– Крест выставили вчера, а сегодня к полудню его уже отправят на Альбион, – пробормотал себе под нос капитан Фрай.

– И Монарх покинет страну под напутствия священников и верующих. Где, мать вашу, живёт этот Андриан? Времени у нас до полудня!

– У н-н-него особняк на Б-божьей Иг-гле. Ог-г-громная площадка н-на з-заднем дворе. От с-с-собора десять ми-минут езды. На улицу Портных десять, – внезапно громогласно, без запинки выпалил Аксель.

Насупившись, он сложил пальцы домиком и коснулся ими кончика носа.

– Что ещё за улица Портных? – взревел я и заметался, раскачивая экипаж. – Нам надо на Божью Иглу…

– М-мы з-за подкреп-плением.

– Сэр, кажется, мы припозднились.

Возница оказался чертовски прав: когда мы уже почти добрались до особняка Андриана, далеко на юге появилась вполне определённая клякса в вышине. Высунувшись из окон экипажа, мы смогли разглядеть неторопливо ползущий по небу сигарообразный летательный аппарат.

Огромный и величественный дирижабль гордо плывёт, считая ниже своего достоинства торопиться и нестись во весь опор. Сложно представить, что сотни человек собирали это великолепие, десяток человек правит им, миллионы трисоров было заплачено, чтобы всего лишь переправить на Альбион одного преступника.

Пока мы заворожено следили за полётом исполина, экипажи подъехали к самым воротам. Экипажей на сей раз на порядок больше: всего собралось семь транспортных средств, в общей сложности тридцать сотрудников интернациональной полиции и наша пятёрка. Когда Аксель говорил о подкреплении, мне на ум пришли двое-трое хлопцев, которые лихо вскачут на запятки, стоит только доехать до десятого дома на улице Портных и свистнуть. В реальности же нам пришлось околачиваться возле здания, пока со всех сторон не начали стягиваться полицаи.

Это заняло несколько часов, но теперь в распоряжении Акселя целая армия.

Вся эта армия начала выстраиваться перед воротами, задирая головы кверху. Летательный аппарат начал снижаться, готовый присесть за особняком. Его уже можно как следует разглядеть.

Охрана Буало не стала питать иллюзий относительно приезда столь внушительной делегации – бросив посты у ворот, четвёрка в знакомой чёрной форме понеслась к особняку, предпочтя там принять бой. Всё уже ясно настолько, что ни одна сторона не подумывает юлить, без чего, обычно, не обходится.

Наш экипаж выгрузился последним. С выправкой главнокомандующего он двинул вперёд, высматривая, что творится за воротами.

Заслоняя солнце, прямо над нами движется дирижабль. Не способные остаться равнодушными все тридцать пять человек задрали головы, уставившись на брюхо гондолы.

Внезапно раздался голосок:

– Прикажите открыть огонь?

– П-по кому?

– По дирижаблю, – медленно понимая, что сморозил чушь, скукожился молодой полицейский.

Аксель недовольно промычал и пошёл подальше от бестолкового молокососа.

– Из-з-збавьте меня от об-б-бщества этого с-снайпера. Итак, п-пара слов п-п-перед тем…

– Извини, Аксель, – от неловкости не знает, смотреть ли прямо в глаза или опустить взгляд Фрай, – но с твоим заиканием эта пара слов затянется. Мы и так спешим.

Как видно по раскрасневшемуся лицу и натянутым скулам, Джерманхаузера сия прямота задела за живое. Готовый набить морду товарищу, он сжимал и разжимал кулаки, пока профессиональная целесообразность не взяла верх:

– Х-х-хорошо, займись этим.

Аксель с неохотой отошёл в сторону, уступив место перед строем полицейских зеленоглазому. Тот виновато шмыгнул глазами в сторону товарища, но тотчас принялся за дело:

– Монарх, насколько нам известно, находится в этом здании. Наша задача – проникнуть в особняк и захватить его до того, как он поднимется на борт дирижабля.

Летательный аппарат как раз развернулся и начал медленно снижаться. Вцепившись в тросы, сотня людей тянет его к земле.

Зеленоглазый взглянул на меня и скривил губы:

– Брать живым только Монарха. Необязательно целым и невредимым, но живым. Лишь в крайнем случае открывайте по нему огонь на поражение. Всех остальных в этом здании рекомендуется расстреливать на месте. И ещё, на случай, если капитана Джерманхаузера, капитана Донета и меня убьют, вы должны будете отпустить пятерых людей с нами, не чинить им никаких преград. Есть вопросы? Тогда идём.

Капитан Фрай развернулся и за спиной у него зачавкали извлекаемые из кобур револьверы. В одночасье небольшая армия пришла в боевую готовность.

Аксель жестами отдал указания, и подчинённые быстро разобрались с замком и широко распахнули ворота. Двор особняка Буало – огромное пространство, рассечённое невысокими парапетами, хаотично разбросанными, что образуют некий лабиринт. Центральная дорога к особняку шире многих улиц, прямо посреди её уставлены фонарные столбы. И всё это под тончайшим налётом снега.

Красота-то какая.

Разве что не маршируя, наша ватага двинулась прямо по дорожке. Далеко впереди на лестнице выстраиваются ряды неприятеля. Перемещаясь с армейской слаженностью, охрана занимает позиции у основания лестницы, у самых дверей, из окон поглядывают чёртовы гадёныши. Их тут больше, чем нас, примерно, вдвое. А, может быть, ещё и резерв имеется.

В общем, взять Монарха за влажное вымя будет ой как непросто. Примерно так же, как я и ожидал.

Из оружия у меня ладный револьвер нового поколения, предложенный богатыми на оружие полицаями, и их же сабля, но вот она скорее годится на парадах размахивать, чем отсекать головы.

Рядом со мной шагает моя дочь, завороженно смотря на здание.

– Эй, Виктория.

– А? – дёрнула она головой в мою сторону. – Что, папа?

– Вы тогда песню пели в гараже, – невесть какую тему для разговора выбрал я. – Как она называется?

– Погоди, надо вспоминать… Кажется «Вольный человек». А зачем тебе?

– Просто… понравилось…

Добравшись до заветной черты, когда уже можно начать прицельную стрельбу, Аксель дал сигнал остановиться. Три десятка служителей международного закона незамедлительно замерли, как замороженные. Заика сощурил глаза, вглядываясь в ряды противника. Те уже вытащили из особняка мебель и принялись баррикадироваться.

Аксель пошлёпал губами, собираясь что-то сказать, но передумал и коснулся рукой плеча Фрая, передавая ему право вести переговоры. Тот кивнул и закричал, что есть сил:

– Внимание, там, в особняке! Среди вас находится человек, убийство которого санкционировано приказом полковника Международной Полиции. Его рекомендуется убить без суда и следствия за избыточные доказательства его вины перед Континентом. Всех, кто посмеет препятствовать его аресту и казни, мы будет уничтожать. Если есть желающие сдаться добровольно, пусть складывают оружие и уходят через главные ворота на все четыре стороны. Даю одну мину…

Но Фрай не договорил, потому как за образованными баррикадами появилась туша пулемёта. Невесть как попавший с Альбиона образец СПН-1, чётко дал понять, каково решение защитников особняка.

– В укрытие! – взревел зеленоглазый и первым нырнул за каменное основание фонарного столба.

Полицейские тараканами разбежались в стороны, прыгая за пресловутые парапеты, которые словно для того и предназначены, чтобы бои вести. Я кувырком сиганул за один из таких, расположенный вдалеке от дорожки. Снег колет руки холодом, я забиваюсь в угол, рядом плюхается кто-то ещё.

С позиций неприятеля гудит невнятный крик, ему вторят три зычных возгласа. А затем все они тонут в зверином рёве пулемёта! Застрекотало творение Негинва, ударив, как хлыстом, по не успевшим в укрытие полицейским. Одного на месте растерзало плотным шквалом пуль, второму прострелило ногу, но раненый сумел заползти в укрытие.

Посылая пули веером, пулемётчик принялся охаживать парапеты в надежде на случайное попадание. Смертоносные свинцовые пчёлы свистят, как сонм кровожадных демонов, они прижали наступающих, что не высунешься.