив, — ты ему понравился.

— Кажется, так. Он мне — тоже, — ответил я встречной любезностью.

— Тогда он теперь полностью принадлежит тебе. — Кей сощурился, и глаза его превратились в темные буравчики. — А он ведь не жалует новичков. Хотя так сразу и не поймешь, вы и верно воины не без опыта. А на вид — любимые маменькины сыночки. Как вы оказались с этой лодкой на совершенно пустынном берегу? Кто ж вы, все-таки, такие?

Он всерьез требовал ответа. И в мгновенно повисшей паузе воздух будто слегка задымился.

— Не надо, Кей, — вдруг мягко вмешалась Гвенивер. — С зароками богам не шутят. Иначе, они бы тебе сказали. А замышляй они что дурное, тем паче, рассказали бы целую историю, даром, что лживую.

Гвенивер посмотрела на нас с покровительственной улыбкой истинной принцессы. Кей наморщил нос и сдвинул брови.

— А что это за странное имя — Эрик? Плата за кровь? Месть? Ты этого ищешь? Жаждешь чьей-то крови?

— Время от времени, — огрызнулся я.

Кей фыркнул, мало удовлетворенный таким ответом. Подобное умничанье было ему поперек горла. Я вдруг ощутил что-то похожее на сочувствие — на его месте я тоже был бы недоволен и подозрителен. Но не стоит больше ничего добавлять. Лучше уж помалкивать.